Владимир Санин - Приключения Лана и Поуна Страница 14

Коука заставляли петь на «бис» до тех пор, пока он совершенно не охрип – настолько кванам понравились куплеты про трусливого таура. Даже седобородый Тан не устоял против искушения и голосом, лишённым всякой музыкальности, частенько мурлыкал:

Ха-ха! Трусливый таур!Ха-ха! Зайца испугался!

Теперь с утра до вечера над становищем звучали песни. Пожилые пели про таура и «Ревела буря, дождь шумел», молодёжь – серенады и «Катюшу», а дети – про серенького козлика, от которого остались рожки да ножки.

С лёгкой руки шутника Коука и другие доморощенные поэты начали изготавливать песенную продукцию собственного производства. Не все из этих песен вошли в золотой фонд кванской музыкальной культуры, но главное было сделано: песня завоевала прочные позиции в жизни племени.

«Дочь Лилии Поун верный друг!»

Кара, как утверждают в один голос Лешка и Аркаша, была очень красива даже по современным стандартам. Я не раз видел её на рисунке, сделанном Лешкой с натуры; по словам Аркаши, портрет очень похож, и я решил попытаться воссоздать облик Кары.

Итак, представьте себе пятнадцатилетнюю девушку среднего роста, стройную, гибкую и с грациозной походкой, превосходную бегунью и пловчиху. На спину девушки ниспадают чудесные чёрные волосы, всегда тщательно вымытые и расчёсанные. Лицо тонкое и нежное, сквозь матовый загар щёк пробивается румянец, а глаза – огромные и чёрные: кажется, что они занимают чуть ли не половину лица. Если искать для дочери Лилии сравнение, то, может быть, её чем-то напоминает Одри Хепбёрн в «Римских каникулах» – только Кара, конечно, плотнее и крепче слишком уж худенькой кинозвезды. Во всяком случае, появись Кара на школьном вечере, ребята не позволили бы ей пропустить ни одного танца: от партнёров не было бы отбоя.

Лешкины фотографии вы не раз видели в журналах. Скажем прямо, красотой он не блещет, но его открытое и волевое лицо привлекательно: оно из тех лиц, которые со временем нравятся все больше. И нет ничего удивительного в том, что красавица Кара поглядывала на сына Луны с откровенной симпатией.

Но пришло время открыть одну маленькую тайну: вот уже больше года сердце Лешки было занято. Кем – этого я не имею права раскрыть. Скажу только, что у неё были большие голубые глаза, ямочки на щеках и первый разряд по художественной гимнастике. Остальные подробности Лешка решительно запретил упоминать, и поэтому вам придётся довольствоваться этими немногими приметами. Незадолго до того дня, когда была столь опрометчиво нажата синяя кнопка, Лешка и… Наташа (назовём её так для удобства повествования) дали друг другу клятву в вечной любви, а вы сами знаете, что клятва пятнадцатилетних подростков священна и нерушима.

И хотя Лешка прекрасно сознавал, что шансов увидеть Наташу у него нет, он, верный своему слову, избегал встреч с Карой. Если говорить честно, то Кара ему очень даже нравилась, но «слово спортсмена – золотое слово». Лешка стал бы себя презирать, если бы его нарушил.

И однажды, набравшись мужества, он сказал Каре о том, что далеко, на небе, у него есть Наташа. И что этой Наташе он будет верен. И что же? Любая другая девушка на месте Кары надула бы губки и ужасно обиделась, но Кара поступила по-иному. Она удивилась – зачем Поун ей об этом говорит? Все девушки племени знают, что у сына Луны на небе есть красавица-звезда – разве может быть иначе? Пусть Поун продолжает любить свою звезду, а с Карой просто иногда беседует, потому что ей очень приятно слушать красивые слова, которые сын Луны произносит. Она хочет научиться этим словам и узнать хоть частицу того, что знает Поун.

С этого дня и началась их дружба. Лешка, с плеч которого свалилась огромная тяжесть, обрёл непринуждённость и охотно отвечал на многочисленные вопросы любознательной девушки. Она оказалась исключительно способной и овладевала русским языком с такой быстротой, что Лешка только диву давался. Аркаша в свою очередь взял шефство над Нувом и Лавой, которые тоже достигли заметных успехов.

Лешка и Кара беседовали обычно на берегу реки. Им вдвоём было хорошо и легко; когда не хватало слов, они молчали и улыбались, и хотя Кара никогда не расчёсывала при Лешке свои волосы, ему иногда являлась мысль, что не дай он клятву Наташе, то… Но к чести Лешки будь сказано, эту мысль он тут же от себя отгонял, хотя это и не всегда было простым делом.

Быть может, не стоило бы так подробно рассказывать о дружбе Лешки и Кары, если бы не чрезвычайно серьёзные последствия, которые имел один их разговор.

Однажды Кара задала один вопрос, который Лешка давно ожидал: откуда он, Поун, пришёл и кто он такой? Почему его тело не отличается от тела любого квана, а язык и мысли – совсем другие? И если он бог, то зачем тратит время на беседы с простой дочерью Лилии?

Лешка осознал, что перед ним тот случай, когда правда не нужна и даже вредна: Кара её не поймёт. Неподготовленный мозг не воспримет рассказов о городах и метро, о миллионах одетых в костюмы людей, знающих, что на свете нет богов.

И всё-таки грубо солгать он не мог. Он рассказал Каре правду, но такую, какую мог бы рассказать ребёнку.

И Кара узнала, что Лан – не сын Солнца, а Поун – не сын Луны. У них есть свои папы и мамы, живые люди, которые отсюда очень далеко. Они принадлежат к племени людей, похожих на кванов, только несравненно более могущественных. Лук, например, для них игрушка, а не оружие, коров у них больше, чем деревьев в лесу, а тигров и леопардов они не боятся: хищники посажены в клетки. Люди этого племени могут все. Это они придумали такой рычаг, который забросил древнелет во владения кванов, но не для того, чтобы их уничтожить, а наоборот – установить с кванами дружбу.

– Лан и Поун – не боги? – недоверчиво спросила Кара. – А рассыпанные звезды? А луч Солнца, которым Лан убил злого Пока?

– Звезды – это огненная игрушка, – пояснил Лешка, улыбаясь. – Разве ты не видела, как летят искры из горящей ветви? А луч… Хочешь его посмотреть?

Кара отшатнулась, и в её глазах отразился страх.

– Кара не верит Поуну? – спросил Лешка. – Поун не станет причинять зло дочери Лилии.

– Кара верит, – уняв невольную дрожь, прошептала девушка. – Она хочет увидеть луч Солнца!

Лешка сбегал за фонариком, и в наступающих сумерках яркий луч осветил потемневшие воды реки, скользнул по берегу и исчез. Потом фонарик зажгла сама Кара, и луч был послушен её воле.

– Только никому не рассказывай, – доверчиво попросил Лешка. – Пусть это будет нашей тайной.

– Дочь Лилии Поун верный друг! – с трудом подобрав слова, по-русски сказал девушка, и в глазах её неожиданно появился испуг. – Кара верит, Кара никому не скажет. Но если Поун не сын Луны, его может убить Воок…

Третий должен уйти

Читатель, наверное, помнит хмурого квана по имени Воок. Это он возражал против приручения буйволиц, но седобородый Тан отверг его довод как несостоятельный.

Воок, сын Рыси, был хорошим охотником, но плохим человеком. В племени его не любили, и не будь сын Рыси двоюродным братом покойного колдуна Пока, его ждало бы суровое наказание. Свою жену Малу, лицо которой изуродовал дротик таура, Воок столкнул в пропасть, чтобы иметь право второй раз жениться. И хотя он доказывал, что Мала поскользнулась и упала в пропасть сама, сыну Рыси никто не верил. От изгнания его спас Пок, которому небо подсказало, что Воок говорит правду.

Буквально на следующий день после гибели Малы Воок начал преследовать Кару. Он заигрывал с ней, навязывал своё общество и пытался делать подарки. Но Кара не желала разговаривать с убийцей, а её отец, старый Лак, прямо сказал сыну Рыси, что тот зря теряет время: Кара, во-первых, ещё слишком юная, а во-вторых, она станет женой честного квана.

С появлением Лана и Поуна и особенно после смерти брата-колдуна Воок притих, но затаил злобу. Он боялся и ненавидел пришельцев, а когда увидел, что Кара и Поун потянулись друг к другу, в его душе поселилась чёрная ревность.

Но Воок помнил печальную участь Пока и решил терпеливо ждать своего часа. Будучи неглупым человеком, он знал, что рано или поздно юные колдуны допустят ошибки, и тогда можно будет отомстить за все. Ему, однако, не везло. С приходом Лана и Поуна племя стало сильнее, чем когда бы то ни было, и кваны искренне полюбили свалившихся с неба покровителей. Любое слово против них встречалось немедленной отповедью, а к их отдельным ошибкам кваны относились снисходительно.

Но сегодня Воок дождался своего! Притаившись в кустах, он слышал весь разговор Поуна с Карой и с радостью убедился в правильности догадки Пока: Лан и Поун – обыкновенные люди, из такой же плоти и крови, как все остальные. Кроме этого, Воок узнал и другую важную тайну: луч Солнца никого убить не может. Сын Шакала умер просто от испуга, от неожиданности. Значит, у Поуна силы не больше, чем у любого юнца квана.