Совенок. Путь к трону. Пятая часть (СИ) - Боброва Екатерина Александровна Страница 14

Чалай поймал удивленный взгляд Аля и пояснил:

— Ульхи волнуются.

— Уже в курсе, — вздохнул Аль. И на лицах капитанов промелькнуло искреннее удивление.

— Откуда? — выдохнул Таврис, вцепляясь взглядом в лицо Аля. Тот рассказал. На какое-то время в кабинете воцарилось напряженное молчание.

— Неожиданно, — первым высказался Ацтаки, — боюсь, мы недооценили серьезность проблемы.

— Если ульхи решили сами вмешаться, — раздраженно заметил Чалай, — то похоже, нам не доверяют. Прямой контакт с асмасцем! Куда катятся волны⁈

Аль ощутил себя уязвленным. Как будто он недостоин той встречи.

— Но почему они волнуются? Чего боятся? И почему торопят?

Капитаны долго не отвечали. Наконец, Ацтаки признался:

— Мы не знаем. Спрашивали у стариков, но те твердят лишь об опасности для моря. Ты знаешь, что можно сотворить, используя Бездну?

Пришла очередь задуматься Аля.

— Для начала, это должен быть маг огня. Причем с сильным даром. Огонь должен быть у него первой стихией.

— Асмасец? — хищно подался вперед Таврис.

— Не обязательно, — мотнул головой Аль, — дети огня живут не только на Асмасе. Но даже он не сможет выдержать огонь такой силы. Только направить и… умереть.

— Направить и умереть, — повторил Ацтаки. Тряхнул головой. Растер ладонями лицо. Поднял задумчивый взгляд на Аля: — Осталось понять, что хотят уничтожить здесь или в море.

— Их надо остановить до того, как они активируют Бездну, — предупредил Аль. — Даже я не смогу взять камень под контроль после активации.

В таверне было шумно. Крики, взрывы хохота, стук кружек, хлопки по плечам. Гвалт стоял такой, что Аль с трудом слышал себя. У него складывалось впечатление, что такийцы пришли сюда не поесть, а поорать.

— Ты молодец, понравился капитанам.

Аль мужественно снес очередное одобрительное похлопывание по плечам и даже не разозлился. Привык уже к панибратской манере такийцев.

— Пей.

К нему пододвинули кружку чего-то темного и пенного. Здоровую такую, размером с голову. Аль пытался сказать, что в него столько не влезет, на что получил заверение, что взять меньше, значит, обидеть хорошего человека.

То есть кружками у них тут уважение меряют, — хмыкнул Аль, с трудом поднимая свое. Отхлебнул. Неплохо. Горьковато, но в меру. И отлично идет под вяленую рыбу, которую им поставили на стол.

— Я все же считаю, что нужно искать того, кто отважился на кражу, — напрягая голос и затуманенные мозги, Аль пытался убедить Ацтаки в своей точке зрения.

— Если поймем, кто украл, будем знать, где искать. Или поймем, зачем ему это надо.

Ацтаки мотнул головой, сгреб за плечи, притянул к себе, дыхнул в лице хмелем.

— Я готов следовать за ветром своего брата, — заявил он, — хотя и много воды утекло, но какие-то следы могли остаться. Завтра наведаемся туда. Вместе.

Таверна внезапно взорвалась восторженными голосами. Аль повернулся — в центре зала сдвигали столы, освобождая пространство. Там уже стояла тройка музыкантов и парень в белой рубашке.

— Тебе повезло, — жарко зашептал на ухо Ацтаки, — «Огненные струи» выступают здесь не часто.

Музыка перебила гул голосов, и зрители стихли. Один из парней запел. Такийский Аль знал уже неплохо — все-таки ближайшие соседи, причем из разряда сегодня друзья, а завтра враги. Парень пел о море, о деве, что ждет возлюбленного домой. А по столам и полу текли, собираясь в центре струйки воды, чтобы вскинуться к потолку фонтаном, приплясывая в такт музыке.

Одна песня сменила другую, и застучал тревожно барабан — в песне корабль шел в бой. Резкая вспышка озарила таверну, Аль аж отшатнулся, заморгал — огненные струи заплясали вместе с водными — и присвистнул: редкий дар у парня, сразу с двумя стихиями мастерски управляться.

Танцуя под музыку, водные струи подпрыгивали вверх, замирали у потолка словно сгустки созвездий, а снизу к ним, стремясь догнать, выстреливали огненные сгустки, бросая на воду желтые блики. И потом все вместе опадали вниз.

— Потрясающе, — прошептал Аль.

— Они лучшие, — подтвердил такиец, — хозяин таверны их друг, вот и приходят сюда иногда.

А потом они подпевали всей таверной, и Аль тоже пел, надрывая горло. Хлопал по столу ладонями, топал ногами и чувствовал себя совершенно счастливым.

Его потрясли, и Аль мучительно застонал — в голову точно камней набили. И сейчас они перекатывались, ударяясь о черепную коробку, взрываясь фонтанчиками боли. Он крепко зажмурился, прикусил губу, пытаясь унять приступ головной боли, от которого уже тошнило. Кто-то распахнул шторы, и солнечный свет ударил по глазам.

— Давай-давай просыпайся, день уже, — насмешливо предложил знакомый голос. Аль выругался — исключительно про себя. Провел рукой по груди — вроде в одежде и даже укрыт.

Прошлый вечер тонул в тумане, но судя по тому, что Майра рядом — ему все же удалось добраться до своей каюты.

Жыргхва! Как же мутит. И хочется пить. Аль осторожно повернулся на спину, стараясь не сотрясать поселившиеся в голове камни.

— Болит? — сочувственно поинтересовалась Майра, заметив его страдания и тут же безжалостно добавив: — А вот не надо было напиваться.

Аль поморщился. Не понимает, что спрашивает. Разве когда вечером потребляют, думают о том, что будет утром?

— Я не просто пил, а устанавливал, — он облизал пересохшие губы, сглотнул, — дипломатические связи.

Над головой насмешливо фыркнули. Аль и сам ощутил себя ужасно глупо. Попытался вспомнить заклинание от похмелья, но целительство всегда давалось ему с трудом, а сейчас и вовсе отказалось повиноваться.

— Нашел с кем устанавливать? С пиратами! — возмутилась Майра и распорядилась: — Садись, я тебе отвар приготовила.

В нос ударил запах заваренных трав и еще чего-то кислого.

— Пей. У нас муж кухарки был любителем крепкого, так она меня отвар готовить научила. Как знала, что пригодится.

Аль почувствовал, что краснеет. Намек был более чем явным. Он принял исходящую паром чашу. Сделал острожный глоток. Горло свело от горечи, но голову отпустило.

— Не пираты они, — вступился он за такийцев, ощущая некую солидарность с жителями архипелага. Как они поют! А как умеют танцевать!

— Конечно, — пропела Майра, насмешливо улыбаясь, — и девушек больше не похищают, и капитанами не становятся, совершив абордаж.

Аль закашлялся, задышал чаще. Сделал большой глоток, ощущая, как попавшая внутрь гадость вышибает похмелье.

Такийцы и правда похищали красавиц, но местных предпочитали сговаривать, устраивая похищение больше, как дань традиции. Зато разводы здесь были под запретом — украл, так постарайся жить долго и счастливо. Вдовы же имели право выйти замуж через три месяца после гибели супруга или шесть после его исчезновения в море. И никакого осуждения вдовства.

— Откуда узнала про абордаж? — выдохнул Аль. Эта традиция вступления в должность не афишировалась за пределами Такии.

— Так вчера пришел смотрящий за кораблем, проверить, не нужно ли чего. Ужин принес. Вот и я тоже, — последовавшая выразительная пауза заставила Аля напрячься, — устанавливала связи.

Аль похолодел, стиснул чашку, и в каюте раздался жалобный треск посуды.

— Девятиликий, не обжегся, не порезался? — Майра с тревогой бросилась проверять его руку, потом схватила полотенце, вытерла выплеснувшийся на кровать отвар. Хотела было убрать осколки, но Аль перехватил запястье.

— Я сам. Еще порежешься.

Майра посмотрела на него с удивлением, но возражать не стала.

— Не было ничего. Мы даже не пили, — буркнула она смущенно, когда осколки от раздавленной чашки были убраны.

— Я не об этом переживал, — мягко проговорил Аль. Майра уставилась на него в недоумении, затем ее лицо исказила гримаса досады.

— Я напала на тебя семь лет назад по дурости, от страха, а ты все еще думаешь, что я…

Она отвернулась, скрывая чувства.

Аль поднялся, подошел, нежно обнял девушку со спины, в который раз удивляясь, какая она мелкая. Он легко мог поцеловать ее в макушку, а эти птичьи плечики? И вся Майра такая хрупкая, только хрупкость эта обманчива. Внутри девушки жила сила. Дядя Кайлес намекал, что потенциал у Майры такой, что ученица должна превзойти своего учителя, есть дурью не будет маяться.