Александр Петрин - Похождения робота Страница 16

Из выступления начальника сувенирного цеха:

— Итак, в новом квартале снабжение нашего цеха металлосырьем значительно улучшилось… И мы планируем расширить выпуск сувениров, в частности сувенира «Макет доменной печи»… В качестве новогоднего сюрприза мы уже выпустили сверх плана свыше тысячи чугунноединиц указанного изделия…

ПИЖОН

Начальник заготуправления облпотребсоюза Изместьев, прочитав письмо, сморщился и поднял телефонную трубку:

— Лихонос! Зайди-ка! Срочно!

Лихонос, длинношеий малый с обалделыми глазами и таким выражением лица, будто кто-то все время тянет его вверх за волосы, возник в кабинете бесшумно и немедленно.

— Садись, товарищ председатель профбюро! — голосом, не обещающим ничего доброго, произнес начальник.

Лихонос сел. Он не сидел, а как бы парил над стулом, почти не касаясь его, и всем своим видом показывая готовность немедленно куда-то бежать и что-то выполнять в самом ударном порядке.

Начальник протянул ему письмо:

— Почитай-ка вот. По твоей части.

Лихонос начал читать, умудряясь больше глядеть на начальника, чем на маленький синий листок:

«Отделение милиции сообщает, что гр. Монахович А. С., 1955 года рождения, счетовод облпотребсоюза, находясь 17 июля 1988 г. на стадионе, вступил в спор с неизвестным гражданином, в результате чего у собеседника оказался надорванным правый лацкан пиджака. На предложение мл. сержанта милиции тов. Орешкина проследовать в отделение оказал сопротивление, мотивируя это тем, что намеревается посмотреть конец игры. Ввиду того, что гр. Монахович А. С. спиртных напитков внутрь не принимал, а пострадавший отказался возбудить дело, объяснив, что оба являются болельщиками за разные команды, мы сочли возможным передать гр. Монаховича А. С. на воспитание коллектива».

— Как он… Вообще-то? — спросил начальник, когда Лихонос перестал читать.

Лихонос, устремив взгляд в стену, задумчиво почесал затылок.

— Да… Довольно смирный. Скромный даже, можно сказать. Молчаливый такой… Насчет того, что болельщик — это правильно сигнализировали. Но больше ни в чем отрицательном не замечен!.. Нервный, правда. Как-то внес мне предложение доставать через профбюро билеты на футбол. Я, конечно, резонно возразил: что это за культмероприятие такое — футбол? Он обозлился, даже затрясся весь, начал кричать, руками махать — за футбол! А так — ничего…

— Ну так вот ты им и займись. Осудить, конечно, нужно его поступок как довольно неприличный. Ответ милиции послать: меры, мол, приняты. Узнай, почему нервный: может, дома что не так или еще что… Если нужно помочь чем, то помогите. Понял?

— Будет сделано.

И Лихонос мгновенно исчез из кабинета.

В обеденный перерыв, когда счетовод Монахович, щуплый, насупленный, в аккуратно отглаженном костюмчике сидел в соседнем кафе за столиком и сосредоточенно вытряхивал в стакан ацидофилин, к нему подошел товаровед Иван Тимофеев и, стукнув о стол донышками двух бутылок пива, подмигнул:

— Давай, что ль? За твои подвиги!

— Какие это… подвиги? — удивился Монахович.

— Рассказывай! Разрисовали тебя в «молнии». В коридоре висит. Не видал еще? Ты чего там на стадионе натворил?

Монахович опрометью бросился в коридор. Там и на самом деле висела «молния»: на большом листе ватмана был изображен верзила со звериной физиономией, который бьет кулаком в нос маленького человечка. От носа во все стороны летят искры величиной с блюдце.

Внизу были стихи:

А. Монахович с планфинотделаВедет себя довольно смело:Он посещает стадион.Чтоб мог там хулиганить он!

Монахович, изучив рисунок и стихи, быстро проследовал на место работы и, съежившись, уткнулся в бумаги. Но тут в отделе появился бодрый и энергичный Лихонос. Он пожал Монаховичу руку, принес к его столу свободный стул и, усевшись, громко заявил:

— Пришел, Монахович, поговорить с вами начистоту! Как человек с человеком.

Сотрудники отдела перестали терзать счеты и микрокалькуляторы. Все, как по команде, повернули носы в угол, где стоял стол Монаховича.

— Не годится так, Монахович! — укоризненно начал председатель профбюро. — Вы понимаете, в какое время мы живем? Какой у нас на данном этапе лозунг: «Перестройка и ускорение!» Так ведь? А вы продолжаете себя так вести, будто этот лозунг вас не касается? Другое дело, если б вы были какой опасный преступник: рецидивист там, какой-нибудь уголовник-бандюга, но вы же не такой закоренелый хулиган? Признайтесь, не закоренелый же?

— Не закоренелый… — с трудом выдавил из себя Монахович.

— Ну вот! — обрадовался Лихонос. — И, надеюсь, вы намерены встать на твердый путь исправления?

— Намерен… — прошептал Монахович.

— Вот хорошо… А профбюро со своей стороны идет вам навстречу. Тут вот полгода назад вы заявление подавали… Насчет отпуска на день без сохранения — отнести кошку к ветеринару на укол, чтоб кота не просила. Так? Пожалуйста! Отпускаем на весь день! Но чтоб уже — без этих, без эксцессов…

Проходили дни, и печальное происшествие на стадионе понемногу стало забываться. Один только товаровед Иван Тимофеев, встречая Монаховича, сообщнически подмигивал:

— Ну как — на стадион ходишь? Чекушку на двоих сообразим? Хо-хо! Прикидывайся! Знаем!..

Но через две недели в облпотребсоюзовской стенной газете появилась статья Лихоноса «Об итогах работы профсоюза на ближайший отчетный период». После цифр, показывающих, сколько проведено собраний и докладов, Монахович с ужасом прочитал:

«В ряду мероприятий достойно внимания, например, мероприятие по перевоспитанию счетовода Монаховича А. С., снискавшего печальную известность хулиганскими выходками в трезвом виде во внеслужебное время. Под влиянием коллектива он встал на твердый путь исправления. Идя навстречу его потребностям, профбюро ходатайствовало перед администрацией о предоставлении А. С. Монаховичу отпуска на полный день для посещения ветеринара…»

После этого многие сотрудники облпотребсоюза стали разговаривать с Монаховичем мягким предупредительным тоном, каким разговаривают с тяжелобольными, сумасшедшими или морально неустойчивыми. Легкомысленные счетные девицы, завидев его, переставали хохотать и сплетничать, а Монахович, проходя, опускал голову, подозревая, что речь шла именно о нем. Он похудел и побледнел.

Еще через две недели, отчитываясь на общем профсоюзном собрании, Лихонос нашел глазами Монаховича, примостившегося в самом дальнем уголке зала заседаний, и устремил на него указующий перст:

— Вот, к примеру, возьмем счетовода Монаховича! Видите — любо взглянуть, человеком стал! А между прочим, чего греха таить, поступали к нам сигналы из органов насчет недостойного его поведения в общественных местах…

Все присутствовавшие в зале с любопытством и недоумением оглянулись на счетовода, ставшего человеком.

— Вы, Монахович, не смущайтесь! — продолжал Лихонос. — Дело прошлое. Так вот, товарищ Монахович все осознал, исправился. И профбюро, идя навстречу его потребностям, с согласия администрации отпустило его на полный рабочий день в ветлечебницу… Что за смех, товарищи! Смешного тут ничего нет! У каждого могут появиться дела у ветеринара!.. Считаю смех неуместным! Далее…

Еще один удар ожидал Монаховича, когда он, шатаясь от всего пережитого, поднимался по лестнице к себе домой. Соседка Фоминична, въедливая и любопытная старуха, остановила его на площадке:

— Вы, Саша, меня извините, но я должна с вами поговорить. Как старый человек, который вам в матери годится… Давно вас знаю и хочу предостеречь. Хулиганство, знаете, к добру не приведет. Это я к тому, что вот приходил человек — из профбюро, что ли, длинный такой, худой, опрашивал всех жильцов в подъезде, не хулиганите ли вы, не оскорбляете ли кого. Мы, конечно, заступились за вас… но все-таки… На работе, знаете, начали что-то замечать. А они к вам хорошо относятся. К ветеринару отпускают.

…На следующий день, когда начальник заготуправления облпотребсоюза просматривал утреннюю почту, к нему явился расстроенный Лихонос:

— Насчет Монаховича Александра Семеновича…

— Ну, как он?

Лихонос трагически махнул рукой:

— Горбатого, видно, могила исправит! Безнадежный человек! Представьте, сегодня ворвался в мой отдел, кричит, чуть не выражается! Все это в присутствии!.. Уж как мы с ним ни старались: и побеседовали, и на день отпустили, то-сё… Нет, к таким пижонам надо применять меры принудительного порядка! Я вот набросал проект приказа насчет строгого выговора с предупреждением. Попробуем так… А не поможет — что ж, пусть пеняет на себя: хулиганам в нашем здоровом коллективе не место…