Андрей Ильенков - Флудий & Кузьмич Страница 17

– Да…да…конечно…, – задыхаясь от волнения, будто молодой жеребец перед юной кобылицей кивал я головой и едва не вздувал от нетерпения ноздри, готовый слепо исполнить любое её условие и прихоть ради ещё одной встречи с любимой наедине.

– Ну, вот и кузница, – мы остановились перед воротами и Наденька чуть взволнованным голосом, продолжила, – и всё-таки ты очень странный, правильно папа говорит, что ты словно с другой планеты и… очень милый…- тут она оглянулась по сторонам…и, вы не поверите Мудриус, быстро чмокнув меня в щеку, смеясь, побежала к дому.

В мановение ока я был вознесён на седьмое небо от свалившегося оттуда счастья, и, не шелохнувшись, как забетонированный столб, минут пять стоял и заворожено смотрел Наденьке в след, пока её точенная лучшим «скульптором» природы фигурка не скрылась за углом забора дальнего дома Харловки. В тот благодатный миг я даже пропустил мимо расслабленного сознания очередное «откровение» о своём внеземном происхождении уже их сахарных уст Наденьки. «Похоже, в этой семье дар проницательности действительно наследственный» – утешал я себя впоследствии, не в состоянии объяснить этого с точки зрения здравого смысла и элементарной логики.

Бог весть, сколько бы я ещё простоял, расцветшим от нахлынувшего чувства очарованным пнём, тупо вглядываясь в точку горизонта, где исчезла моя Любовь, если бы ворота кузнецы не заскрипели за спиной и хриплый голос Кузьмича не вернул меня с небес на землю.

– Ба…! Ты уж тут, а я хотел до дому идти – не случилось ли что…

– А? Да…нет… спасибо…всё хорошо, – рассеяно улыбнулся я товарищу, – даже…очень, – тихо добавил я, чувствуя, как меня всего буквально распирает от счастья.

– Гм… странный ты Федь какой-то сегодня, – как блин на масленицу сияешь, словно влюблённый какой, – как всегда в десятку угадал мои чувства мудрый егерь.

– Да что ты, Кузьмич, – уже не удивился я его фантастической проницательности, – просто настроение хорошее…выспался в первый раз по-человечески, а ты, кстати, чего, меня не разбудил-то…вон, сколько времени потерял? – попытался я увести в сторону от пикантной темы разговор.

– Извини, Федь, но после твоего вчерашнего фортеля с яблоком и падением под стол, – у меня как-то духу не хватило тебя с зорькой поднимать, да и Наденька говорит, что, мол, у тебя обыкновенный упадок сил и надо дать выспаться…

– Да уж…что-то я вчера силёнок не рассчитал, – веришь ли, Кузьмич, первый раз со мной такой конфуз, ты уж прости…друг…

– Да ладно… с кем не бывает – дело житейское – и не такое видывали…

– Спасибо, Кузьмич, ты – настоящий человек…

– Всё – проехали…вот только с фокусом твоим загвоздка вышла – сколько живу – ничего подобного не встречал: мы с Петькой всё утро головы ломали, как это ты яблоко без ниточек над столом подвесил – так толком и не додумались…он говорит что эдак не возможно, мол, сила притяжения не даст, а я думаю – может, гипноз какой…расскажешь, а? – уж больно любопытство нас распирает…

Таким образом, дорогой Мудриус, моё беспечное ребячество с яблоком пусть и спровоцированное высоким чувством любви в очередной раз вынудило лгать этим честным и верящим мне на слово людям. Ох…если б вы знали, как это всё меня достало… ну, не мог же я им вот так с бухты-барахты раскрыть основы анти гравитационного закона перемещения масс ибо, во-первых – не поймут, а во-вторых – по инструкции, чёрт бы её задрал, не положено. В общем, пришлось ребятам такую лапшу на уши вешать, от которой мне самому тошно стало, но результат был достигнут – они, раскрыв рот отчаянно пытаясь вникнуть в суть вопроса, так ничего и не поняли. Более того, от напущенного псевдо научного тумана липовый авторитет мой ещё больше раздулся в их доверчивых глазах. Но ведь для нас, профессиональных контактёров, главное ведь результат, а уж каким способом мы его добились – дело десятое… не так ли, шеф? Грустно всё это…осознавать и делать, что-то у меня сердечко закололо…

Можно ещё несколько капель вашей спасительной леивки? Спасибо…вы исключительно чуткий руководитель.

IX

Весь день до позднего вечера, я, вдохновлённый поцелуем и в предвкушении свидания, неистово помогал словом и делом Ломакину довести до ума вертолёт надежды, пытаясь наверстать упущенное утром время. Словно пчёлка вокруг цветка, кружил я над конструкцией, проникая внутрь, проверяя малейшую деталь, искря идеями и усовершенствованиями в таких количествах и такого высокого качества, что аппарат на глазах превращался в нечто большее, чем было изначально запланировано талантливым кузнецом. Даже природный гений Петра едва поспевал за мной, как дитя искренне радуясь созидаемому на его восхищённых глазах техническому чуду. К концу дня я был почти на 100% уверен в том, что характеристики вертолёта позволят с большим запасом справиться с поставленной задачей. Кузьмич же, заразившись нашим энтузиазмом, также не отставал и успешно завершил плетение авоськи для «малютки» раньше намеченного им срока. Наконец, когда Солнце, согласно заведённому природой порядку, начало неохотно прижиматься к горизонту, мы в первый раз за день уставшие, но счастливые тем, что почти сотворили задуманное, закончив работу, вышли одновременно на перекур и заморить изголодавшегося червячка…

– Однако, ребятушки, давненько я так не усердствовал, – густо откашлявшись, блаженно закурил Кузьмич ядрёный самосад, – вон гляньте, аж мозоли на ладонях натёр, пока узлы на авоське затягивал.

– Ерунда, Иван Кузьмич, заживут – тебе не привыкать, лучше глянь на нашего красавца – ни вертолёт вышел, а песня! Фёдор Фомич такого напридумывал, что я так толком и не понял как такое возможно, – перебил, утешая егеря Петя, словно ювелир со всех сторон с восхищением осматривая уникальный бриллиант.

– Да ничего особенного…так кое-какие мысли, институтские наработки, – машинально соврал я, поймав себя на этой прискорбной мысли к которой, увы, начинал привыкать, хотя внешне старался изобразить из себя чуть ли не саму скромность.

– Вот и ладно, стало быть пригодились… лишь бы полетел, окаянный, – сомнительно прищурился Кузьмич на агрегат к которому в связи с ограниченностью пространства кузнецы ещё не были привёрнуты лопасти.

– Полетит! – твёрдо ответил я, – даже не сомневайся, дружище, – как птичка вспорхнет… так ведь Петь? – вопросительно кивнул я Ломакину и поглядел на часы, которые показывали половина десятого вечера.

– А то! – ещё тверже резюмировал тот, окончательно развеяв врождённые сомнения егеря.

– Вам, ребятки, видней… наука штука точная, – философски согласился Кузьмич, по-хозяйски добавив, – ну, а коли так, то и перекусить можно: у меня уже живот как холодильник урчит – жрать троглодит просит, – и достал из-за пазухи узелок со снедью, – угощайтесь.

– И на пироги налетайте, – невесть откуда моментально достал еду Ломакин, – моя супружница сегодня, как знала, с мясом напекла.

Мы вышли во двор, и быстро разложив всё на столе, у которого под тенью нежно нависших веток берёзок, я вчера днём имел удовольствие случайно соснуть пару часиков, словно стая голодных волков набросились на необыкновенно аппетитную и здоровую деревенскую пищу, утолив в минут пять, накопившийся голод.

– Как же у вас хорошо, братцы: и пьётся и естся и спится и даже работается, словно у Христа за пазухой, – ни жизнь, а благодать, – бросило меня вдруг, разомлевшего от свалившегося со всех сторон счастья, в сентиментальности.

– Это да…нормальному человеку для радости в жизни вообще мало чего нужно: дом, семья, друзья, ну и достаток, что б за кусок хлеба сверх меры не гнутся, – как всегда лаконично и чётко сформулировал принцип человеческого бытия Кузьмич, солидно пыхнув цигаркой.

– И ещё что б творить никто не мешал, – добавил Петя, одновременно делая на клочке бумаги какие-то вычисления.

– Это само собой, – поддержал я талантливого кузнеца-самородка, в очередной раз, взглянув на часы, – без поиска нового знания, развития культуры любая цивилизация обречена на деградацию, это я как в некотором смысле футуролог утверждаю.

– Фу-ту… что? – прищурился любопытный Кузьмич.

– Футурология…- это, вроде, наука о будущем… правильно, Фёдор Фомич? – робко спросил Ломакин.

– Молодец, Петя, именно так! – похвалил я его за кругозор.

– Как же это можно знать: вон и в библии сказано, что, дескать, никому окромя Господа нашего будущее не ведомо, а тут цельная наука, оказывается, есть: что-то мне, Федя, сомнительно как-то, – возразил егерь.

– Это, Кузьмич, не предвидение будущего – мы все вменяемые существа и прекрасно понимаем, что никто из нас, смертных, не может знать того, что случится даже через ничтожное мгновение со сто процентной вероятностью. Футурология зиждется в первую очередь на прошлом, ибо только через призму исторических процессов можно анализируя настоящее время, используя мощный современный научный арсенал, моделировать те, или иные сценарии развития цивилизаций в будущем с относительно удобоваримой степенью вероятностью. Эх… братцы, не могу я вам всего рассказать – хоть режьте, вы, надеюсь, понимаете почему… Может когда позже… Но поверьте на слово, что история Вселенной, к сожалению, буквально кишит трагическими примерами, когда вроде бы внешне благополучное и даже вполне прогрессивное общество без сколько-нибудь заметных причин буквально на глазах разлагаясь и деградируя скатывается на свалку истории, как когда-то сочный, а ныне изглоданный червями гордыни, самоуспокоения и самообмана плод. Следовательно, наблюдая и систематизируя общественные тенденции, преобладающие сегодня, и, опираясь на аналогии прошлого, можно и должно по возможности с максимальной достоверностью прогнозировать будущее развитие социума с тем, что бы предотвратить негативный сценарий в будущем или хотя бы минимизировать его отрицательные последствия. Да и у вас…в смысле у нас, хотел я сказать, на Земле были более чем убедительные примеры нравственного падения и упадка после культурного взлёта, такие как Древний Рим, Византия и, к великому моему сожалению, Советская Империя… В, общем, как-то так, Кузьмич, если на пальцах, – завершил я ремарку, нервно посмотрев на часы, так как опять опрометчиво оговорился, увлёкшись повествованием.