Терри Дэвид Джон Пратчетт - Творцы заклинаний (сборник) Страница 15

Эск с мечтательно-задумчивым видом сидела в развилке яблони. Церн прятался за деревом, и его лицо было не более чем ободком вокруг багровой, вибрирующей, надрывающейся глотки.

Гальта с довольно изумленным видом стоял на куче уже ненужной ему одежды и шевелил пятачком.

Матушка решительно подошла к дереву, и ее крючковатый нос оказался на одном уровне с носиком Эск.

– Превращать людей в свиней нельзя, – прошипела она. – Даже родных братьев.

– Я ничего не делала, это получилось само собой. Да и сама признай, этот облик ему больше подходит, – равнодушно отозвалась Эск.

– Что происходит? – вопросил кузнец. – Где Гальта? И что здесь делает этот поросенок?

– Этот поросенок, – ответила матушка Ветровоск, – и есть твой сын.

Мама Эскарины вздохнула и мягко повалилась на спину, однако кузнец оказался готов к такому ответу. Он перевел взгляд с Гальты, который умудрился выпутаться из штанин и теперь с энтузиазмом копался в ранних падалицах, на свою единственную дочь.

– Это она сделала?

– Да. Или это было сделано через нее, – объяснила матушка, с подозрением поглядывая на посох.

– О-о.

Кузнец снова посмотрел на своего шестого сына и признал, что это обличие действительно идет ему. Не глядя, он протянул руку, отвесил верещащему Церну затрещину и спросил:

– Ты можешь превратить его обратно?

Матушка резко обернулась и смерила Эск свирепым взглядом. Эск пожала плечами.

– Он не верил, что я умею творить чудеса, – спокойно заметила она.

– Что ж, думаю, ты доказала то, что хотела доказать, – буркнула матушка. – И сейчас, сударыня, ты превратишь его обратно. Сей момент. Слышишь?

– Не хочу. Он мне грубил.

– Понятно…

Эск с вызовом уставилась на матушку. Матушка строго посмотрела на нее. Их воли схлестнулись, звеня, как цимбалы, и воздух между старой ведьмой и девочкой сгустился. Однако матушка всю свою жизнь занималась тем, что заставляла непокорных людей и животных подчиняться приказам. Хотя Эск оказалась на удивление сильным противником, было совершенно очевидно, что она сдастся еще до конца этого абзаца.

– Ладно, ладно, – прохныкала Эск. – И зачем я превращала его в свинью? По-моему, он сам успешно справляется с этим.

Она не знала, откуда именно пришла к ней магия, поэтому, интуитивно определив верное направление, произнесла свою просьбу. Гальта появился снова – голый и с яблоком во рту.

– Фо ффоифхофиф? – поинтересовался он.

Матушка резко обернулась к кузнецу.

– Теперь ты мне веришь? – рявкнула она. – Ты что, действительно думаешь, будто она всю жизнь просидит в этой дыре, напрочь позабыв о магии? Представляешь, что станет с беднягой, за которого она выйдет замуж?

– Но ты всегда утверждала, что женщина не может стать волшебником, – возразил кузнец.

Вообще-то он испытал немалое потрясение.

Матушка Ветровоск, насколько ему было известно, никогда никого ни во что не превращала.

– Забудь, – немного успокаиваясь, посоветовала матушка. – Она нуждается в обучении. Ей необходимо научиться управлять своими силами. Ради всех богов, наденьте что-нибудь на этого ребенка.

– Гальта, оденься и перестань хныкать, – скомандовал отец и вновь повернулся к матушке. – Значит, говоришь, есть такое место, где учат магии?

– Да, Незримый Университет. Там готовят волшебников.

– И ты знаешь, где это?

– Ага, – глазом не моргнув, соврала матушка, чьи познания в географии были немногим хуже, чем в ядерной физике.

Кузнец перевел взгляд на дующуюся дочь.

– Из нее действительно сделают волшебника? – осведомился он.

Матушка вздохнула.

– Понятия не имею, что из нее сделают.

Вот так и вышло, что неделю спустя матушка заперла дверь домика и повесила ключ на гвоздик в туалете. Козы были отосланы к живущей в горах коллеге-ведьме, которая пообещала также приглядывать за домиком. Дурному Заду предстояло некоторое время обходиться без ведьмы.

Матушка смутно осознавала, что Незримый Университет показывается только тогда, когда сам этого захочет, так что единственным местом, откуда можно было начать поиски, являлся городок Охулан Режьпрах, раскинувший свою сотню с лишним домов примерно в пятнадцати милях от деревни. Именно туда ездили раз или два в год те дурнозадцы, которые слыли истинными космополитами. Матушка же побывала в Охулане Режьпрахе всего один раз за всю свою жизнь. Городок ей очень не понравился: там стоял непривычный для нее запах, она заблудилась в узких улочках, а развязные манеры тамошних жителей вообще не внушали доверия.

Матушку и Эск подвезла до города повозка, регулярно поставляющая в кузницу металл. Из-под колес поднималась жуткая пыль, которая скрипела на зубах, но все же это было лучше, чем топать пешком, особенно если учесть, что матушка упаковала все немногочисленные пожитки в большой мешок. Для пущей сохранности она положила его под себя.

Эск сидела, прижимая к себе посох и разглядывая проплывающий мимо лес. Отъехав от деревни на несколько миль, она заметила:

– Мне казалось, ты говорила, что в Загранице все растения другие.

– Так оно и есть.

– А деревья вроде бы те же.

Матушка надменно обозрела лес и изрекла:

– Нашим в подметки не годятся.

На самом деле ею потихоньку завладевала паника. Обещание сопровождать Эск в Незримый Университет она дала не подумав, а поскольку все ее скромные познания о Диске были почерпнуты из слухов и со страниц «Ещегодника», она искренне верила в то, что там, куда они держат путь, их ждут землетрясения, приливные волны, бедствия и побоища, многие из них «разнабразные» или того хуже. Но она была полна решимости довести дело до конца. Ведьмы слишком полагаются на свои слова, чтобы брать их обратно.

Матушка практично оделась во все черное и скрывала на своей особе некоторое количество шпилек и хлебный нож. Небольшой запас денег, неохотно выделенный кузнецом, был спрятан в неведомых наслоениях ее нижнего белья. В карманах юбки звенели талисманы, а сумку оттягивала свежевыкованная подкова – надежная мера предосторожности в беспокойное время. Матушка чувствовала себя готовой встретиться с миром лицом к лицу.

Дорога, петляя между гор, спускалась вниз. Небо в кои-то веки было чистым, и высокие Овцепики сияли на его фоне свежестью и белизной, словно небесные невесты (с сундуками, набитыми приданым из гроз). Множество мелких ручейков, текущих параллельно дороге или пересекающих ее, лениво извивались между пучками куриной глухоты и отца-и-отчима.

К обеду они достигли пригорода Охулана (городок был слишком мал, чтобы иметь больше одного пригорода, который составляли одинокий трактир и кучка домиков, принадлежащих людям, оказавшимся не в состоянии выносить напор и суету городской жизни). Несколько минут спустя повозка высадила пассажиров на главной и, в сущности, единственной городской площади.

Как выяснилось, в тот день в Охулане имела место быть ярмарка.

Матушка Ветровоск растерянно стояла на булыжной мостовой, крепко сжимая плечо Эск, а вокруг клубилась толпа. Матушка слышала, что с деревенскими жительницами, приехавшими в большой город, могут случиться всякие нехорошие вещи, поэтому отчаянно сжимала свою сумочку побелевшими от напряжения пальцами. Если бы какой-нибудь незнакомый мужчина вздумал всего-навсего кивнуть ей, ему пришлось бы очень туго.

Глаза Эск блестели. Площадь представляла собой калейдоскоп звуков, красок и запахов. С одной стороны были расположены храмы наиболее требовательных божеств Диска, и из них доносились странные, непривычные ароматы, которые вместе с вонью торговых палаток составляли лоскутное одеяло благоуханий. Поблизости виднелись прилавки, заполненные соблазнительно выглядящими диковинками, которые Эск не терпелось рассмотреть повнимательнее.

Матушка позволила себе и Эск отдаться на волю толпы. Прилавки даже ее озадачили. Она вглядывалась в них – но ни на секунду не ослабляла бдительности, чтобы не быть захваченной врасплох карманниками, землетрясениями и дельцами от эротики, – как вдруг заметила смутно знакомые контуры.

Это была небольшая, задрапированная черной тканью и пахнущая плесенью палатка, втиснутая в узкое пространство между двумя домами. Несмотря на ее неприметность, дела в ней, похоже, шли очень хорошо. Ее клиентами были большей частью женщины всех возрастов, хотя матушка заметила и нескольких мужчин. Тем не менее между всеми посетителями было нечто общее. Ни один из клиентов не подходил к палатке в открытую. С виду люди неспешно прогуливались, почти проходили мимо палатки, но вдруг стремительно ныряли под ее навес. Мгновение спустя они появлялись снова, торопливо отдергивая руку от кармана или кошелька и настолько успешно соревнуясь за звание Обладателя Самой Небрежной Походки На Плоском Мире, что случайный наблюдатель мог даже усомниться в правдивости своих глаз.