Дмитрий Емец - Таня Гроттер и посох Волхвов Страница 16

Таня, слушавшая Тарараха по зудильнику, обозвала себя лицемерной дрянью. Сама с собой она церемонилась куда меньше, чем даже с Пипой или Гробыней. Добрый, милый, простодушный Тарарах! Он-то в отличие от Ваньки и, не исключено, Ягуна поверил, что она пропускает матч из-за доклада. Возможно, сейчас нужно было хватать контрабас и мчаться на поле спасать почти потерянную игру, но она не могла. Во-первых, из-за упрямого Соловья, с которым была в ссоре. Но не только из-за Соловья. Внутри у нее, сжимая ее душу тонкими лапками, отвратительный, как Горбун с Пупырчатым Носом, сидел большой, черный, волосатый паук, которого она никак не могла раздавить, потому что этот паук был частью ее самой.

Девочка осталась сидеть на полу, стискивая виски. Только что ей почудилось, что звук зудильника заглушили иные, звучащие у нее внутри голоса.

«Ты тайно влюблена в Пуппера!» – вновь услышала она слова Шурасика. И тотчас другой, страшно знакомый, бесплотный голос прошелестел: «Тот, кого по-настоящему полюбит Таня Гроттер, предаст ее!»

– Я не люблю Пуппера! Я люблю Ваньку! Ясно вам? – убеждая непонятно кого, громко сказала Таня.

Безумный Стекольщик захихикал в зеркале. Черные Шторы язвительно зашевелились, высвечивая то Гуню Гломова в купальной шапочке, то Гурия в обнимку с василиском. В этой ненормальной магической школе нигде нельзя было побыть одной!

Тарарах, не привыкший тарахтеть целые часы напролет, как это с легкостью делал играющий комментатор, вскоре охрип. К тому же с трибун ему было видно не так хорошо, как Ягуну, который всегда был в гуще событий.

– Терпсихора ловит перцовый мяч… Передача Урании… Та шпорит пикирующий телескоп и мчится к Гоярыну. Тот выдыхает дым и пытается набрать высоту, да только делает это ужас как медленно. Вон, глядите, на хвост как заваливается!.. – Тарарах презрительно сплюнул в пространство, мало смущаясь, что прямо под его трибуной сидели А. Поллони с пифией и дюжина корреспондентов магвостей. – Да, лет сто-двести назад Гоярын был малость проворнее. Он и сейчас неплох, да только не дело это, когда драконам запрещают взбадривающую смесь перед матчем давать. Тут бы нитроглицеринчику, да пуда три горчицы, да ртути с красным перчиком, да не из ведра, а из свеженького следочка Стрефил-птицы… Во бы он как залетал! А сейчас чего: погода вон какая, промозгло, сыро, а драконы – существа капризные. Гоярын не сегодня-завтра в спячку впадет, а тут летать приходится. Вы уж не обижайтесь, академик, что я правду-матку режу!.. Оно конечно, не по правилам драконов опаивать, да только, когда они в воздухе засыпают, тоже не дело.

– ЯГУ… ТЬФУ ТЫ! ТАРАРАХ! ПРЕКРАТИ НЕМЕДЛЕННО! – вскричал академик Сарданапал.

Главному судье катастрофически не везло с комментаторами. Первый был болтун, а второй попался обличитель.

– Да молчу я, молчу, если кого от правды моей коробит! Тогда я наперед скажу, что сейчас будет. Вон Урания Гоярына к куполу прижимает. Сейчас Гоярын разъярится и ударит ее хвостом, но промахнется – он, как ящерица, сонный. А как он пасть после разинет, тут Урания или пас даст, или сама атакует… Защитники вон наши суетятся, да только что толку? Им бы самим мяч поймать, да музы небось заговоренный пошлют… Они только с виду все такие поэтические, а на деле шустрые… Ну, что я говорил? Просто можно и не смотреть – и так все ясно! – с горьким удовлетворением произнес Тарарах.

Нереиды, наяды, дриады и ореады, собирательно окрещенные Ягуном нимфетками, радостно взревели. Как Тарарах и предсказывал, Гоярын попытался атаковать хвостом, промахнулся, разинул пасть – и получил перцовый мяч от хихикающей Талии. Урания была под невыгодным для броска углом и предпочла передать пас подруге.

Полыхнула белая слепящая вспышка. Гоярын, подчинясь магии, выплюнул двух ангарных джиннов и пухлого арбитра. Причем последний был в одном ботинке и с оторванным рукавом.

– Десять – один! Чудный счет! – ехидно заметил Тарарах. – Всего-то разницы, что в один нолик, а про него всегда можно сказать, что он ничего не значит.

– Мамочка моя бабуся! Не щекочите меня, дурищи! Я от щекотки с детства дурею! Уж лучше снова частушки! – вдруг громко, на весь стадион разнесся голос Ягуна.

Тарарах от неожиданности замолк. Даже разбуянившиеся нимфетки пораженно притихли.

– Рупор включился! В драконьем брюхе жара, вот магию и замкнуло, – пояснила Готфриду Зубодериха.

– Точно, алмаз короны моей! У нас теперь два комментатора – внутренний и внешний, – с обычной своей витиеватостью выразился господин Бульонский.

«Внутренний» комментатор между тем уже упорно брал верх над «внешним».

– А-а! Они мне в ухо дуют! Эй, отойдите от меня! Я психованный! Меня в детстве гарпии украли и с башни уронили! – вопил Ягун.

Пифон постепенно выходил из себя. Стоило ему открыть рот, как оттуда вместе с языками пламени вырывался то хохот Ягуна, то его истошные вопли. Это злило дракона. Пифон, озабоченный происходившим у него в желудке, несколько раз свернулся и развернулся, надеясь усмирить этим маневром навязчивого играющего комментатора. Но добился он строго противоположного. Перегревшийся, защекотанный да вдобавок еще и укачанный Ягун разбуянился и стал дурить.

Воспользовавшись тем, что Попугаева и муза во время одного из драконьих кувырков были отброшены в сторону, он приколол рупор на прежнее место и дикторским голосом произнес:

– Настройте свои зудильнички, проклятики мои! С вами Грызианчик Припятский и его новая передача «Потусторонний глас»… Тэк-с, что у нас сегодня? Распечатываю первое письмецо. В нем недавно сожранная драконом Верка Попугаева передает привет своей подруге Дусе Пупсиковой, желает ей душевного здоровья, долгих лет жизни и просит поставить для нее частушку музы Эрато: «У Маланьи есть милок…» Присоединяюсь к ее пожеланиям и с удовольствием выполняю просьбу! Эраточка, прошу вас!..

Слышно было, как Ягун и Эрато зашептались, а потом муза, наигрывая на кифаре, зачастила:

У Маланьи есть милок,Неуклюжий, как телок.Даром что хромой, горбатый,Голова как котелок…

Поразительно было, что рафинированная греческая муза могла так проникнуться духом русской культуры и отстреливать частушки, как вятская или ярославская крестьянка. Но недаром говорят, что музы интернациональны и одинаково часто посещают как большие города, так и маленькие, затерянные на картах деревни.

Несчастный Пифон завыл, завязался морским узлом и стал биться головой о магический барьер. Барьер трещал, искрил и расползался по швам. Составлявшая его магия разваливалась на ходу. Сказывались обычные недоработки. Магические заплаты не выдерживали. Ангарные джинны суетливо забегали по полю. Циклопы перехватили дубинки и трусцой побежали в сектор, откуда уже в панике спасались зрители.

– Вот такие вот штуки с драконами происходят. Я чего говорю: драконы, они только с виду такие страшные. На самом деле они жутко ранимые, их беречь надо и лелеять. Недаром лопухоиды их, почитай, всех перебили. Вон, глядите, совсем Пифошка обезумел. Скажете, одуряющая магия? Так она давно уж кончилась! Это он от пения! – принялся рассуждать Тарарах.

Питекантроп никогда не упускал случая сесть на свою любимую лошадку и пораспространяться об охране драконьего здоровья.

– Да что же это? ЯГУН! Прекрати немедленно петь! Не мучай бедное животное! На темное отделение отправлю! Это я тебе как главный судья говорю! – закричал Сарданапал.

Разумеется, играющий комментатор его не услышал. Да и как можно было – через толстую драконью шкуру да еще на таком расстоянии!

– Академик, думаю, мальчик тут ни при чем! Его просто укачало, да и поставьте себя на его место: темно, жарко, тесно! Надо отметить, он ведет себя достойно! – сказала Медузия.

Прыгавшие усы Сарданапала вначале умерили свой пыл, а после мирно обвисли. Он был вспыльчив, но отходчив.

– Ты права, Меди. Что мы можем сделать? Применять любую магию и вмешиваться в происходящее на поле противоречит правилам… Будь любезна, попроси Поклепа подлатать купол!

Драконбольный поединок продолжился. Музы устремились за обездвиживающим мячом, загоняя его все ближе к куполу, где его проще было перехватить. Жора Жикин попытался было опередить их на своей скоростной швабре, но не рассчитал скорости, пронесся мимо мяча и потерял драгоценные секунды.

Демьян Горьянов столкнулся с грузной Мельпоменой. Та явно подставилась, но очень корректно и в рамках правил. Пылесос Горьянова раскрылся. Вместе с дождем мусора Демьян обрушился точно на носилки санитарных джиннов. Те были очень довольны. Это был едва ли не первый случай, когда им удалось кого-то поймать. Правда, уже спустя полминуты они вытряхнули Демьяна из носилок и помчались ловить Каллиопу, неосторожно подвернувшуюся под хвост Гоярыну.

– Это снова Грызианчик Припятский! – проснулся Баб-Ягун. – Еще одно письмецо, недорогие немои! От кого, интересно, на этот раз? О, снова от Верки Попугаевой! Должно быть, однофамилица той первой, хе-хе. Она поздравляет с днем варенья своего любимого учителя Поклеп Поклепыча и просит исполнить для него частушку своей любимой певицы Эрато «Увела русалка мужа».