Татьяна Форш - Корона Всевластия Страница 17

Тайны у них, видите ли…

— О, а ты кто? Перебежчик? — Мне на плечо увесисто легла чья-то лапа.

Черт! Второй раз за сегодняшний день слышу это слово, а ассоциации оно вызывает не слишком позитивные.

— Что такое «перебежчик»? — Я развернулся, инстинктивно уходя чуть в сторону, попутно ненавязчиво освобождаясь от лежавшей на плече руки.

Высокий, кажется даже на голову повыше меня, плечистый дядя откинул капюшон, скрывающий его лысую голову, и непонимающе нахмурился.

Н-да, не думал, что в раю обитают такие качки.

— Да это, наверное, подопечный той девчонки, что недавно прилетела на шестикрыле. — К нам подошел клон любознательного парня в балахоне (жаль, лицо скрывал капюшон), только немного пониже, но все равно чуть выше меня.

Черт, уже начинаю чувствовать себя карликом при росте в метр девяносто! Не думал, что встречу таких ангелочков.

— А-а, то-то, смотрю, какой-то он странный. — Первый тут же потерял ко мне интерес, а вот второй наоборот.

— Первый раз в раю? — Он шагнул ближе и по-дружески обнял меня за плечи.

— Да что ты, братан, каждые выходные тут отдыхаю. — Я нервно покосился на его холеную лапу. Не. Даже в раю мужские объятия меня не вдохновляют!

— Нет, тебя пригласили сюда впервые. — Из-под надвинутого на лицо капюшона в улыбке блеснули белоснежно-ровные зубы. — Мало того, ты почти все свое существование провел в Красном мире, живя отшельником на уединенном от суеты и войн островке. И не потому, что ты недостоин быть властителем. Ты был рожден править, но сам выбрал путь мудреца. А теперь ты рожден на Земле, для того чтобы отдать смертное тело и свою судьбу своему истинному господину и создателю.

— Так, стоп! — Я отшатнулся, освобождаясь от власти лежавшей у меня на плече горячей руки. — Мужик, к чему это словоблудие? Во-первых, я ничего не понял, а во-вторых, я никому не верю, а уж тем более здесь!

— Не удивлен: никому не верить — норма для жителей Красного мира.

— Красного мира?

— Да. Норма для демонов.

— Ты считаешь, что я — демон? — Я совершенно искренне расхохотался. — Могу тебя уверить: я непохож на чучело с рогами — если ты об этом.

Странный дядя. Но смешной. Вот интересно — а если тебя называют демоном, это комплимент или повод подраться?

— Да. Согласен. Пока ты — смертный. Но это лишь одно из тех испытаний, что выпадают всем нам. Считай, что мир смертных — это чистилище, в которое время от времени приходят и жители Красного мира, и жители Лазури.

— Чистилище? — Я зачесал рукой волосы, растрепанные сильным порывом ветра. Ясная, радующая глаз погода стала портиться. Неужели и в раю идут дожди? — Но мне всегда казалось, что чистилище — это место наказания.

— А разве это не так? — Тонкие губы изогнула хищная улыбка. — Разве на Земле все мы не теряем силу, свою природу, даже воспоминания, становясь одинаковыми в своей беспомощности? Разве мы не вынуждены страдать от неразделенной любви? Всю жизнь бояться смерти? Болеть? Стареть? И, в конце пути осознав свое ничтожество, принять смерть как вознаграждение?

— Ну уж нет! — невольно вырвалось у меня. — Может, для кого-то жизнь то, что ты сейчас сказал, но лично мне нравится жить. Нравится любить женщин. Нравится доверять друзьям. Нравится пить холодное пиво. Утром. Иногда. Нравится смотреть на огонь и звезды. Нравится ощущать свое тело! Понимаешь? Нравится! И мне кажется, что, проживи я до седых волос, — и в этом возрасте я нашел бы то, что мне понравится.

— Ну, что и требовалось доказать. — Незнакомец вдруг стал серьезным. — Ты — философ, Шайтаар, и всегда им был. Не знаю точно, почему ты отказался принять свою истинную, законно принадлежавшую тебе корону, оставив всю власть и могущество матери, но ты ушел. Наверное, ты был рожден смотреть на окружавшие твой остров волны огня и багровые тучи, низко летящие над твоей чурутой. Это удел мудрых.

Я нервно сглотнул и зло помотал головой, пытаясь отогнать вдруг вставшую перед глазами картину.

— Откуда… откуда ты знаешь это имя?

Мужчина невозмутимо пожал плечами, и на его губах вновь заиграла безмятежная улыбка. Черт, вот бы стянуть с него этот дурацкий капюшон!

— Я услышал, как тебя называла твоя ангелесса, и решил, что это имя в честь Шайтаара, сына первой королевы рода Бриллиант. И… я не ошибся?

— Так. Закончили полоскать мне мозги! — Отчего-то сердце омыла беспричинная ярость.

Не попрощавшись, я развернулся и врезался в галдящую толпу черных балахонов. Небожители — целители душ! Вот только от их исцеления почему-то захотелось принять наркоз. С пол-литра, не меньше!

— Та-ар!

Голос Лайлы заставил меня остановиться и обернуться, разыскивая ее глазами.

Девчонка стояла у дверей мрачного, выполненного в готическом стиле храма и явно кого-то ждала. Заметив мой взгляд, она помахала мне. Я улыбнулся. Наверное, единственный нормальный в этом гадючнике ангел. Точнее, ангелесса.

Из двери вышел пожилой блондин (которого Лайла называла учителем) и, взяв ее под руку, повел в мою сторону.

Почти сразу за ним вышел худощавый парень в белом балахоне, а следом из храма появилось четверо шкафоподобных небожителей.

Толпившиеся в ожидании веселья зеваки в балахонах притихли и разошлись, создав коридор, ведущий прямо к ступеням, которые помостом возвышались над вдруг вспучившейся огнем каменной чашей.

— И все-таки я знаю, почему ты здесь. — В уши вновь вплелся уже надоевший до зубовной боли голос моего странного собеседника. — Я знаю, почему ты так легко поверил в то, что та сногсшибательная блондинка — твой ангел. Ты живешь надеждой найти своих родителей. Верно? А где искать умерших, как не в загробном мире?

Черт! Черт, черт!!!

Я развернулся, разглядывая ненавистную улыбку, и холодно приказал:

— Выкладывай все, что знаешь!

— Ничего из того, чего не знал бы ты.

— Опять начинаешь?!

— Почему вы, демоны, такие нетерпеливые? — улыбнулся он и быстро посерьезнел. — Хорошо. Да. Ты прав. Я знаю, где сейчас твои родители. Я знаю, как их найти, и даже могу проводить тебя к ним.

Я прищурился, разглядывая его.

— И ты думаешь, что я в это поверю?

— Как хочешь. — Мужчина передернул плечами. — Можешь не верить. Зачем? Ты ведь счастлив, видя их во сне? Ты ведь всегда предпочитал уединение войнам. Любовь суккр — действительно сжигающей тебя страсти. Сны — реальности. — Его губы брезгливо покривились. Он вдруг отвернулся.

Ярость опять толкнулась в сердце. Схватив за плечо, я резко развернул мужика. Капюшон, подчиняясь хлестнувшему ветру, соскользнул с головы, и я с жадностью вгляделся в его лицо.

Боже. Никогда не думал, что скажу такое о мужчине, но… его лицо было совершенным. Да. Пожалуй, так! Оно не было ни красивым, ни безобразным — оно было совершенным!

Я заставил себя стряхнуть наваждение.

— Ты хочешь сказать, что я — трус?

— Я просто говорил о том, что прочитал в твоей памяти. Порой единственный поступок может перечеркнуть всю жизнь.

— Допустим, я верю в то, что ты сказал. Верю, что… — Я невольно отвел взгляд от его лучащихся небесной синью глаз. — Что они живы. Ты проводишь меня к ним?

— Если хочешь, я могу проводить тебя в их мир. Прямо сейчас. — Незнакомец посмотрел мне в глаза, натянул капюшон и, сжав мою руку, уверенно повел меня наверх. — Пойдем?

Я не заметил, как закончились ступени, а в лицо дохнул невероятный жар. Черные балахоны что-то разом загалдели, но я уже ничего не слышал, глядя в манящее огненное варево.

— Они по ту сторону этого пламени. Сделай шаг, и ты сможешь их найти. Сможешь выбирать.

— Знаешь, я не самоубийца.

С трудом оторвав взгляд от бурлящей стихии, я огляделся. Черные балахоны столпились у подножия лестницы, образуя ровный круг, но подниматься не спешили. Словно… словно им что-то мешало подняться! Взгляд выхватил из толпы знакомое лицо. Лайла! Она стояла на первой ступени и, молитвенно сложив руки на груди, смотрела на меня. В широко раскрытых глазах девчонки читался неподдельный ужас.

— Поверь, я не хочу твоей смерти. Я не допущу твоей смерти! Более того, я сделаю все, чтобы ты жил.

— Тогда зачем я здесь? — Я с трудом заставил себя отвернуться. — И кто ты?

— Ты здесь для того, чтобы узнать себя. Вспомнить себя. Огонь — всего лишь скоростной лифт в другой мир. Немного глупо звучит, но, думаю, ты меня понял. Именно там живут твои родители. Пройдя это испытание, ты сможешь остаться с ними. Выбирай. Один шаг…

Как ловко этот дядя проигнорировал второй вопрос! Не ответив, я вновь оглядел окружающую нас толпу. Нашел глазами Лайлу. Сейчас она что-то кричала, колотясь в невидимую стену, но ее крик тонул в разноголосом гуле.

Найти родителей — заманчиво. Но поверить первому встречному… глупость!

Я уже собрался сказать ему об этом, как вдруг мой собеседник оказался передо мной и коротко, но мощно ударил меня в грудь. Рот Лайлы искривился в беззвучном вопле. Взмахнув руками, я начал падение.