Валентин Сарафанов - Рыцарь лома и топора Страница 15

– Да, Колян, попал ты в сказочку, – пробормотал Коля. – Но ничего. В сказках говорилось, что утро вечера мудренее. А более того оно мудренее в королевстве этих Мудраков. Подождем же утра. А теперь спать.

Коля откинулся на широкое мягкое ложе и закрыл глаза. Психика у него была устойчивая, бессонницей он не страдал и вскоре погрузился в глубокий здоровый сон.

Далеко от этих мест на землю падали одинокие белые снежинки.

В тот вечер Геллахерна, как было заведено уже много лет, принимала еду в просторной трапезной за длинным столом, накрытым на одну персону. Колдунья всегда трапезничала с изыском и помпезностью. Она взяла в руки высокий бокал, отпила красного вина столетней выдержки и окинула взглядом обилие выставленных перед ней блюд. С чего начать? Немного поразмыслив, она лениво подцепила вилкой королевскую креветку и отправила в рот. Тут в дальнем конце зала скрипнула входная дверь.

От неожиданности Гелахерна чуть не поперхнулась, поначалу решив, что ее посетило привидение. Она знала, что привидения уже давно разбежались из ее обители. В пустынных коридорах замка им было неинтересно обитать. Пугать некого. Вот и удалились все призраки в иные места и веси бренчать цепями и подвывать лунными ночами. Но и увидев привидение, Геллахерна не удивилась бы так, как при виде того, кто медленно приближался к столу. Это был ее сын Агун. Давненько же стены трапезной не слышали его шагов. После того как Агуну по человеческому летоисчислению стукнуло шестнадцать лет, он предпочитал принимать пищу, лежа на диване в своей комнате, постепенно превратив роскошный предмет французской мебели эпохи классицизма в засаленное грязное лежбище. Когда из дивана полезли внутренности, колдунья заменила его на новый, не менее роскошный. Но его тоже хватило ненадолго. Сей предмет мебели был основным местом обитания Агуна и подвергался повышенному износу. Вот и приходилось колдунье менять дорогую мягкую мебель по мере приведения ее в состояние негодности.

Колдунья с трудом проглотила креветку, потеряв от удивления дар речи. Агун же, облаченный в длинный потертый халат, подошел к столу и неуверенно затоптался перед своей мамашей. А она еще больше удивилась, когда увидела, что ее непутевый сынок в кои-то веки попытался сам привести себя в порядок. Он расчесал на прямой пробор свои всегда спутанные длинные космы и даже нацепил на шею черную бабочку.

– Маман, вы позволите? – произнес Агун, слегка наклонив голову.

– Что с тобой? Ты чего удумал? – оторопело спросила колдунья.

Она ничего хорошего не ждала от нарушения своего привычного жизненного уклада. Поведение Агуна ее настораживало.

– Не беспокойся, маман. – Агун загадочно ухмыльнулся. – Все тип-топ. Что у нас сегодня на ужин?

– Ты что, здесь жрать собрался? – От безграничного удивления у Геллахерны чуть не выпал глаз. – Ты с ума сошел?

– Маман, вы разговариваете некультурно. Надо говорить не «жрать», а «кушать». А где второй стул? – Агун повел глазами по сторонам.

– Стул? Нет проблем. – Геллахерна чиркнула ногтем по воздуху. На столе появился второй прибор, а рядом с ним из пространства проявился стул с высокой спинкой.

– Благодарю вас, маман, – учтиво кивнул Агун, присаживаясь к столу.

– Сынок! Ты меня пугаешь! Ты не в себе?

– Все отлично, мамочка! Смотри!

Агун запустил пятерню за полу халата, вытащил оттуда сложенный вдвое лист лощеной бумаги и развернул перед Геллахерной.

Колдунья охнула.

– Откуда это у тебя?!

На листе красовалось цветное фото фигуристой девицы, едва прикрытой в некоторых местах узкими полосками ткани. Это была обложка глянцевого журнала.

– Откуда взял? Кто принес? – снова спросила колдунья.

– Седьмым ветром занесло из мира людей. Крутая мамзель! Ты посмотри, какая грудь! А бедра! А как рот-то призывно приоткрыт! Мамочка! Я ее хочу! – завопил Агун и начал нервно грызть ноготь на указательном пальце.

– Прекрати! – Геллахерна ударила сынка по руке. – Совсем свой волшебный ноготь сгрыз. А пора уже давно отрастить! Прекрати, говорю!

– Маман, я хочу жениться на ней! – решительно заявил Агун и выплюнул огрызок ногтя. – Мне надоели страшные ведьмы. Я хочу вот эту красавицу!

– Жениться? – Колдунья недоверчиво посмотрела на сынка и задумалась.

Похоже, красавица с обложки сразила наповал ее отпрыска. Да так, что тот даже причесался и к ужину вылез из своего логова. Может, и остепенится при семейной жизни. Ноготь свой волшебный вырастит. Настоящим колдуном станет. Самостоятельным. А то ведь уже больше ста лет как-никак детине, а все еще ветер в голове.

– Хорошо, – проскрипела колдунья. – Достойный выбор! Но есть одна проблема. Твоя красотка из мира людей, и ты не сможешь даже пальцем прикоснуться к ней без ее на то согласия. Ты это понимаешь?

– А я и не собираюсь пальцем. Зачем пальцем? – нагло захохотал Агун.

– Шутник. – Геллахерна мерзко хихикнула. – А если серьезно, то ты не сможешь овладеть ею насильно. Как только ты поцелуешь эту красотку вопреки ее желанию, она тут же превратится в бородавчатую жабу, и никто, даже самый сильный колдун не сможет ее расколдовать. Останется только сварить эту жабу в нашем котле, превратив ее в колдовской пар.

– Мамочка, ты же знаешь, какой я красавец! – самодовольно заявил Агун, выпячивая вперед тощую грудь. – Она будет без ума от меня. Но даже если она сразу не согласится, то мы дадим понюхать ей нашего колдовского зловония – и она увидит во мне самого прекрасного принца.

– Умный мальчик! – восторженно воскликнула Геллахерна. – Ты достойный сын своей мамочки. Знай же, скоро эта красотка будет здесь. Я доставлю ее тебе.

Вскоре Геллахерна выполнила свое обещание. Она похитила Светлану Романову и поместила ее в одну из башен замка. Пока что «принцесса» находилась в беспамятстве – все же дорога была трудной для обычного человека. Надо сказать, колдунья заботливо поместила «принцессу» на широкое ложе в лучших покоях и не допускала к ней своего нетерпеливого сыночка. Агун же бесновался от нетерпения и любопытства. Ему не терпелось поскорее узнать, так ли в действительности хороша эта красотка, как на обложке, и не приукрасили ли ее мастера фотографии, сгладив бородавки, прыщи и увеличив некоторые части тела.

Геллахерна, со своей стороны, как могла, успокаивала сынка. Девушка была действительно хороша, как бриллиант. В жизни она казалась даже много лучше, чем на обложке.

– Мамочка, у нее волосы настоящие? – спрашивал Агун.

– Настоящие, сынок.

– А зубы?

– И зубы настоящие, сынок.

– А грудь? Грудь у нее настоящая или силиконовая?

– Настоящая, сынок, настоящая!

Агун от этих слов нетерпеливо подвывал, а Геллахерна печально думала, что когда-то, пару тысяч лет назад, она так же цвела и пахла, как эта красавица. А теперь…

А в это время где-то кого-то зверски грабили в темном подъезде.

Где-то когда-то Коля услышал слова, что жизнь человеческая – это капля дождя, падающая в океан вечности. Они запали ему в душу. С тех пор он научился ценить каждую малую частицу своей капли. Как человек целеустремленный, занимающий активную жизненную позицию и знающий цену минутам, он проснулся рано. Он всегда просыпался рано, подчиняясь каким-то внутренним часам, выталкивающим его из глубин сна в определенное время.

Солнце едва поднялось над горизонтом и робко коснулось своими лучами спящих земель королевства Мудрон, а Коля уже был на ногах. Облаченный в спортивный костюм, он вышел за ворота крепости и, вдыхая широкой грудью прохладный, туманный воздух, побежал вдоль берега реки по росистой траве. Аэробные нагрузки в виде утренней пробежки чрезвычайно важны для поддержания общего тонуса организма, насыщения мышц и клеток мозга кислородом и последующего принятия правильных решений. По твердому убеждению Коли, он всегда поступал правильно.

Коля бежал вдоль берега реки. Солнце поднималось выше, разгоняя своим теплом сырой туман над водой. Подул легкий ветерок, заколыхал листву на деревьях встречного перелеска. Защебетала тревожно на ветке маленькая серенькая птичка, провожая бегущего гиганта крохотными бусинками глаз. Коля обогнул перелесок, повернул обратно к крепости, прибавил скорости и спринтером-олимпийцем пронесся под воротами.

Зачастую бытует неправильное мнение, будто крупные люди не могут быстро бегать, что полностью опровергал Коля Калин. Его мощные ноги развивали скорость орловского рысака.

Коля притормозил возле бассейна, скинул с себя одежду и с довольным воплем кинулся в воду, распугав лебедей, золотых рыбок и разметав высокую волну. Совершив таким способом утреннее омовение, он выбрался из воды, встряхнулся собакой и довольно зарычал.

– Доброе утро, рыцарь. Мы сегодня потренируемся? – услышал он голос за спиной, оглянулся и увидел королеву.