Роберт Шекли - Божий дом Страница 17

— В Меллисенту? Никогда не слышал ни о какой Меллисенте.

— Заурядная юная богиня, сэр. Правда, очень хорошенькая, как юным богиням и положено.

— Где это должно произойти?

— В доме Артура на планете Земля, на вечеринке, устроенной в его честь богом Листячком.

— Так Листячок тоже принимает участие в этом заговоре?

— В справке не указано.

— Ладно. Сколько у меня есть времени, чтобы попасть туда?

— Боюсь, сэр, что до выстрела Купидона осталось совсем недолго. Две минуты, если точно. И тридцать пять секунд.

— Лечу! — вскричал Астурас и исчез. Радиотелефон долго молчал, но потерял терпение и произнес неуверенно:

— Может, кто-нибудь будет любезен меня выключить?

В местности без определенных примет вновь воцарилось молчание. И наконец божественный радиотелефон зарыдал: разве он не вправе рассчитывать на выключение хотя бы из вежливости?

Глава 21

Вслед за отбытием Астураса Декстер, не медля ни секунды, направился в совет по трудовым отношениям между людьми и богами. Но все официальные лица в отделе контрактов, как на грех, ушли на обед. И ушли довольно давно, вероятно, три-четыре столетия назад. Декстер понял это после того, как просидел в мрачной приемной около часа. Информацию ему дала паутина, а вернее, многовековой слой пыли на паутине.

Тогда Декстер вышел в коридор разыскать хоть кого-нибудь. Коридор был тоже заткан пылью и паутиной. Декстер одолел весьма значительное расстояние — коридор тянулся на мили, — пока не наткнулся на дверь с табличкой «Смотритель здания». Постучал, не дождался ответа, нажал на ручку. Дверь оказалась незапертой, он вошел и оказался в небольшом офисе с комфортабельной кушеткой.

А на кушетке возлежало существо — с первого взгляда не определишь, человек или бог, а может, кто-нибудь еще. Существо, по-видимому, принадлежало к мужскому полу, было не выше среднего роста, и каштановые его волосы тронула седина. Декстер громко кашлянул. Существо на кушетке открыло глаза, быстро-быстро сморгнуло несколько раз подряд и приняло сидячее положение.

— Слушаю, сэр. Чем могу служить?

— Ищу кого-нибудь, кто служит в совете по трудовым отношениям между людьми и богами.

— Да, сэр. Я служащий совета. Мое имя Хелле.

— Это имя человеческое или божеское?

— И то и другое. Однако лично я — бог. Хотя, боюсь, не из значительных.

— А я человек, — ответил Декстер. — Продвинутый, но человек. Мои возможности выше, чем у среднего человека, и все же я не бог.

— Пусть это вас не беспокоит.

— Чего нет, того нет.

— Прекрасно. У вас жалоба?

— Да. Она касается моего клиента, подписавшего соглашение с богом по имени Листячок.

Декстер показал Хелле копию соглашения, которую получил ранее в учреждении под названием Вселенское контрольное бюро по правам. Пробежав документ глазами, Хелле только головой покачал:

— Сдается, что ваш клиент отказался от всех своих прав.

— Мне тоже так представляется.

— Очень жаль. Людям следовало бы проявлять в таких делах большую осторожность. Они по-прежнему склонны считать, что богам положено быть честными лишь потому, что они боги.

— Согласен.

— Ваш клиент совершил серьезную ошибку. Но тут я не в силах ничего поделать. Соглашение действительно.

— Я пришел вовсе не за тем, чтобы вы его отменили. Я здесь ради того, чтобы просить вашего постановления по чисто житейскому вопросу. Мой клиент пригласил этого божка в свой дом, а тот позвал, еще и своих друзей. Все они поселились в доме моего клиента, а дом небольшой. И теперь клиент лишился какой бы то ни было личной жизни.

— Что, у него даже нет собственной комнаты?

— Комната есть, но она не застрахована от вторжения. Мне надо встретиться с клиентом, однако при данных обстоятельствах встреча просто невозможна.

— Это и впрямь чересчур, — высказался Хелле. — Я напишу записку на официальном бланке, подтверждающую право вашего клиента на комнату и на полный контроль за тем, кого туда пускать.

— Очень мило с вашей стороны.

— No hay de que[8], — отозвался Хелле. — В этой Вселенной подтасованные правила повернуты против людей в пользу богов. Мы в совете делаем то, что можем.

Глава 22

У Артура наступил кризис. Вероятно, этого можно было ожидать, и остается диву даваться, почему он не наступил еще раньше. За какие-то несколько недель коттедж превратился из убежища затворника-ученого в штаб-квартиру НОВТРЕЗАБа, шумную и перенаселенную. Новый культ распространялся, как лесной пожар. Артура постоянно донимали репортеры, портные, Сэмми с помощниками, да и сами боги. Он все чаще впадал в истерику, аппетит пропал, а про сон нечего было и вспоминать. Становилось все труднее сдержать себя, тем более что никак не удавалось решить, что именно сдерживать.

Кто знает, чем все могло бы кончиться, — Артур был бы не первым, кого боги довели до ступора или до истерического помешательства, и, в общем, к тому и шло. Но ситуация вдруг изменилась, круто и неожиданно.

Несмотря на все усилия, Артур не мог больше скрывать от себя, что события безнадежно выходят из-под контроля. И дело даже не сводилось к собственному бессилию: Листячок стал вести себя более чем странно. Вроде бы дела двигались в угодном ему направлении, а бог был недоволен, стал нервным и вспыльчивым или впадал в бессвязное красноречие. А если наброситься было не на кого, погружался в затяжное мрачное молчание.

Листячок определенно действовал Артуру на нервы. Однако кульминация наступила однажды после обеда, когда Листячок заявился в гараж, где Артур читал свои книжки. Бог плюхнулся на стул — лицо напряжено, губы поджаты, помолчал и изрек:

— Я больше не намерен это терпеть!

— Что терпеть? — недопонял Артур.

— Немыслимую, преступную тупость человечества. Кажется, люди до сих пор не понимают, кто я такой.

— Но они присоединяются к вам что ни день…

— Слишком лениво. Большая часть человечества не имеет понятия, кто я, и им на меня наплевать.

— Это переменится, — произнес Артур как мог успокоительно.

— Будь я проклят, конечно, переменится, — заявил Листячок. — Я и собираюсь сделать так, чтобы переменилось.

— Что у вас на уме?

— Слегка поучить их благодарности. — Листячок улыбнулся напряженной, злобной улыбкой. — Подумать только, прямо среди них поселился настоящий живой бог, а они ему ноль внимания! Ну поглядим, как они запоют после чумы…

— А что, будет чума?

— Как дважды два, — откликнулся Листячок. — Я уже говорил с Калпаусом, финским богом чумы. Он готов провести небольшую акцию, поставить нам «бычью чуму-5». Кожа отпадает лохмотьями, кровь сворачивается в желе, мозг сжимается до размеров грецкого ореха, а затем взрывается. Поглядим, как среагирует гордое, могучее человечество, когда на него обрушатся эти заботы.

Артур ощутил приступ ужаса, но сумел сдержаться и сказал почти спокойно:

— Ну почему не дать людям еще немного времени? Ваша религия вот-вот расцветет полным цветом. Неразумно лишать себя почитателей именно сейчас.

— Ты думаешь, они действительно придут ко мне?

— Нисколько не сомневаюсь.

— Ладно, подожду еще пару-тройку дней, — согласился Листячок. — Но если они не объявятся в должном количестве, мы их слегка пошевелим. — Он хохотнул. — Ты можешь не беспокоиться, тебя Калпаус не тронет. Ты мой пророк, малыш…

И Листячок вышел из гаража посмеиваясь, впервые за долгое время придя в хорошее настроение.

Артур понял, что должен что-то предпринять.

Собственно, он мог сделать только одно. Не хотелось, но он решил, что обязан. Вся эта каша заварилась по его вине. И если Листячок накличет чуму, вина в последнем счете тоже ляжет на него, Артура. Он обязан пойти на все. Обязан повторно отправиться в Божье царство.

Вечерком, когда боги увлеклись состязаниями по выпивке — своим любимым видом спорта, — Артур вновь вызвал к жизни миниатюрную телефонную будку и позвонил в бесконечность.

Ответил тот же голос, что и в прошлый раз.

— Послушайте, — сказал Артур, — мне нужна помощь. Срочно нужна.

На сей раз в голосе послышались сердитые нотки.

— Мне велено сообщить вам, что вы не вправе использовать божескую линию. Извольте повесить трубку и никогда не звоните сюда снова!

Повесить трубку? Никогда не звонить снова? Последний шанс улетучивался прямо на глазах, и безвыходность ситуации придала Артуру смелости. Он требовательно прикрикнул:

— Эй, погодите! Кто вам сказал, что я не вправе? Тот факт, что я вообще могу дозвониться к вам, сам по себе доказывает мои права.

— Ну не знаю, не знаю… — протянул голос.

— Это же очевидно! Слышали вы когда-нибудь, чтобы кто-нибудь пользовался божеской линией не правомочно?