Станислава Муращенко - Ведьмы не сдаются! Страница 17

Вот снова выглянуло солнце. Лиера сидела как раз и его свете, и кончики ярко-рыжих волос, выглядывавших из-под черной шапки, светились, как корона. Лицо ее оставалось в тени, а голова была окружена кик бы золотистым ореолом, как будто она не вампирка, а наоборот – святая, сошедшая на землю. Друзья не преминули прокомментировать этот факт.

– Смотри, Лерка, сгоришь! – шутливо сказал Бьен.

Лиера слегка улыбнулась, откинулась на спинку стула и… с глухим щелчком исчезла в столбе ярко-белого света.

– Что?! – воскликнули все практически в один голос.

Причем из-за набитого клюва у Гвиона опять вылетело что-то вроде «Ш-шо-оо?» Нет, такое ощущение, что какаду и сам вампир не из Ливании, а из Варчека – очень колоритной страны, где все говорили приблизительно с таким же акцентом.

Амели вскочила с места и, наверное, на всякий случай, похлопала рукой по сиденью, где только что была Лиера. Даллема прошептала какое-то заклинание, проверяя наличие магии.

– Странно, – сказала она через несколько секунд. – Здесь нет нового заклинания. Скорее рассеивание старого. Что за?..

Что именно «за», уточнять она не стала. Наверное, не смогла найти приличного эквивалента непечатного ругательства.

Когда я зашла в свою комнату, там было непривычно много народу даже для последнего времени. Я устало вздохнула. Ну конечно, как только возникает желание побыть одной (ну или хотя бы всего вчетвером) и собраться с мыслями, как у тебя в комнате устраивается такая себе мини-вечеринка.

На всевозможных горизонтальных поверхностях (хорошо, что их хватало, иначе бы точно кто-то залез на вертикальные, знаю я этих магов, снимай потом Амели со стены) сидели Амели, Бьен, Даллема и Гвион, который опять облюбовал шкаф. Выражения лиц у всех были траурно-похоронные, из-за чего мне пришлось отмести мысли о возможной внеплановой вечеринке. Я нахмурилась. По спине пробежал неприятный холодок, как после занятий бегом зимой на улице. Вдруг что-то случилось? За последнее время столько всего произошло, что от еще одного происшествия дело не изменится.

– Что случилось? – глухо спросила я, кидая сумку на стул.

Я не узнала собственного голоса. Нет, нельзя же так, в самом деле! Нервные клетки не восстанавливаются!

Присутствующие повернули головы ко мне, глаза у них полезли на лоб. Наконец Бьен тяжело вздохнул и сказал:

– Черная Лиера пропала.

– И желтая, – добавила Даллема.

До меня не сразу дошел смысл их слов. На это потребовалось где-то полминуты. Для того чтобы до них дошел смысл моих объяснений, что черная Лиера – это я и почему, собственно, я это я, а не она, понадобилось минут десять. Амели ругала меня за то что я не сказала раньше, обнимала меня, радуясь, что я, зараза этакая, жива, сердясь, что заставила ее так волноваться, и бормоча, что она меня потом убьет. Ну да, конечно, убьет она меня. Как же. Я-то ее знаю, она моя очень старая подруга… Амели с невинным выражением лица убьет каждого, кто на меня замахнется, и обругает любого, кто на меня косо посмотрит. Да и Бьен сделает то же самое. И я сделаю то же самое ради любого из них. Вот только главное – не прибить друг друга во время наших редких ссор. Редкие-то они редкие, но если уж ссора началась, то не остановит ее и землетрясение. Вот так и стоит перед глазами картина: руины города, остатки Института, над которыми сиротливо реет дым, и на них – наша троица, ожесточенно обсуждающая свои внутренние проблемы на повышенных тонах.

Мы попрощались с Даллемой, а Бьен даже и не думал пока покидать гостеприимную территорию нашей комнаты.

– Получается, исчезли все твои копии? – полувопросительно сказала Амели, сделав несложные выводы.

– Получается, так, – кивнула я, пристроившись на своем любимом месте – на подоконнике. Я злорадно улыбнулась. – Так что тебе, Бьен, придется перетаскивать кровати!

Бьен закатил глаза. Вообще-то мы с Амели могли бы и телепортировать, но так приятнее. Вот такие мы садистки.

Глава 4

СОН СВОБОДНОГО ВАМПИРА

Вампир… А интересно, что это все-таки значит? Наверное, именно так чувствуют себя привидения. Они умерли, но не знают, что такое смерть, поскольку на самом деле не испытали ее. Они не испытали посмертия… и не успели прожить жизнь, чтобы было о чем помнить. Чтобы жить хотя бы воспоминаниями. Так и я. Я же умерла… меня даже похоронили. Но я не знаю, что такое смерть. Что я могу описать? Как тебя кусает вампир? Как ты теряешь сознание, думая, что это конец… Да это и есть конец. Конец жизни… конец прошлой жизни. Рассказать о том, что чувствуют вампиры, я тоже не могу. Я не настоящая вампирша. Я не такая, как они. И не такая, как люди. Кто я, где я вообще должна быть? В чем моя судьба? Где произошла ошибка, где нить моей судьбы пошла не так? Там, где юная вампирша поняла, что не хочет крови, или там, где я проснулась в гробу? И что мне теперь делать? Что делать… как жить дальше, ведь жить-то я не могу! Я всего лишь труп… Я же ничто и никто! Кто я вообще? Лиера Полуночная, ученица Института магии? Института, пребывание в котором под вопросом… Института, в котором я так и не научилась практически ничему, кроме как зажигать свечу, костер, лес. Лесные пожары, неудержимая игра пламени, убийственная и прекрасная сила огня – вот что мне нужно! Но я вряд ли когда-нибудь получу это, потому что так не должно быть. Кто придумал эти законы? Мне нужна свобода. Я не хочу вечно пользоваться лишь малыми крохами своей силы, пребывая в уверенности, что большего мне не дано, я не хочу быть обычной ведьмой, я не хочу быть в рамках магического общества! И я уже не буду в них. Кто может приказать что-то вампирше, вампирше с магическими силами, будущей Повелительнице тьмы, которая захотела свободы? А я хочу ее господи, как я хочу вырваться на свободу! Чтобы не было всего этого… ежедневных обязательств, глупой нужды снова стать человеком, добровольно связывая себя рамками, сидения за книгами… Как я хочу быть свободной, как я хочу пламенем пройтись по лесам, сжигая, убивая, чувствуя, как, стоит мне прикоснуться, корчатся деревья и трава… Как же я хочу почувствовать все это, то, что не дано ни одному смертному и по-настоящему бессмертному и что могу получить я… Как я хочу почувствовать свое истинное могущество, почувствовать себя… нет, не почувствовать, а быть сильной… быть живой. Пусть даже и после смерти. А ведь все может быть… Но не глупо ли, что мое единственное желание – снова связать себя, хотя сейчас и только сейчас я могу почувствовать вкус настоящего, свободного могущества…

Я приоткрыла глаза. Я была уверена, что не заснула… наверное, все-таки заснула. Гвион как раз прощался с нами, я помнила это… Прошло всего мгновение после того, как я закрыла глаза и задумалась, но ощущения лесного пожара были сокрушительно реальными… я чувствовала это, как сейчас. Я знала, что это действительно моя судьба – может, не стать человеком, может, не стать настоящей вампиршей… вообще так и остаться кем-то неопределенном, но остаться кем-то… собой… и стать сильной. Самой сильной, самой могущественной… В нос ударил терпкий запах сосновой смолы…

Гвион вежливо пожелал девушкам спокойной ночи, на что Амели привычно ответила, что спокойной она может стать только тогда, когда в их комнате не будет одного маленького назойливого попугая-кровопийцы. Гвион так же привычно проигнорировал слова девушки. Тем более что сейчас у него было дело поважнее.

Свитками с магическими крылышками пользовались все, кто мог обратиться за помощью к магу, даже самому слабенькому, лишь изредка прибегая к традиционным летучим мышкам. Голубые свитки быстрой передачи, конечно, гораздо быстрее и удобнее, но ими можно пользоваться только при постоянной магической подпитке, так что это средство общения оставалось исключительной привилегией магов. Вампиры редко бывали магами, но те немногочисленные, кто были, могли дать фору любому магистру из людей. Поэтому про такую мелочь, как крылатые свитки, у вампиров вопрос даже не стоял. Вот и получил сегодня вечером Гвион такой свиток, да не просто абы от кого, а с печатью в виде черно-серебряной летучей мыши – печати Атрона. Рассуждал Гвион верно: вряд ли Атрон стал бы слать ему письма, если б был в восторге от его работы. Значит, надо ждать неприятностей. Открывать свиток Гвион сразу не хотел, особенно не хотел, чтобы его увидели Амели и Лиера. Поэтому он дождался ночи, чтобы, сидя на шкафу, спокойно прочитать очередную порцию морали и наставлений.

В том, что письмо отнюдь не хвалебное, Гвион убедился с первых же строчек. Атрон был недоволен тем, что почти за неделю общения с Лиерой не произошло никакого сдвига в ее вампиризме: крови она не пьет, людей не убивает, что в общем-то и необязательно, но более того – она убивает своих же сородичей-вампиров. Наблюдая за неплодотворными результатами этой работы, Атрон решил, что пора брать, единорога за рог и делать из Лиеры настоящую вампиршу. Причем начинать следовало незамедлительно, а то, чего доброго, непослушная девчонка еще что-нибудь выкинет. Вместе с письмом были присланы подробнейшие инструкции…