Терри Пратчетт - Делай Деньги Страница 15

Под надписью «Марки» он обнаружил маленький отчет, полученный два месяца назад от Стэнли Хоулера, Главы Отделения Марок. В отчете бегло говорилось о продолжении высокого роста продаж одно — и двухдолларовых марок, что было выше, чем даже ожидал Стэнли. Может быть, марочные деньги были распространеннее, чем он думал. В конце концов, правительство подтвердило их, так? Их проще носить. Надо проверить, сколько именно они…

Раздался сдержанный стук в дверь, и вошла Глэдис. Она чрезвычайно аккуратно несла сэндвичи с говядиной, очень, очень тонкими, как одна только Глэдис и умела делать. Достигалось это следующим образом: кусок говядины клался между двух кусков хлеба, а потом по ним сильно ударялось рукой размером с лопату.

— Я Предвидела, Что Вам Не Удастся Позавтракать, Почтмейстер, — прогремела она.

— Спасибо, Глэдис, — сказал Мойст, мысленно встряхивая себя.

— И Внизу Лорд Ветинари, — продолжила она. — Говорит, Что Незачем Спешить.

Сэндвич остановился на полпути ото рта Мойста.

— Он в здании?

— Да, Мистер Липовиг.

— Сам там один бродит? — воскликнул Мойст с нарастающим ужасом.

— В Данный Момент Он В Отделе Слепых Писем, Мистер Липовиг.

— Что он там делает?

— Читает Письма, Мистер Липовиг.

Незачем спешить, мрачно подумал Мойст. Ну да. Что ж, я доем эти сэндвичи, которые мне сделала милая леди-голем.

— Спасибо, Глэдис, — сказал он.

Когда она ушла, Мойст достал из ящика стола пару щипцов, открыл сэндвичи и принялся потрошить их, доставая кусочки костей, образовывавшихся в результате кувалдовой техники Глэдис.

Прошло чуть больше трех минут, когда голем вернулась и терпеливо встала перед столом.

— Да, Глэдис? — сказал Мойст.

— Его Светлость Пожелал, Чтоб Я Проинформировала Вас, Что Спешить Все Еще Незачем.

Мойст кинулся вниз по лестнице, и Лорд Ветинари действительно оказался в Отделе Слепых Писем[3] с ногами на столе, пачкой писем в руках и улыбкой на лице.

— А, Липовиг, — сказал он, взмахнув неряшливыми конвертами. — Прекрасный материал! Лучше, чем кроссворды! Мне вот этот нравится: «Песивотруши Шопротиф Авдекоря». Я внизу приписал правильный адрес.

Он передал письмо Мойсту. Там было написано «К. Вистлер, Пекарь, Свинарный Холм, дом 3».

— В городе три пекарни, которые могут быть названы против аптеки, — объяснил Ветинари, — но только Вистлер готовит такие довольно вкусные ватрушки, которые, к сожалению, выглядят так, как будто собака только что сделала свои дела вам на тарелку и как-то еще умудрилась добавить каплю сахарной глазури.

— Хорошая работа, сэр, — слабым голосом сказал Мойст.

На другом конце комнаты Фрэнк и Дейв, все время занятые дешифровкой неразборчивых, написанных с ошибками, не туда отправленных или просто безумных посланий, которые каждый день протекали сквозь Отдел Слепых Писем, смотрели на Ветинари с изумлением и благоговением. В углу Стукпостук, похоже, заваривал чай.

— Думаю, фокус в том, чтобы проникнуть в разум пишущего, — продолжил Ветинари, смотря на письмо, покрытое грязными отпечатками пальцев и чем-то, что выглядело как остатки чьего-то завтрака. Он добавил:

— В некоторых случаях, как я догадываюсь, места остается много.

— Фрэнку и Дейву удается разобраться с каждыми пятью из шести, — заметил Мойст.

— Они настоящие волшебники, — отозвался Ветинари. Он повернулся к людям, которые нервно улыбнулись и отшатнулись, оставив улыбки неловко висеть в воздухе перед ними как защиту. И добавил: — Но, думаю, сейчас у них должен быть перерыв на чай?

Оба посмотрели на Стукпостука, который разливал чай в две чашки.

— Где-нибудь еще? — предположил Ветинари.

Никакая экспресс-доставка не могла бы обогнать Фрэнка и Дейва. Когда дверь за ними захлопнулась, Ветинари продолжил:

— Вы осмотрели банк? Ваши заключения?

— Думаю, я скорее засуну палец в мясорубку, чем свяжусь с Роскошами, — ответил Мойст. — О, я бы, наверное, смог бы что-нибудь сделать, и Монетному Двору нужна хорошая встряска, но банком должен управлять кто-то, кто понимает банки.

— Люди, которые понимают банки, довели его до того состояния, в котором он пребывает сейчас, — заметил Ветинари. — И я стал правителем Анк-Морпорка не потому, что понимаю город. Как и банковское дело, город понять удручающе просто. Я стал правителем, заставив город понимать меня.

— Я понял вас, сэр, когда вы говорили что-то насчет ангелов, помните? Ну, так это сработало. Я исправившийся человек и буду поступать как таковой.

— Вплоть до золот-истой цепи? — спросил Ветинари, когда Стукпостук протягивал ему чашку чая.

— Чертовски верно!

— Миссис Роскошь вы очень впечатлили.

— Она сказала, что я конченый плут!

— И впрямь высокая похвала из уст Топси, — сказал Ветинари и вздохнул — Что ж, я не могу заставлять такого исправившегося человека, как вы…

Он остановился, потому что Стукпостук наклонился прошептать ему что-то на ухо, а затем продолжил:

— То есть я, ясное дело, могу заставить вас, но в данном случае не думаю, что сделаю это. Стукпостук, запишите, пожалуйста, следующее. «Я, Мойст фон Липовиг, желаю заявить, что у меня нет желания или намерения управлять или быть вовлеченным в управление любого банка Анк-Морпорка, вместо этого я предпочитаю посвятить все силы дальнейшему усовершенствованию Почтовой Службы и системы щелкающих башен». Оставьте место для подписи мистера Липовига и даты. А теперь…

— Слушайте, зачем это надо… — начал Мойст.

— … Продолжайте: «Я, Хэвлок Ветинари и т. д., подтверждаю, что я действительно обсуждал будущее банковской системы Анк-Морпорка с Мистером Липовигом и полностью соглашаюсь с выраженным им желанием продолжать его работу в Почтовой Службе, свободно и без помех или взысканий. Место для подписи и так далее… Благодарю, Стукпостук.

— К чему это все? — спросил сбитый с толку Мойст.

— В Таймс, похоже, думают, что я намереваюсь национализировать Королевский Банк, — сообщил Ветинари.

— Национализировать? — переспросил Мойст.

— Украсть, — перевел Ветинари. — Не знаю, откуда берутся такие слухи.

— Полагаю, даже у тиранов есть враги? — сказал Мойст.

— Как всегда, хорошо сказано, Мистер Липовиг, — сказал Ветинари, послав ему проницательный взгляд. — Дайте ему подписать меморандум, Стукпостук.

Стукпостук выполнил просьбу, не забыв впоследствии забрать карандаш с весьма самодовольным видом. Потом Ветинари встал и отряхнул мантию.

— Припоминаю нашу увлекательную беседу об ангелах, мистер Липовиг, и припоминаю также, мои слова о том, что ангел является только раз, — немного подавленно сказал он. — Не забывайте об этом.

— По-видимому, леопард все-таки может сменить окраску, — задумчиво произнес Стукпостук, когда по улицам пополз доходящий до пояса вечерний туман.

— Действительно, по-видимому, это так. Но Мойст фон Липовиг — человек многих видимостей. Я уверен, что он верит во все, что говорит, но надо смотреть в скрывающуюся за поверхностью сущность Липовига, честную душу с прекрасным преступным сознанием.

— Вы что-то подобное уже говорили раньше, сэр, — заметил секретарь, открывая дверь экипажа. — Но, похоже, что честность взяла верх.

Ветинари, поставив ногу на ступеньку, задержался.

— Действительно, но мне, Стукпостук, запал в душу тот факт, что он вновь украл ваш карандаш.

— Вообще-то нет, сэр, потому что я позаботился положить его в карман! — с некоторым триумфом поведал Стукпостук.

— Да, — радостно сказал Ветинари, ныряя в скрипящее кожаное нутро экипажа, а Стукпостук с нарастающим отчаянием стал хлопать себя по карманам, — Я знаю.

Ночью в банке несли службу охранники. Они патрулировали коридоры вальяжной походкой, что-то насвистывая себе под нос, твердо зная, что злодеев не пустят внутрь лучшие замки, и что весь пол на первом этаже был покрыт мрамором, на котором в долгие тихие ночные дежурства каждый шаг звучал как колокольный звон. Некоторые стражи дремали, стоя с полуприкрытыми глазами.

Но кое-кто не обратил внимания на железные замки, проник сквозь латунные решетки, беззвучно ступил на звонкие плиты, прошел под самым носом у дремлющих охранников. И тем не менее, когда фигура вошла через большие двери кабинета председателя, две арбалетных стрелы прошли сквозь нее и воткнулись в добротную деревянную отделку.

— Ну, нельзя винить тело за попытку, — сказала Миссис Роскошь.

— МЕНЯ НЕ ВОЛНУЕТ ВАШЕ ТЕЛО, МИССИС ТОПСИ РОСКОШЬ, — сказал Смерть.

— Давненько уже никого не волновало, — вздохнула Топси.

— ЭТО ЧАС РАСПЛАТЫ, МИССИС РОСКОШЬ. ФИНАЛЬНЫЙ РАСЧЕТ.

— Ты всегда в такие моменты используешь банковские аллюзии? — спросила Топси, поднимаясь. Что-то сгорбленное осталось в кресле, но это уже не было Миссис Роскошь.