Сергей Платов - Собака тоже человек! Страница 17

Как только мы скрылись за небольшой горочкой, Селистену прорвало. Она крепко обняла меня, уткнулась острым носиком мне в шерсть и по-детски разрыдалась. На этот раз я не стал сопротивляться, чай, не чурбан бесчувственный. Просто замер и терпеливо дождался того момента, когда слезы, льющиеся в два ручья, вдруг высохли. Она оторвалась от моей лохматой шеи и искренне, без тени жеманства поцеловала меня в холодный, мокрый нос.

— Спасибо, — тихо молвила она.

Еще недавно я всем своим существом был против проявления таких телячьих нежностей, но тут дело особое. Мне стало очень приятно. А вам часто говорят «спасибо» спасенные девушки и целуют в благодарность? Жалко только, что я в шерстяном обличье, и ответные чувства пришлось проявлять по-собачьи — я опять лизнул ее в щеку. Что-то я сентиментальный сегодня какой-то.

— Спасибо, — еще раз сказала Селистена. — Пошли домой, обедать уже пора.

Вот это дело я люблю! Что может быть лучше плотного обеда после занятий физкультурой и парочки выигранных битв!

Мы прошли через городские ворота с гордо поднятой головой и мордой. С видом «сытого людоеда» мы прошествовали и по городским улицам.

Шустрая девчонка эта Селистена, смелая. Такого обалдуя с дружками не испугалась, в истерике не забилась, а, наоборот, умыла его с ног до кудрявой головы.

— Тяв-тяв-тяв!!!

И тут у меня опять заложило уши от жуткого визга. Да вы что, сговорились сегодня меня слуха моего уникального лишить? Сначала этот Демьян завопил что есть дури (а дури у него, похоже, выше крыши), теперь эта оглашенная визжит. Погубить меня вздумали?

А в чем, собственно, проблема? Фу-ты ну-ты ножки гнуты, ну и зрелище!

Ни на секунду не замолкая, Селистена продолжала визжать уже стоя на высокой скамье неподалеку от чьего-то дома. А на нее с яростью бросалось лохматое чудовище немыслимой раскраски и очень сурового вида. Жутко тявкая, оно подпрыгивало и пыталось дотянуться до ног боярышни.

Ну разве поймешь этих женщин? Когда в чистом поле к ней пристают несколько здоровенных лбов, обвешанных острым железом, словно кедр шишками, она без тени страха дает им отпор. А когда мелкая шавка размером с небольшой кабачок выпрыгивает из подворотни, она визжит от страха словно поросенок. Как в одном маленьком рыжем человечке может быть столько совершенно несочетаемых друг с другом качеств? Смелая как волк и — трусливая как заяц, мягкая как куница и — колючая как еж, ласковая как котенок и — вредная как ехидна. Ну как, скажите на милость, все это может уживаться в одном человеке?

— Шарик, ну что же ты стоишь, спаси меня!

И как мне ее после этого назвать?! Чудо в перьях.

Эй, как тебя там? Фуфайка ходячая, имей совесть, отстань от нее! Вот молодежь пошла, ну никакого уважения к старшим. То, что ты мою рыжую спутницу облаяла, это твои проблемы, но не замечать меня — это хамство.

Трогать смелую дворнягу я, конечно, не стал, рыкнул ей на ухо, и все. Она, впрочем, не сильно испугалась, но все же бегом унеслась в спасительную дырку в заборе и уже оттуда еще разок победно тявкнула.

Наша храбрая воительница спрыгнула со скамьи, оправила сарафан и с высоко поднятой головой продолжила свой путь. В общем, правильно: если нельзя выиграть бой, то можно просто забыть о нем. А на нет и суда нет. Но надо признать, что выходит из сложных ситуаций Селистена воистину с боярской выдержкой и смекалкой.

Наконец показался боярский терем. Всего день прошел, а мне он уже кажется таким родным и приветливым. Здесь тепло, уютно и кормят хорошо.

— Дитятко мое ненаглядное вернулось! — раздался вопль чуть потише того, какой испустил недавно Демьян. И конечно, носителем этого жуткого крика была Кузьминична.

— Гуляла, — густо покраснев, ответило дитятко великовозрастное.

— Гуляла?! Где? С кем? Почему так долго?

Да тебе с такими талантами не нянькой надо быть, а в тайном приказе служить и допросы чинить. Девочка вроде выросла уже.

— Вдоль речки с Шариком прогулялась. Цветы собирала, венок сплела.

— Так этот дурень усатый все-таки нашел тебя? — Жгучий взгляд опять пронзил меня насквозь.

Я ушел в глухую несознанку и занялся изучением земли под своими лапами.

— Нянюшка, не обижай Шарика, ты же знаешь, как он меня любит.

— Вижу, я все вижу!

У меня сложилось такое впечатление, что она действительно видит все.

— Кузьминична, не ругайся. Лучше накорми нас, мы есть хотим.

— Так все готово, горлица моя острокрылая. Тебе в трапезной давно накрыто, а за обормота лохматого не бойся, он на кухне своего не упустит.

— Спасибо, Кузьминична, только умоюсь с дороги. А ты вели горячее нести, я быстро.

Вот и чудненько! Пока горлица рыжекрылая перышки почистит да носик припудрит, я нанесу визит на кухню, пообедаю там плотненько и присоединюсь к хозяйке. Не думаю, что эта мелкая успеет съесть все, что заботливая кормилица предложит ей на обед. А я тут как тут. Я всегда там, где необходима моя помощь Я ткнулся носом в руку Селистены (мол, не скучай, скоро буду) и со всех лап побежал воплощать задуманное в жизнь.

Пробежав легкой, пружинистой походкой по уже знакомым коридорам, я радостным лаем обозначил свое появление на пороге кухни.

— Какие гости у нас! Милости просим, давай свою миску, проголодался небось? — встретил меня повар.

— Век бы наглой морды не видеть, и как только не лопнет троглодит лохматый, — поприветствовала меня поварешка.

Когда речь идет о еде, то на мелкие колкости я внимания не обращаю. Просто, пробегая мимо мисочки со сметаной (опять для котейки ненаглядного навалила), я повторил утренний фокус и с помощью огромного языка (как только он у меня в пасти помещается?) лишил любимца неприветливой кашеварки обеда. Ничего, вкусная сметанка у них тут. За аперитивчик сойдет.

Подставленная миска до краев была наполнена наваристым бульоном и в дополнение туда же отправился кусок мяса на косточке. Я бросил полный обожания взгляд на повара и незамедлительно приступил к самому любимому моему занятию. Все-таки для поддержания такого огромного тела в добром здравии нужно больше еды, чем в моем истинном обличье. Ничего, стану человеком — сяду на диету.

А что у нас на второе?

— Что, уже съел? — удивился повар.

— И не подавился, — раздалось где-то за спиной.

Все, терпение мое железное, но небезграничное. Надо раз и навсегда показать этой кулинарной жабе кто есть кто. На дне миски как раз оставалась обглоданная косточка, и так как есть ее я не собирался (я же не собака), для иллюстрирования моих намерений она подходила как нельзя лучше. Я взял в зубы кость, повернулся, поднял переднюю лапу, указал ею на свою обидчицу, «улыбнулся» и с жутким хрустом уничтожил кость моими чудо-зубами.

Я, конечно, не силен в пантомиме, но, судя по выражению лица стряпухи, смысл она поняла правильно: если не заткнешься, ты — следующая. Выводы были сделаны верные. Заткнулась. Процесс поглощения пищи испорчен не был. Скорее наоборот, полные ошалелого ужаса глаза прекрасно сказались на скорости приема пищи. Каша со шкварками, положенная мне на второе, исчезла как по колдовству высшей категории.

Чисто-начисто вылизав миску (порядок прежде всего!), я решил поблагодарить своего благодетеля и радостно тявкнул. Поварешка что-то уронила в своем углу. Выходя из кухни, я не удержался и еще раз клацнул зубами в сторону моей недавней обидчицы. Она вздрогнула, открыла рот, чтобы выдать порцию желчи, но передумала. А еще говорили, что человек плохо поддается дрессировке.

На пороге я нос к носу столкнулся с Барсиком. Конечно, в буквальном смысле это было невозможно, так как его нос доставал мне разве что до коленки. Вот в мои лапы-то он и врезался. От неожиданности полосатый поглотитель мышей зашипел и попытался исполосовать мой прекрасный чувствительный нос своими когтями. Шалишь, приятель, со мной такие штучки не проходят. Как специалист по боевым искусствам, я отпрянул назад и ушел от прямого удара. Не ощутив мишени, кошачья лапа просвистела мимо, а за ней просвистел и сам котик. Я, конечно, ему в этом немного помог и своих преподавателей не опозорил. Лохматый клубок пролетел в глубь кухни и врезался в полки с кастрюлями и плошками.

Тут котейко, конечно, не оплошал. Он не бросился на меня, а картинно завалился и издал полный страдания стон. К нему на помощь сломя голову бросилась кошачья благодетельница:

— Убийца! Ты его покалечил!

Не понял, так я его покалечил или все-таки убил? Увы, ни то и ни другое. Просто необходимая самооборона. Любой суд меня оправдает — он первый начал.

— Все, ребята, перестали. Все свои проблемы решайте во дворе.

Конечно, конечно. Я вообще песик сообразительный и послушный. Особенно когда мне что-то говорит человек, от которого зависит мое питание. Да к тому же еще и прекрасный повар.

Хорошо обед прошел, жалко, что завтракать мне здесь больше не придется. Всего несколько часов осталось мне в собачьей шкуре куковать.