Дмитрий Суслин - Генерал Крузо Страница 15

Мганга весь задрожал, когда такое услышал. С опаской посмотрел в ту сторону, куда генерал ушел.

— А где у твой великий вождь товарищ генерал армия?

— А он армию отправил большого дракона добывать. Приведут дракона, он его убьет. Или к солнцу закинет.

И стал Краснобаев вождю людоедов всякие байки про своего генерала рассказывать. И что он море выпить может, и что солнце погасить грозился, и что звезды с неба падают, потому что генерал на них дует, если они ему надоедают. И так он настращал Мгангу, что тот от страха белый стал. Как снежная баба.

Дикари тем времени столько еды наготовили, что смотреть страшно стало.

— И неужели вы еще и людей едите? — удивился Иван Иванович, когда столько всего увидел.

— Только своих политических врагов, — ответил Мганга. — Не для утоления голода, а чтобы овладеть их мужеством, силой, ловкостью и хитростью. И чтобы разгадать их коварные планы.

— Понятно, — пробормотал Краснобаев и поежился.

Тут наконец Бочкин и Пятница вернулись с полным бочонком волшебного ликера, от которого летают. Краснобаев увидел ликер и все понял. Находчивости генерала подивился. Даже обрадовался. В глазах его васильковых надежда засветилась.

И начался грандиозный пир.

Никогда до этого так много не ел Краснобаев. Ему даже плохо от еды стало. Он очень быстро наелся, а от мганговой браги его слегка развезло.

А Бочкину все нипочем. Он ест и ест, то рыбу, то мясо, то фрукты, то овощи, пьет один стакан за другим. Да еще и дикарям своего ликера подливает.

— Пейте! — кричит. — За мир и дружбу между островами!

Дикари пьют, смеются и радуются. Нравится им необыкновенный ликер. Даже Мганга, уж на что хитрый мужик, а туда же, обо всем забыл, пьет, как заправский пьяница. И тоже, как и Бочкин не пьянеет. Крепкий папуас попался.

Уже все вокруг и воины, и Краснобаев, и Пятница объевшиеся и обпившиеся лежат, стонут, ни куска больше съесть не могут, а Бочкин и Мганга все пьют да едят.

— А ты, молодец! — похвалил Мгангу Бочкин. — Много ешь и много пьешь.

— Ты тоже доказал, что ты великий вождь, — икнул в ответ предводитель людоедов. — Только все равно больше меня тебе не съесть и не выпить. Я на своем острове самый большой едун и пивун.

— А вот это ты, брат, врешь. Это тебе меня не объесть и не обпить. Никто еще ни разу в этом деле генерала Бочкина не обставлял. Даже маршал Штопоров.

— Мганга будет первый. Значит мне больше славы и чести.

— Не будет этого никогда! — воскликнул Бочкин.

— Спорим? — предложил Мганга.

— Спорим!

— А на что?

— А на что хочешь!

— Хорошо. Если ты проиграешь, ты отдаешь мне мальчишку, красную птицу и твою корону.

— Какую корону? — удивился Бочкин. — У меня нет никакой короны.

— А вот это что? — Мганга указал на генеральскую фуражку с большим красивым крылатым значком на околыше.

— Ах это? Ну да, верно. Это для меня дороже любой короны будет.

— Согласен?

— Согласен. А ты что дашь?

— Все, что хочешь. Хочешь всех женщин моего острова?

— Нет, только не женщин, — испугался Бочкин. — Если моя Настена об этом прознает, мне не жить.

— Что тогда?

— Тогда Пятница навсегда остается со мной, а ты нас всех отправляешь на Большую Землю. Идет?

— Идет!

Ударили они по рукам и стали спорить. То есть есть и пить.

Вокруг зрители столпились, шумят, кричат, свистят. Болеют. Дикари за Мгангу, Краснобаев, попугай и Пятница за Бочкина.

А Бочкин и Мганга вроде и не ели ничего и не пили. Только начали. Едят, только за ушами трещит, пьют, аж пар от них идет, да пот ручьями льется.

Пришлось даже еще двух поросят срочно поймать и зажарить, фруктов нарвать, овощей накопать, рыбы наловить.

Уже вечер настал. Звезды на небе высыпали, вниз смотрят, тоже за спором следят, друг другу перемигиваются, пари заключают, а Бочкин и Мганга все едят и едят. Уже с места оба двинуться не могут, и дышать им трудно, а все едят.

Наконец осталось у них по поросенку. Да только уже в рот ничего не лезет. Ни Мганга не может ничего съесть, ни Бочкин.

Из последних сил оторвал поросячью ножку вождь дикарей и целиком себе в рот затолкал, и воину приказал копьем ее ему в глотку протолкнуть. Воин затолкал ему копьем ножку, и Мганга торжественно заявил:

— Мганга выиграл!

А Бочкин, как ни старается, ничего у него не получается. Не идет ножка, и все тут. За спиной у него Пятница плачет.

— Дядя Вася, — умоляет, — ну еще кусочек, пожалуйста! Иначе Мганга Пятницу съест и твою фуражку заберет.

— Один кусочек! — Попугай тоже не хочет к Мганге лететь.

Бочкин и сам чуть не плачет. Жалко ему Пятницу. Жаль попугая. Но поделать ничего не может.

А Мганга уже к нему руки тянет.

— Моя корона! — кричит. И фуражку с Бочкина стаскивает. На себя надевает. — И птица моя! — Но только протянул он руку к попугаю, как тот слетел с плеча Бочкина и на пальме спрятался. — И мальчишка мой! Мне завтра его на завтрак зажарят.

И Пятницу хватает.

Не выдержал этого Бочкин, хотел уже в драку полезть, но вдруг что-то вспомнил и закричал:

— Краснобаев, ко мне!

Краснобаев тут как тут перед ним на вытяжку по стойке «смирно» стоит.

— Быстро мой портфель! — И к Мганге повернулся. — А ты, милок, погоди малость. Не спеши. Еще не весь концерт показан. Сейчас мой лейтенант портфель мне принесет, и мы еще посмотрим, кто кого.

В последнее время Бочкин не всегда с собой портфель носил. Отвык от него даже. А тут вспомнил. Принес ему Краснобаев портфель. Открыл его Бочкин и достал фляжку с «Генеральской» водкой, которую на черный день хранил и сразу большой глоток сделал.

Ну а с водкой русский человек, да еще и офицер, и не просто офицер, а настоящий генерал, сколько угодно всего съест. Так что Бочкин не только ножку поросячью слопал, но еще и живот свой погладил и второго поросенка потребовал.

Увидел это Мганга и закричал:

— У тебя волшебный вода есть! Так нечестно. Дай ее мне тоже!

— Пожалуйста! — Бочкин протянул ему фляжку.

Мганга схватил ее и стал пить. И тут же у него глаза на лоб полезли. Потому что к водке он непривычен был. Это тебе не вино и не брага. И даже не виски.

— Огонь вода! — закричал он. — Это колдун. Он огненную воду пьет! Убейте его! Всех убейте!

Крикнул он так и упал без чувств.

Бросились дикари на наших героев, выполнить приказ своего вождя хотели, да не тут-то было. Как раз волшебный ликер начал действовать.

Упали дикари на землю и раздуваться стали, словно шары в магазине игрушек. Ногами дрыгают, кричат, вопят, да все равно раздуваются. А больше всех раздулся Мганга. Видно на него водка так подействовала. Таким он большим стал, словно воздушный шар.

А потом оторвались они все от земли и в небо поднялись. Подхватил их ветерок попутный и к их родному острову погнал. Как будто стадо овец.

Глава двадцатая

НЕУДАВШЕЕСЯ БЕГСТВО

Помахали вслед улетающим дикарям наши герои, которые сами естественно ликера коварного своего не пили, и стали к бегству готовиться. Бросились вещи собирать.

Только не тут-то было.

Оказалось, что Генерал Бочкин после всего, что сделал, с места двинуться не может. Как сидел за столом, так к нему и прирос.

Толкали его Краснобаев и Пятница, толкали, только ничего сделать не смогли. Генерал стал таким тяжелым, что его только подъемным краном теперь с места сдвинуть можно было.

— Оставьте меня, друзья, — через силу простонал Василий Митрофанович. — Спасайтесь сами. Не теряйте времени. Бегите!

Но кто же товарища в беде оставляет? Ни Иван Иванович, ни Пятница на такое не способны.

— Давай «Анастасию» к плаванию готовить, — сказал Краснобаев Пятнице. — Утром отправимся в путь. Как раз товарищ генерал в себя придет. Протрезвеет, проголодается.

Стали они собираться. Всю ночь готовились. Припасы делали, фрукты рвали, воду запасали, паруса проверяли.

Утро наступило, а они еле на ногах стоят. А тут еще генерала в себя приводить надо.

А Бочкин спит, только храп на весь остров раздается, да такой, что ближайшие пальмы к земле клонятся. А вокруг него словно часовой попугай вышагивает, в земле зерна выискивает.

Стали его будить. А он не будится. Что делать? Думали они думали, решили водой его облить. Побежали к ручью, наполнили ведра, вернулись вылили на генерала, тот сразу и проснулся. Вскочил, глаза выпучил, ничего сообразить не может. Потом постоял на ногах, покачался и бух, опять упал.

Пришлось на него еще два ведра холодной утренней воды вылить. Только тогда он окончательно в себя пришел, глаза открыл и осоловелым взглядом на друзей посмотрел.

— Что случилось? — спрашивает.

— Боевая тревога! — рявкнул ему в ухо Краснобаев. — Все на корабль! Экстренная погрузка.