Александр Экштейн - Око вселенной Страница 17

— И что же произойдет, господин профессор, упадет курс доллара? — выкрикнул с места долговязый рыжий студент.

— Можно сказать и так, — улыбнулся Кривицкий. — Возникнет петля времени, а что это такое, в оставшиеся пять минут лекции я объяснить не смогу, для этого потребуется лет пять вашего заинтересованного внимания. Но вкратце это очень хорошо объясняется известной английской эпиграммой в маршаковском переводе: /Сегодня в полдень пущена ракета./Она летит куда скорее света./И долетит до цели в семь утра /Вчера…/.

— То есть, — попытался выяснить все тот же рыжеволосый студент, — внутри земного шара как бы действует машина времени?

— Ну, если вы так хотите, — неожиданно громко и весело расхохотался профессор, — то как бы да.

По окончании лекции Юрий Аркадьевич решил зайти в ректорат и в конце концов выяснить, кто он — доктор наук или так просто, геолог недобитый. Если доктор наук, то пусть увеличат оклад до семи тысяч в месяц, а если геолог недобитый, то пусть добьют. Взяток ему, по крайней мере, никто не дает.

— Простите, вы профессор Кривицкий? — вкрадчиво поинтересовался у него молодой человек, по виду старшекурсник, и представился: — Моя фамилия Углокамушкин, зовите меня Саша, я пророк с ментальными проявлениями ясновидения. — Саша почему-то решил, что таким представлением он будет выглядеть более солидно в глазах ученого.

— Ну что вы, молодой человек, — благодушно заулыбался Кривицкий, — разве я похож на знаменитого профессора Кривицкого, что вы, я как говорится, рылом не вышел. Юрий Аркадьевич находится вон там, — Кривицкий показал рукой в дальний конец коридора, — повернете и до конца…

— Юрий Аркадьевич, профессор Кривицкий! — Помахивая поднятой вверх рукой, к ним подходила завкафедрой журналистка Леонида Бриз. — Мне просто необходимо с вами переговорить по одному делу.

Юрий Аркадьевич и Леонила Альбертовна Бриз чувствовали друг к другу «негромкое» сексуальное влечение, начавшее трансформироваться в большую любовь. Кривицкий еще раз пристально посмотрел на начавшего недоумевать «пророка».

— Я не Кривицкий, — с оскорбленно-вызывающим видом заявил он Леониде Альбертовне. — Что это сегодня меня все путают с профессором? Я на него ни капли не похож. У него туфли черные, а у меня — вот, — он даже приподнял штанину, — коричневые с зелеными шнурками.

Леонила Бриз сразу все поняла, а после демонстрации Юрием Аркадьевичем зеленого на коричневом, даже поняла, что профессора надо спасать.

— Извините, Валерий Игнатьевич, — смущенно закрыла она лицо руками, сквозь пальцы бросая взгляд на Углокамушкина. — Я вас приняла за Кривицкого, надо же. А вы этого идиота Кривицкого случайно нигде не встречали?

— Кого? — возмутился Юрий Аркадьевич и окинул Леониду Альбертовну пренебрежительным взглядом. — Сами вы идиотка и конъюнктурщица.

— А что вам, собственно, надо от него? — поинтересовалась Леонила Бриз.

— Да мне, — Саша уже всерьез подумывал о том, чтобы «сделать ноги» из храма науки, но, вспомнив, что его ждут с результатами Мармик и Лаперуза, вытащил из-под свитера компьютерные распечатки фотоснимка литосферно-амплитудных схем, фиксирующих новообразования в районе Северного и Южного полюсов, — мне консультация по поводу нездоровых процессов внутри земного шара необходима…

— Никаких там процессов нет, — выдернул Кривицкий листы из рук Саши Углокамушкина, — кроме тех, что есть. Откуда у вас эти данные, молодой человек? Я так сразу ничего не могу сказать, мне нужно с этим, — он потряс пачкой распечаток в руке, — поработать в спокойной обстановке дома. Если вас интересует мое мнение, оставьте это мне и давайте встретимся, скажем, в понедельник. Здесь же, в университете.

— А вы кто? — Саша с недоумением посмотрел на профессора. — Вы вулканологи?

— Я журналистка, — отчеканила Леонила Альбертовна, — а это Кривицкий, сволочь эгоистичная, но один из лучших специалистов мира в том, что касается недр Земли. А то, что он отказывается признать себя таковым, а я подыграла, так это естественно, трудно найти человека, который хотя бы раз в месяц не отказывался сам от себя при массовой поддержке окружающих, но обычно это происходит по нескольку раз в день. Так принимаете предложение профессора Кривицкого, или я вас познакомлю с другим специалистом?

— Да, конечно, — поспешно согласился Саша, ибо ему нужно было передать эти материалы только Кривицкому и никому другому. — Я готов ждать Юрия Аркадьевича сколько угодно, а не то что до понедельника.

Первыми забили тревогу в МВД России, обнаружив, что аппаратура СОРМ (Система оперативно-розыскных мероприятий), установленная во всех фирмах, предоставляющих доступ в Интернет, бессильна вычислить местонахождение хакера под ником (псевдоним в Сети) «Око вселенной». Провайдеры лишь разводили руками: «Нет у нас такого клиента». Вторым, после того как произошло вторжение в компьютерные системы ряда министерств России и в банки данных РАН с полным забором и последующим возвращением информации обеспокоилось Управление компьютерной и информационной безопасности ФСБ России. После уточнения некоторых деталей вторжения и получения дополнительной информации беспокойство сменилось задумчивой тревогой. Хакер был непросчитываемым и, на взгляд оперативников, сумасшедшим. Как бы в подтверждение их мыслей, пресса, сначала вскользь, основываясь на смутных сведениях невнятных источников, затем более полно «взорвалась» заголовками передовиц: «Хакер под ником „Око Вселенной“ — Бог!»; «Господи, спаси Интернет!»; «Возвращение мозгов в голову!»; «Остановите Землю, я сойду!».

В течение короткого времени всесильный хакер «обезличил» правительственные сайты США, Китая, Германии, России, Франции и Англии. В одночасье дала сбой и зависла компьютерная система управления Японии, Канады и Австралии. Не играло никакой роли, подключена ли система к открытой сети или действовала в автономно-ведомственном режиме, хакер приходил везде и везде чувствовал себя хозяином положения. Ни секунды не сомневаясь, «Око Вселенной» проник в банки данных ВВС США и стран НАТО, разрушив всю систему управления ВВС и носителей ядерного оружия. Он «вошел» в Центр космических исследований имени Кеннеди, в базу данных командования ВМС США, ВМС России, морской национальной лаборатории имени Лоуренса и центр морских исследований России. Хакер «входил» в любой дом и, если требовалось, «забирал» информацию с индивидуальных компьютеров. Фирменным знаком «Ока Вселенной» было появление на экранах, подвергшихся вторжению компьютеров, кисти руки с шестью пальцами, отталкивающе-завораживающей и безобразно-красивой формы.

Службы внутренней безопасности всех силовых ведомств развитых стран в полную силу разрабатывали версию о предателях внутри подразделений по борьбе с кибер-электронной преступностью и даже внутри себя самих, но кроме рядовых «оборотней» пескариного калибра ничего не обнаружилось. Хакерство же такого масштаба должно было прикрываться, как минимум, всею государственной и — черт побери! — сатанинской мощью.

Люди не замечают чудес лишь по той причине, что не верят в них, это во-первых, а во-вторых, люди, сталкиваясь с необъяснимыми чудесами ежедневно, не обращают на них внимания…

Родители Толика Лаперуза, артисты Ленкома, редко бывали в своей «базовой», четырехкомнатной квартире в центре Москвы. У них имелись две «двушки» в разных концах столицы, джип — у папы, «соната» — у мамы, загородный дом на двоих и масса поклонников обоего пола, что говорило о явном присутствии таланта в их артистических телах. Но все-таки они иногда заходили навестить своего сына, играя при этом роль «возвращающихся домой с тяжелой работы в условиях Крайнего Севера» или «старых друзей, заглянувших на огонек к своему непутевому, но любимому другу детства». И в том и в другом случае имели место нравоучения и советы, и в том и в другом случае Толик не обращал на это внимания. В это утро родители решили навестить сына без предварительной договоренности с ним и между собой.

— Здравствуйте, — буркнул отец, появляясь в проеме кухонной двери и демонстрируя находящимся там Толику, Саше Углокамушкину и Ксюше Мармик свое триумфально-стареющее лицо. — Устал как собака, налей мне чашку чая, сын, и познакомь с друзьями, впрочем, — артист несколько ошарашенно посмотрел на Ксюшу Мармик, — я, кажется, и в этом облике готов узнать хронически неузнаваемую Ксению.

— Ну вот, — огорчилась Ксюша и с печалью посмотрела на Лаперузу и Углокамушкина, — узнали.

На голове Ксюши Мармик было сооружено нечто спиралевидное, раскрашенное в кричащие кислотные цвета. В мажорствующей среде это называлось экстремальной прической. Лицо Ксюши было в боевом раскрасе спецназовца, плюс утрированные «кошачьи глаза» на верхних веках, юбка «вуаля» камуфляжного цвета, колготки-милитари, куртка-дудун без рукавов песочного цвета, милые ботинки малинового цвета на толстенной подошве радужных оттенков.