Лев Белов - Этот несносный Ноготков Страница 16

Минуло еще несколько секунд, и в пилотской кабине вспыхнул настолько яркий розовато-голубой свет, что обыкновенные плафоны с горящими электрическими лампочками казались едва тлеющими угольками давно потухшего костра. В тот же момент «Эллипс» затрясся, словно в лихорадке.

Еще через несколько мгновений вибрация внезапно прекратилась, и если бы пилоты «Эллипса» не находились в бесчувственном состоянии, они заметили бы, как с непостижимой скоростью исчезла доска с приборами, а на ее месте образовалось огромное круглое отверстие.

Необыкновенно мощная, ослепительная вспышка света озарила на какую-то долю секунды пилотскую кабину, но тут же наступил мрак, вслед на чем она вновь осветилась розовато-голубым светом удивительной интенсивности.

Однако на этот раз свет исходил от появившегося здесь странного, ни с чем не сравнимого существа, Оно парило в воздухе, испуская голубовато роковое свечение. Говоря о том, что существо это нельзя было ни с чем сравнить, мы имели в виду, конечно, его необычную форму и способность светиться.

Однако при более внимательном разглядывании можно было бы подыскать и доступные для такой необычной ситуации сравнения. Так, основная масса диковинного существа чем-то напоминала всем нам известную камеру. Мы имеем в виду не судебную, не тюремную камеру, не камеру сушилки, шлюза или печи, не камеру-обскуру, а камеру «Чайки» с той лишь разницей, что вместо металлической трубочки с клапаном, именуемой вентилем, здесь размещалась головка, чем-то смахивающая на пятисот ваттную электрическую лампочку.

Вверху головки красовался какой-то предмет, похожий на обручальное кольцо. Он тоже испускал пучки света. Ниже центра головки поблескивал, словно иллюминатор, единственный огромный глаз, под которым размещалось маленькое круглое отверстие, видимо, выполняющее функции обыкновенного рта. Впрочем, глаз не был единственным, если учесть, что возле головки-лампочки находилась точь-в-точь такая же головка. Остается добавить, что от головок тянулось по трехметровому щупальцу с клешнею.

Покружившись над бесчувственными телами Молоткова и Серповского, таинственное существо прикоснулось одной клешней к поясу скафандра Ивана Сергеевича, и в ту же секунду командир «Эллипса» был с такой легкостью поднят в воздух, словно весил каких-нибудь десять граммов, а не восемьдесят пять килограммов. Затем поддерживаемое клешнею тело Молоткова плавно вылетело в круглое отверстие. За ним на расстоянии длины щупальца проследовало загадочное существо. Такая же участь постигла и Сергея Ивановича.

Понадобилось не более десяти минут, чтобы светящееся загадочное существо успело побывать во всех отсеках корабля и перенести остальных обитателей «Эллипса» в пилотскую кабину, откуда они были отправлены по тому же пути, который проделали Молотков и Серповский. Следует отметить, что такой же маршрут был использован и для переброски некоторых предметов, принадлежавших членам экипажа, а также образцов пищи, научных приборов и кое-каких приспособлений.

Затем «Эллипс» погрузился в тьму, которую не только романисты, но и авторы детективных повестей единодушно охарактеризовали бы как египетскую или к р о м е ш н у ю.

Глава двадцать вторая,

способствующая освещению возникшей ситуации

Они очнулись на какой-то полированной овальной бледнорозовой поверхности, площадь которой не превышала трехсот квадратных метров. Вокруг, насколько хватал глаз, простиралась необозримая роща шарообразных темнозеленых растений.

Первым опомнился Алик. Мальчик снял скафандр, положил его рядом с собою и, лениво потянувшись, весело произнес:

— Доброе утро! Вам не жарко в ваших тулупах? Как припекает!

Когда мужчины последовали примеру мальчугана и освободились от своих специализированных одеяний, астроботаник произнес:

— На этот раз мы, кажется, влипли уже основательно! — Затем он внимательно посмотрел на своих товарищей и, став от волнения заикаться, воскликнул: — Б-боже, а г-где все остальные д-д-друзья?

— Действительно, куда они подевались? — ахнул академик. — Где Иван Сергеевич, Сергей Иванович, Роман Павлович, а?

— И где Валентин Валентинович с Мусой Ташматовичем? — дополнил список отсутствующих Блаженный.

— Да, но гдо наш «Эллипс»? — встрепенулся Филипп Иванович.

— А, к-к-к к тому же, где мы? — вопросительно воззрился на Гелия Михайловича астроботаник. — Вам это известно?

— Не более, чем вам, Петр Валерианович, — вздохнул академик.

— Кстати, — тревожно оглянувшись, заметил Филипп И им помпч, — а кто-нибудь помнит, как мы тут очутились, милостивыо государи?

— Мне кажется, что мы с вами буквально проспали самый интересный момент, момент приземления, — сказал Блаженный.

— Приземления? — повторил астроботаник. — Мы примарсились.

— Точнее, по-моему, прииоллились, — вставил вдруг свое слово Алик. — А еще точнее — прирундились.

— Скажи уж «приерундились», — усмехнулся Филипп Иванович.

— Ты меня разыгрываешь, — обиженно нахмурился Алик. — Неужели ни один из вас не слыхал голоса Гэ-эр-пэ? Вы шутите, да?

— Какого голоса? — хмуро переспросил Ноготков старший.

— Голоса Гэ-эр-пэ, — улыбнулся Алик. — Разве ты забыл?

— Джонрид Феоктистович, — наклонился к уху Блаженного цитолог, — придется что-то предпринимать — вы же видите, совсем свихнулся малыш. Последствия воздействия гипноингалятора.

— Не надо пока поднимать панику, — шепнул в ответ Блаженный. — Так ты говоришь, Алик, — повернулся к мальчику доктор медицины, — что слышал какие-то голоса, да?

— Ну конечно! А вы разве не слышали?

— Стоп! — воскликнул академик. — Насколько мне теперь припоминается, действительно, какой-то весьма и весьма странный голос нам сообщил, что эта планета именуется Иоллой.

— Вот видите, — обрадовался Алик. — А вы мне не верили!

— И тот же голос, — как бы что-то вспоминая, произнес астроботаник, — поведал нам, что мы должны пройти какую-то фильтрацию на...

— Рунди, — подсказал Алик. — На научной станции Рунди.

— Вот, вот, — поднял указательный палец Хворостов. — Рунди. Так что, выходит, мы действительно прирундились?

— Понял? — шепнул цитологу Блаженный. — Опять телепатия!

— Точно, Джонрид Феоктистович, — прошептал цитолог.

— Прирундились иди приерундились, роли не играет, — громко провозгласил Блаженный. — Главное, мы живы.

— Пока живы, — заметил астроботаник, — с учетом исчезновения пятерых членов экипажа во главе с командиром «Эллипса». Куда же они делись? — Хворостов приложился ребром ладони ко лбу. — В той рощице?

— Вполне возможно, — согласился Филипп Иванович, перехватив взгляд астроботаника, направленный в сторону шарообразных растений. — А-ууууу, Иван Сергеевич, откликнитесь! Аау-у-уууу!

— Вот вы сейчас выразили радость, Джонрид Феоктистович, по поводу того, что мы живы, — сказал астроботаник. — Конечно, если учесть выражение Декарта, то выходит, вы правы: «Я мыслю, следовательно, я существую». Но вам не кажется несколько странным, что мы с вами живы? Ведь здесь сейчас должно быть градусов восемьдесят ниже нуля (конечно, по Цельсию), а кислорода не более, чем ананасовых рощ в Антарктике. Уж не сон ли мне снится?

— Вы хотите, чтобы вас ущипнули? — улыбнулся Алик. — Могу!

— Только не очень больно, — попросил астроботаник.

-- Но потом не говорите, что я хулиган, — сказал мальчуган и не без удовольствия защемил Хворостову кожу на руке.

— Ой, не так сильно! — вскрикнул астроботаник. — Филипп Иванович, вы должны были следить за поведением сына!

— Вот так всегда, — вздохнул Алик, — сами просили, а теперь жалуетесь. Будете валяться у меня в ногах, никогда не ущипну!

— Товарищи, — с удивлением глядя себе под ноги, сказал вдруг академик, — да ведь здесь нет тени! Невероятно!

— Как это я раньше не заметил, — пробормотал Блаженный, разглядывая полированную поверхность. — Хм! Без сомнений!

— Я бы сказал, ни тени, ни сомнений, — уточнил академик Аш.

— Сейчас нам не до шуток, — озабоченно нахмурился Молотков-старший. — Надо что-то предпринимать дли поиска наших друзой.

— А зачем их искать? — удивился Алик. — Они скоро придут.

— То есть как — «скоро придут»? — нахмурился Филипп Иванович.

— Так ведь нас же предупредил Гэ-эр-пэ. Неужели никто не слыхал, как Гэ-эр-пэ... сказало, что не надо волноваться, и...

— Не надо волноваться, — шепнул цитологу Блаженный. — Как видите, остаточное явление летаргии плюс воздействие ультрагипноингалятора. Ну, ну, Алик, продолжай. Что там оно сказало?

— Оно сказало, что всё будет в порядке, все останутся живы, а еще сказало, что все пройдут тотальную фильтрацию.

— Да, да, товарищи, — подтвердил Хворостов, — я слышал своими ушами о фильтрации, черт бы ее побрал вместе с Репеге!