Умереть и встать (СИ) - Камински Аделина Страница 14

Ни одного намека на слезы, но тоска, глубокая тоска, смешанная с растерянностью, пролегли на лице знатной особы, которая не так давно отчаянно рвалась во дворец — в свой дом. А дом ли?

Повторять больше не требовалось. Даже Марло решил войти в положение, взял Эмильена за шкирку и потащил к выходу. Азуса, поднявшись с диванчика, перед уходом аккуратно взял девушку за плечи.

— Если понадобимся, будем в комнате Дориана. Не сидите долго. Время позднее.

Когда дверь покоев за последним из некромантов закрылась, графиня всё еще продолжала смотреть в невидимую точку перед собой. Мысли ее витали где-то далеко, очень далеко от настоящего.

Неужели, при дворе она была всего лишь пешкой? Не королевой, способной передвигаться на любую клетку по вертикали, горизонтали и диагонали. Пешкой. Стоило допустить оплошность — собственную смерть, и жизнь тут же покатилась ко всем чертям. Новая жизнь. Уж не король ли подослал к ней убийцу? Или дражайший папочка? Но не может этого быть. Просто не может быть!

Руки сжались в кулаки. Ярость подступила к горлу. Горькая, невыносимая. Кричать хотелось или кого-нибудь отправить на казнь. Наблюдать за тем, как бедолага прощается с жизнью. И всё ради того, чтобы самой жизнь вновь показалась сладким медом.

Трое высоких окон в покоях Анны-Марии распахнулись одновременно, как по волшебству, впустив в комнату белые хлопья свежего снежка. Пришлось нехотя оторвать ноги от места и отправиться закрывать створки, борясь с холодным ветром, дующим в лицо.

А на улице горели яркие огни уличных фонарей. Кареты гостей спешно отъезжали от дворца, гремя колесами по каменной кладке мостовой. Разодетые, недовольные гости, наверняка, переругивались друг с другом и сетовали на скорое завершение Ноябрьского бала. С такой высоты девушке было не слышно, о чем они говорят, и даже лиц не видно, но высший свет без проблем можно было прочесть, отталкиваясь от одной только ситуации.

Не без особого труда расстегнув, стянув с себя кринолин и откинув его подальше, Анна-Мария с ногами забралась на подоконник, обняв колени руками.

Скоро все уедут. Королевский дворец погрузится в сон, а ее убийца… а ее убийца всё еще гуляет на свободе. Может, нужно было последовать совету Азусы и войти во дворец неприкаянной странницей? Уж Дориан бы однозначно пустил под своды блудную овечку, лишь бы создать видимость глупенького и наивного мальчишки. Эта простая роль непременно поможет ему, как только блондин усядется на трон своего отца. А дальше дело за малым.

Девушка поежилась. Ведь завтра прибывает отец. Кажется, сводится всё к тому, что несчастной жертве придется просить прощения за собственную смерть. Если реакция короля столь неоднозначна, то граф Понтилат и подавно рвет и мечет из-за того, что планы его нарушились. Из-за того, что невеста принца стала бывшей, а еще связалась с компанией ведьмаков. И самым главным, на которого Его величество уже давно зуб точит.

Графиня еще долго размышляла о том, в какую паутину интриг впуталась на этот раз, хоть и привыкла выбираться из подобных мест незапачканной. Думала о родном доме, из которого уехала пять лет назад по настоянию отца и Его величества, подписавших брачный договор между Анной-Марией и Дорианом. О бастарде Азусе, которого жизнь, грубо говоря, не пощадила. А всё из-за принца. Всё из-за него.

А когда главные часы столицы пробили полночь, разорвав ночную тишину, голова девушки с прикрытыми глазами упала на поверхность прохладного стекла.

Глава 6. Сказка о Грязнавке

Звон от пощечины раздался быстрее, чем Анна-Мария успела открыть рот и поприветствовать дорогого родителя. Девушка так и застыла, расширив глаза и с ужасом взирая на графа Понтилата, лицо которого не выражало ни единой эмоции. Ни гнева, ни смятения, ни тем более радости от неожиданного воссоединения семьи.

— Дрянь.

Слова его ударили еще больнее пощечины. Сколько бы девушка ни старалась сохранить хладнокровие, это не удавалось. Обнаженная обида отразилась на ее лице. А еще страх. Страх, который вымораживает внутренности и заставляет внутренне содрогаться.

— За что? — задала несчастная единственный вопрос, так и просившийся сорваться с губ.

— За то, что посмела ослушаться меня, — вкрадчиво ответил родитель.

Немолодой уже граф с проседью на висках и в камзоле из дорогой черной ткани возвышался над своей дочерью в центре богато обставленного кабинета, как единственный и неповторимый хозяин ее положения. Хотя почему «как»? Своим статусом графиня была обязана происхождению. К тому же, именно благодаря дружбе Говарда Понтилата с Его величеством, между Дорианом и Анной-Марией был составлен брачный договор пять лет назад. Без помощи влиятельного отца девушка вряд ли взлетела бы так высоко, но тем больнее ей было рухнуть вниз, обломав крылья.

— Я просил тебя соблюдать осторожность, Анна-Мария, только и всего. — Губы родителя тщательно прожевывали каждое слово и выплевывали юной графине в лицо. — Но ты не справилась. Проглядела змею под самым носом и за это оказалась наказана. И поделом тебе. Поделом.

Хотелось закрыть глаза и распахнуть их тогда, когда кошмар прекратится. И король, и отец прежде души не чаяли в этом ребенке, однако в одночасье всё изменилось. Девушка не узнавала ни одного, ни второго. Будто бы самые смелые страхи воплотились в жизнь.

— Но меня… меня же убили! — выкрикнула брюнетка от отчаяния. Сердце разрывалось на куски. — Убили! И вот я здесь, перед тобой, живая и невредимая!

— Как смеешь ты повышать голос на графа Понтилата?! — не сдержался и Говард.

Занес руку для того, чтобы нанести очередной удар, вправивший бы девчонке мозги на место, но оба в пылу семейной ссоры не заметили, как дверь в кабинет отворилась. Настолько хорошо были смазаны петли.

Мгновение — и руку мужчины с проседью на висках перехватила другая рука. А принадлежала она темноволосому некроманту с орлиным носом и золотыми вкраплениями в карих глазах.

— Ты! — воскликнул граф, ядовитым взглядом скользнув по тому, кто ворвался на личную территорию без стука и приглашения.

— Со мной такой номер не пройдет, — сдержанно сообщил ему Азуса, выпуская Говарда из цепкой хватки. — Будь я хоть трижды бастард, но королевская кровь течет в моих венах так же, как и ведьмачья.

— Азуса… — едва шевеля губами произнесла Анна-Мария. — Вернее… — быстро опомнилась она, — …сыскной слуга.

— К черту, — отмахнулся от нее брюнет, сосредотачивая всё внимание на разодетом отце семейства. — Нравится вам это или нет, господин Понтилат, но ваша дочь теперь под нашим надсмотром. И я не побрезгую включить вас в список подозреваемых, если вы продолжите проявлять свою любовь и заботу подобным образом.

— Подозреваемых? — на лице графа заиграла кривая усмешка. — Так, значит, ведьмак заделался в сыщика? Интересно-интересно…

— С вашего непозволения Анну-Марию я забираю. Приятного вам дня, господин Понтилат.

Коротко поклонившись, скорее с издевкой, нежели из уважения к благородной особе, некромант подхватил растерянную брюнетку под локоток и поволок прочь.

А список подозреваемых, действительно, пополнился. Азусе хватило одной только сцены, чтобы расценить отношения отца и дочери, как крайне сложные и совершенно не похожие на партнерские. Да, вероятно, этот мужчина стремился возвыситься за счет своей плоти и крови, обличенной в прелестную капризную девчонку, однако что, если в определенный момент его планы переросли Анну-Марию? Что, если на горизонте замаячил вариант лучше, выгоднее и надежнее, чем возвышение дочери?

Как только дверь в кабинет за обоими захлопнулась, в голове некроманта созрела мысль опросить свою подопечную воскрешенную об истинной сути вещей, но совсем неожиданно чопорная дамочка, всегда старающаяся держать голову как можно выше, а грудь — колесом, превратилась в беглянку. Вырвала руку из хватки парня, подобрала подол домашнего черного платья из гладкого шелка и, громко цокая каблуками, унеслась в полумрак коридора.