Лев Гурский - Попались Страница 14

Впрочем, винт — это так, на всякий пожарный, если не получится подойти поближе. Обычно у Саночкина все нормально получалось…

Да, и вот еще что: не забыть купить русско-датский словарь.

АВТОГРАФ

В 2011 году в серии «ЖЗЛ» вышла биография Козьмы Пруткова. До этого в той же серии выходили биографии Арины Родионовны и короля Артура.

— Ну ладно, ты меня догнал, и чего же ты хочешь? — устало спросил Колобок. После трехчасовой погони он выглядел помятым. К некогда румяному боку прилипли хвоя и веточки. — Съесть меня?

— Нет-нет! — замотал головой Бобыкин. — Ни в коем случае. Даже если бы хотел, права не имею. Я же из будущего, нам вмешиваться строго запрещено. Вы историческая личность, вы субъект мировой литературы, ваш жизненный путь менять нельзя. Да и потом, сами посудите: кто вы и кто я? Вас только равный убьет.

— Это верно, — хмыкнул Колобок. — И без тебя желающих до хрена. Как ни крутись, всё равно сожрут, эпоха у нас такая… Так чего надо-то?

— Роспись, всего лишь словечко, одно! — Бобыкин показал Колобку указательный палец. — Понимаете, у меня хобби. Редкое. Народ в основном гоняется за автографами авторов книг… ну там Пушкина или Коклюшкина… а у меня другой подход, нестандартный: я «жэзээлки» коллекционирую, с автографами героев. Приходится шевелиться, охота пуще неволи, хе-хе… Выйдет «Екатерина Великая» — я мчусь в восемнадцатый век, выйдет «Понтий Пилат» — лечу в первый… У меня уже все практически в коллекции, даже Ржевского я уломал.

— Погоди, — удивился Колобок. — Того самого поручика? Который с Наташей Ростовой? А я ведь думал, что он всего-навсего…

— Вот-вот! Он точно так же пытался отбояриться, такими же словами! — со счастливой улыбкой перебил Колобка Бобыкин. — Я, дескать, не человек, а плод народной фантазии, мифологическое существо, как Змей Горыныч… А я ему — оп-ля! — и книгу показываю, в «ЖЗЛ». «Поручик Ржевский», всё честь по чести. Раз, говорю, вы есть в серии, то уж будьте любезны, не манкируйте. И Горыныч, кстати, говорю, на своем томе уже расписался. Я весь Юрский период обегал, пока его не поймал.

— Ладно, показывай книжку, — вздохнул Колобок.

Бобыкин просиял и жестом фокусника извлек из-за пазухи солидный бело-черно-синий том в фирменном серийном оформлении.

— Похож, — признал Колобок, глядя на обложку. — Не скажу, что сходство стопроцентное, но в целом, да, это я… Ну-ка полистай мне, а я погляжу, чего там понаписали… Ага… Дедка и бабка, генеалогическое древо, это понятно… История сусеков на Руси, происхождение термина «колобок», триста рецептов приготовления меня, Лесной кодекс, рацион питания волков и лис, схемы сезонной миграции животных… А это что за идиотский раздел? «Колобок повесился»? С ума сошли?

— Апокрифы, — смущенно кашлянул Бобыкин. — Пожалуйста, не обращайте внимания. Это приложение, для увеличения объема. Их отделу маркетинга не нравится, когда книжки слишком тоненькие, хуже продаются. Вы бы видели биографию Чапаева! Там апокрифы занимают половину книги. А у Рабиновича — так вообще три четверти.

Колобок с раздражением фыркнул.

— Ну и как, по-твоему, я поставлю тебе автограф? — сварливо поинтересовался он. — Рук, как видишь, у меня нет.

— Вот и Венера, извините, Милосская точно так же мне говорила, — широко улыбаясь, откликнулся Бобыкин. — А я ей отвечаю: не переживайте, говорю, свойство, говорю, мышечной моторики таково, что индивидуальный почерк сохраняется, если расписываться ногой или даже ухом… Так что, если вас не затруднит взять эту шариковую ручечку в рот… я ее продезинфицировал спиртиком, не тревожьтесь, никаких микробов… Я вам титульный лист сейчас открою, а вы не откажите в любезности вот тут, на пустом месте, поставить свое факсимиле. Ваша роспись будет украшением моей коллекции.

— Ты, небось, всем так говоришь, — взяв ручку зубами, процедил Колобок.

— Нет, что вы! — затряс головою Бобыкин. — Только вам, эксклюзивно, клянусь. Подпись знаменитости, как вы, с таким моральным авторитетом, как у вас, — национальное достояние…

— Тьфу! — Колобок сморщился и резко выплюнул ручку, едва не попав в Бобыкина. — Иди в жопу, ничего я тебе не буду подписывать, катись обратно в свое будущее.

— Но почему???

— Да по-то-му! Лет пять назад тоже один вроде тебя подкатывал и тоже вкручивал про моральный авторитет. Я тогда еще темный был, только из сусеков, букв даже не знал, ну и я подмахнул не глядя бумажку… А потом выяснилось, что это была телега против того парня… забыл фамилию… Которому ваши псы восьмерик навесили практически ни за что, за красивые глаза. Всё, давай, давай, мотай, меня теперь на фуфло не разведешь. Я хоть и круглый, а больше не дурак… Ну чего, сам отсюда свалишь или мне волка позвать?

ФРАНШИЗА

Франчайзинг (franchising) — способ ведения бизнеса, при котором одна компания (франчайзер) передает независимым предпринимателям (франчайзи) право на ведение бизнеса (франшизу), используя бренд франчайзера.

Это позволяет существенно снизить риски, связанные с самостоятельным выходом предприятия на рынок.

«Так он пел о Ярославе,Песнь о Мудром Ярославе, —О достойной жизни князяИ его бессмертной славе.Как постился и молился,Как трудился он во благо,Чтоб народ был русский счастлив,Чтоб он шел к добру и правде…»

Райтер Кругликов добрался до восьмой строки, затем вернулся к четвертой и понял, что опять облажался. Вся утренняя работа — насмарку. Он вновь нарушает условия лицензии: его «Песнь о Ярославе», как и американский исходник Лонгфелло, следовало строить при помощи четырехстопного хорея, бодрого и нерифмованного. А у Кругликова, вдруг ни с того ни с сего получилось складненько. «Ярославе — славе». Блин! Так всегда и бывает. Если надо позарез, строка не вытанцовывается, хоть тресни, но если не надо, рифмы сами лезут, как тараканы. И почему мудрые родители мудрого князя не дали своему сыну другое имя? Скажем, Святополк или Гостомысл? Ритмически — то же самое, зато слово «слава» вписалась бы сюда без всяких проблем. И тогда бы дневная норма по строкажу оказалась выполнена, и можно было выпить пива. Или посмотреть телевизор. Если, конечно, там сегодня есть на что смотреть…

Кругликов дотянулся до пульта и пробежался по главным каналам.

По третьему крутили лицензионного «Доктора Птурсова». Чудище в белом халате с темно-бордовой запойной рожей угрюмо хромало среди тяжелобольных граждан, вылечивая их хвори пинками и матюками. К одной руке чудища прирос стетоскоп, к другой — литровая бутылка водки, из которой Злобный Доктор ежесекундно отхлебывал… Второй канал показывал сериал «Детка», тоже сделанный по контракту с американцами: ясноглазый маньяк-альбинос Детка Моргунов, днем работающий в ГИБДД, после работы настигал тех, кого сам же безвинно штрафовал, и под покровом ночи запихивал купюры обратно в кошельки своих дневных жертв. Не у всех, понятно, хватало здоровья выдержать эдакий приятный сюрприз…

А вот на Первом канале никаких сюрпризов не было: там, как и год назад, и три года назад шло нескончаемое «Бегство из Бутырки» — уже седьмой сезон. За шесть предыдущих братья-близнецы Леша с Мишей и влюбленная в обоих медсестра Таня Редькина, кажется, уговорили бежать с ними не только всех без исключения зэков, но и всех охранников, и даже служебных собак. Теперь оставалось уломать только самого главного начальника тюрьмы. Однако трусливый старик никак не давал разрешения на подкоп, постыдно предлагая героям взять у него ключи, в любой момент открыть ворота и свалить поверху…

Из всей теперешней телефраншизы это «Бегство» раздражало Кругликова больше всего: слишком уж просторные камеры, слишком чистые робы, слишком новенькая на вид колючая проволока по периметру, слишком умытый асфальт на плацу. Таблички на английском и традиционная индейка для зэков на День российской армии и флота — тоже явный перебор. Но с условиями франчайзинга не поспоришь. За то, что наши телеканалы или крупные издательства не тратят время на собственный креатив, а задешево адаптируют чужой рейтинговый верняк, приходится расплачиваться свободой. Шаг влево от контракта или шаг вправо — и грянут такие штрафы, что мало не покажется.

Кругликов мысленно поежился, вспомнив, как ему самому буквально перед самой сдачей рукописи «Приключений Фомы Сойкина» и за два дня до получения аванса пришлось суетливо перелопачивать готовый текст. А все оттого, что кому-то из держателей мировой лицензии на бренд Марка Твена втемяшилось в голову, будто преступный Тувинец Жора — слабая и неравноценная замена оригинальному Индейцу Джо.