Екатерина Казакова - Коммандос из демиургов Страница 17

Через два часа я с чувством глубокого удовлетворения рассматривала побитых демиурчиков. Для полной деморализации попросила драконов снять защиту и загнала пострадавших в своей первой в жизни драке в дом. Там, на большом экране домашнего кинотеатра, они еще раз пережили минуты своего позора, а мы с Сосискиным с удовольствием комментировали особо тяжелые для утырков моменты.

Потом я выгнала всех во двор и попросила двух телохранителей сойтись в рукопашной и сразиться на мечах. Для усиления эффекта одним из сражающихся стала та самая девушка, которая хотела разорвать жреца.

По окончании спаррингов потащила морально уничтоженных недобитков смотреть кладбище нечисти. На их могильных холмиках, как Ленин на броневике, изобразила пламенное выступление:

— Драться, как дракон, сражаться, как дракон, побеждать, как дракон, зарабатывать деньги, как Сосискин, и кидать подлянки, как я, может любой из вас. Поэтому завтра на рассвете каждый из вас скажет мне, хочет он стать таким, как мы, или предпочтет остаться дерьмушником на всю грядущую жизнь.

Когда я засыпала, честность спросила меня:

«А ты сама-то можешь делать все то, чему хочешь научить демиургов?»

И я, сонно улыбнувшись, ответила:

— Не-а, для этого есть специально обученные люди!

ГЛАВА 8

Самые большие неприятности в этой жизни нам доставляют близкие люди.

— Дашка! Дашка! Вставай, лиса золотушная, мы проспали!!! — безжалостно ворвалось в мой сон, в котором я на БТР гонялась за демиургами из их Совета и периодически постреливала по сторонам.

Открыв глаза, узрела перед собой недовольную морду Сосискина, чья филейная часть грозилась раздавить мне грудную клетку. Сбросив паникера с себя, сладко потянувшись, хриплым спросонья голосом уточнила:

— Куда мы проспали? На ракету, стартующую к Земле? Или, может, у нас под окнами десять трупов уже попахивают, а я задерживаю похороны?

— Тьху на тебя, жаба безответственная, ты им сказала, что на рассвете они должны сделать выбор, а скоро уже обедать пора! — в сердцах плюнул пес. — Давай уже определим самых стойких и поедим, наконец!

«Война войной, а у Сосискина обед по расписанию!» — уважительно качнуло головой восхищение перед его способностью съедать в день больше, чем он весит.

Выбравшись из постели, позевывая, пошла умываться и готовить себе кофе. Под вопли Сосискина, пытающегося разбудить во мне совесть: «Ты всегда подрываешь авторитет начальства», налила себе огромную кружку ароматного напитка и собралась осчастливить томящихся в безвестности детишек своим появлением. Увидев, в каком виде я собралась появиться на публике, пес повалился на пол и горестно завыл:

— Куда ты, хлабуда, собралась??? Что подчиненные подумают?!! Мало того что начальство проспало, так и выглядит как шалава после попойки! Ты хоть халат надень и причешись!

«На что это он нам намекает?!» — грозно поинтересовалось самолюбие.

Я в ответ пожала плечами: с моей точки зрения, трусы в полосочку и майка с портретом мультяшного героя, вопрошающая «Кто убил Кенни?», в совокупности со стоящими дыбом ярко-фиолетовыми волосами выглядели вполне пристойно. Пусть скажут спасибо, что умылась, а то бы узрели черные круги от туши и карандаша под глазами, придающие мне тифозный вид.

Плюнув на претензии на тему моей внешности, я, взявшись за ручку двери, бросила через плечо:

— Запомни, мой друг, начальство не опаздывает, начальство задерживается и может появиться в чем угодно, на то оно и руководящая инстанция! — И вышла на солнечный свет.

Видимо, этой ночью у моих орлов в вороньих перьях произошла переоценка ценностей. На их лицах читалась решимость доказать всему миру, что их задницы достойны приключений. Моментально построившись, соплестоны замерли, ожидая моего приговора.

Я, глянув на замерших при моем появлении ребятишек, лениво прищурив глаз, миролюбиво прозевала:

— Ну что, чумные бактерии, кто остается, делает шаг вперед, остальным дружно махаем платочками вслед.

Шеренга дружно шагнула, а я, прихлебнув кофейку, многообещающе улыбнулась:

— Через минуту вернусь, будем проводить обряд посвящения в солдаты.

Вскоре я вернулась с накинутой на плечи простыней, таща за собой стул, который поставила посередине лужайки. Жестом фокусника достала из-за пояса машинку для волос и весело спросила:

— Кто из вас, микроцефалы, первым будет лишаться волосяного покрова на голове? Не стесняемся, подходим, садимся и даем вождю снять с себя скальп. Ожерелье из ваших зубов мне обещали преподнести милые молодые люди, которые вчера поработали стоматологами.

После этих слов за сердце схватились Гламурчик, Лель и Альфонс, девушки, помня, как их вчера таскали за космы, решительно сдвинули брови. Первой в мое импровизированное кресло парикмахера села Мальвина. Видать, Плурка значительно проредила ее шевелюру, если красавица не стала задавать дурацких вопросов. Заметив ехидную улыбочку Гламурчика, я ободряюще сжала ее плечо и прошипела, как огнетушитель:

— Волосы не зубы, отрастут, а вот если я услышу хоть один смешок, то из ушей весельчаков вырежу новогодние снежинки и развешу их владельцев на елках.

Умник поспешно захлопнул свою щербатую пасть, а остальные превратились в сусликов, замерших посреди степи. Закончив работать цирюльником, я тихонько прошептала Мальвине в алеющее ухо:

— В зеркало смотреться не советую, надо привыкать к новому образу постепенно, рекомендую начать с отражения в лужах. Будет совсем плохо — обращайся, дам валидол.

Дальше процесс пошел как по накатанной. Демиурчики беспрекословно дали себя обрить наголо, некоторые, правда, украдкой вытирали грязными ладошками слезы. Громче всех хлюпал носом белокурая бестия Лель. Я решила проявить сострадание: уверила его, что так он выглядит намного брутальней, и предложила выколоть ему на затылке «Веселого Роджера», а также проколоть бровь, чтобы окончательно убедить всех в его ориентации. К такой кардинальной смене имиджа он пока еще не был готов, но, к счастью, перестал издавать вздохи, от которых хотелось взять в руку опасную бритву и перерезать ему глотку.

Последней решилась довериться моим талантам стилиста Цветочек. Я почти закончила стрижку, когда посмотрела на нее со стороны и в ужасе отпрянула. На меня глядел классический пришелец, таким, каким его принято изображать на сайтах уфологической тусовки. Зеленоватая полупрозрачная кожа, обтягивающая косточки, огромные черные глаза на непропорционально большой голове и практически полное отсутствие груди.

«Мать, такую ночью увидишь, топором не отмахнешься!» — в ужасе закрыл глаза мой шок.

«Делай что хочешь, но если ты оставишь ее в этом виде, то я от тебя уйду!» — поставило ультиматум чувство прекрасного.

«У тебя печень здоровая и нервы вроде крепкие, но я частенько с перепою страдаю головной болью, так что, если не хочешь, чтобы я тебе устроил белую горячку, сделай из нее что-то менее провоцирующее нервный срыв!» — пригрозил мозг.

И я была с ними полностью согласна. Без смены имиджа Цветочек точно обеспечила бы меня инфарктом, причем качественно, надежно и в срок.

Оставив на середине головы несчастной небольшую полоску пушка, я метнулась домой за краской для волос красного цвета. Через сорок минут уже любовалась результатами своего труда. Теперь она напоминала молоденькую курочку с пробивающимся на голове гребешком. По мне это лучше, чем пугать меня своей похожестью на инопланетянина и будить низменные инстинкты на тему «грохнуть ей по голове саперной лопаткой в качестве превентивной меры по защите от внеземного разума».

Закончив работу, я передала демиурчиков, здорово смахивающих на капустные кочаны, в надежные лапы Сосискина, а сама пошла в дом — готовиться для прогулки к реке. Переодеваясь, прислушивалась, что вещает мой друг новобранцам:

— Значит, так, уроды мамины, сейчас я выдам вам спортивную форму и банно-прачечные принадлежности. После пробежки на речку выжившие получат остальное обмундирование и паек. Но если кто-то думает, что я не прапорщик, а добрый Дедушка Мороз с мешком подарков, то он ошибается. Я вам всем долг запишу, и радуйтесь, что проценты будут минимальные. Надеюсь, все знают мою репутацию, и среди вас не найдется тех, кто захочет меня кинуть? — Ответом была мертвая тишина.

Опасаясь, что мой пес без меня доведет демиурчиков до слез, а моя душенька не примет в этом участия, я пулей вылетела на улицу и схватилась за сердце. От того, что я увидела, с трудом приглаженные волосы встали дыбом. Подойдя к Сосискину, наклонившись, приказала:

— Быстро за мной!!! И не вздумай по пути слинять, поймаю — пущу на генеральскую папаху.

Заведя пса за угол, я елейным голоском начала: