Терри Пратчетт - Пирамиды Страница 18

— Да, да. Замечательно, — согласился Теппик.

— Царю потребуется нечто большее, — глубоко вздыхая, провозгласил Диос.

— Неужели? — с сомнением в голосе произнес Теппик.

— Да, ваше величество, — мягко сказал Диос. — Я понимаю ваше искреннее желание соорудить для отца величайший из монументов.

Вызов был брошен в открытую, и Теппик это понял, но он не знал правил игры и должен был проиграть.

— Правда? О, конечно. Действительно так.

— Ты построишь величайшую пирамиду, которую когда-либо видел Джель, — продолжал Диос. — Таково веление царя. И это единственно правильное и подобающее решение.

— Да, да. Что-то вроде этой. Только раза в два больше, — в отчаянии подхватил Теппик и с удовлетворением отметил мгновенное замешательство, отразившееся на лице Диоса.

— Ваше величество? — переспросил жрец.

— Это единственно правильное и подобающее решение, — заявил Теппик.

Диос открыл было рот, собираясь протестовать, но, увидев выражение лица Теппика, смолчал.

Птаклюсп деловито строчил, кадык его нервно ходил вверх-вниз. Такой шанс предоставляется только раз в жизни.

— Могу предложить прекрасную облицовку из черного мрамора по фасаду, — выпалил он, не отрывая глаз от таблички. — Запасы у нас преобширные. О повелитель светил… — торопливо добавил он.

— Отлично, — тут же согласился Теппик. Птаклюсп взял новую табличку.

— На внутренние покои можно пустить, скажем, электрон. Это обойдется дешевле, чем сначала делать в серебре, а потом покрывать золотом, ну, чтобы вы потом не говорили: «Эх, жаль я…»

— Электрон? Разумеется.

— А вспомогательные кабинеты из чего будем делать?

— Что?

— Я имею в виду погребальный и внешний залы. Рекомендую отборный земфисский камень, его можно использовать и для огромной сокровищницы, чрезвычайно удобной для всех тех безделушек, которые человеку так жаль оставлять в этом мире.

Птаклюсп перевернул дощечку и продолжил писать на другой стороне.

— Ну и, конечно, такой же комплект для царицы? Записываю, записываю. О царь, который будет жить вечно…

— Да, да. Я тоже так думаю, — Теппик бросил быстрый взгляд в сторону Диоса. — Вижу, ты действительно большой знаток.

— Теперь лабиринты, — вкрадчиво промолвил Птаклюсп, стараясь унять дрожь в голосе. — Очень популярны сегодня. Лабиринт — и никакие грабители вам не страшны. Рискую показаться старомодным, но я просто балдею от этих запутанных коридоров. Как говорят в народе, коготок увяз — всей птичке пропасть. С лабиринтом будет стоить несколько дороже, но что такое деньги в наше время? О повелитель вод…

«То, чего у нас нет», — предостерегающе произнес чей-то голос сзади. Но Теппик проигнорировал его, решив целиком доверится судьбе.

— Да, — сказал он. — Два лабиринта. Птаклюсп еще что-то черкнул на своей табличке.

— Для каждого из супругов, о камень камней! — хрипло простонал он. — Чрезвычайно удобно. Плюс патентованные ловушки. Предлагаем широкий выбор капканов, волчьих ям, самострелов…

— Да, да, — закивал Теппик. — Обязательно. Давайте все. Весь список. Архитектор перевел дух.

— Конечно, никак не обойтись без стелл, аллей, церемониальных сфинксов… — начал он.

— Чем больше, тем лучше, — ответил Теппик. — Полностью предоставляем это на твое усмотрение.

Птаклюсп вытер лоб.

— Чудесно, — выдавил он и высморкался. — Замечательно. Осмелюсь сказать, ваш батюшка, о великий сеятель, должен быть чрезвычайно счастлив, имея такого заботливого сына. Хотелось бы добавить…

— Можешь идти, — раздался голос Диоса. — Мы надеемся, что работы начнутся незамедлительно.

— Со дня на день, уверяю вас, — пообещал Птаклюсп.

Чувствовалось, что его мучит некое неразрешимое философское сомнение.

— Да? — холодно вопросил Диос.

— Я, э-э… Дело в том, что, э-э… Я вовсе не имею в виду, что, э-э… Само собой разумеется, старейший клиент, высокочтимый заказчик, но дело в том, э-э… Абсолютно не сомневаясь в вашей кредитоспособности, э-э… Только, прошу вас, не подумайте ничего такого, э-э…

Диос бросил на архитектора взгляд, который заставил бы моргнуть и потупиться самого сфинкса.

— Ты что-то хочешь сказать? — спросил он. — Время его величества крайне ограничено.

Птаклюсп безмолвно шевелил губами, не в силах издать ни звука. Сами боги превратились бы в блеющее стадо, столкнись они сейчас лицом к лицу с Диосом. Казалось, даже змеи посоха устремили свой взгляд на несчастного архитектора.

— Нет, нет, э-э… Извините. Просто мысли вслух. С вашего разрешения удаляюсь. Столько работы, э-э…

Он низко поклонился.

— Окончание работ через три месяца, — добавил Диос, когда Птаклюсп был уже на полпути к арке. — К поре Наводнения[12].

— Что?

— Ты обращаешься к одна тысяча триста девяносто восьмому монарху этой страны, — ледяным тоном произнес Диос.

Птаклюсп шумно проглотил слюну.

— Извиняюсь, — пробормотал он. — Я только спросил, что? О великий царь. Хочу обратить внимание, что на одну только доставку плит уйдет, э-э…

Губы архитектора дрожали, он перебирал в уме один повод за другим, мысленно бросая их в лицо Диосу.

— Цорт не в один день строился… — выдавил он.

— Не будем оговаривать работу в подробностях, — обратился Диос к Птаклюспу, одаривая его улыбкой, страшнее которой не было ничего на свете. За исключением той же улыбки Диоса.

— Сверхурочные, разумеется, будут оплачены, — добавил он.

— Но вы никогда не пла… — начал было Птаклюсп и осекся.

— А кара за срыв намеченных сроков будет ужасной, — предупредил Диос. — В соответствии со всеобщим законодательством.

Нервы и доводы Птаклюспа истощились.

— Разумеется, — выдавил он обреченно. — Почту за честь. Надеюсь, ваши высочества извинят меня. До захода солнца еще целых два часа.

Теппик кивнул.

— Благодарю, — ответил архитектор. — Да будут плодотворны ваши чресла. Мое почтение, великий Диос.

Было слышно, как он торопливо сбегает по лестнице.

— Она будет великолепна. Немного великовата… но великолепна! — сказал Диос.

Стоя между колоннами, он вглядывался в раскинувшуюся на другом берегу Джеля панораму некрополя.

— Великолепна, — повторил он и снова нахмурился, почувствовав резкий укол боли в ноге.

Да, сегодня же ночью надо съездить на тот берег. И зря он так долго тянул. Глупо. Но он же не мог отвлечься от праведного служения царству…

— Диос, что-то случилось? — спросил Теппик.

— Ваше величество?

— Мне показалось, ты побледнел.

Выражение панического ужаса на мгновение исказило морщинистые черты Диоса. Он выпрямился.

— Уверяю вас, ваше величество, я прекрасно себя чувствую. Прекрасно!

— Тебе не кажется, что ты несколько перетрудился?

Нескрываемый страх отразился на лице верховного жреца.

— В каком смысле, ваше величество?

— Ты слишком много хлопочешь, Диос. Встаешь с петухами, ложишься за полночь. Относись к жизни проще.

— Вся моя жизнь есть служение, ваше величество, — стоял на своем Диос. — В нем — весь смысл моего существования.

Теппик вышел вслед за ним на балкон. Лучи понемногу клонящегося к закату солнца вспыхивали на вершинах рукотворной зубчатой гряды. Но это был только центральный массив; пирамиды выстроились по всей дельте, до самого второго водопада, где Джель терялся в горах. Мало того, пирамиды занимали лучшие земли, ближе всего расположенные к реке. Но даже самый забитый крестьянин посчитал бы кощунством предложить иное решение.

Среди пирамид попадались сравнительно невысокие экземпляры, сложенные из грубо обтесанных плит. Со стороны они выглядели даже старше гор, укрывавших долину от пустыни. Хотя в конечном счете горы были здесь всегда. К ним были неприменимы такие слова, как «молодой» или «старый». Но эти первые пирамиды построили человеческие существа — бурдючки с мыслящей влагой, ненадолго задержавшейся в хрупком образовании кальция, — существа, которые распиливали скалы на куски, чтобы затем с превеликим трудом снова сложить их в гармоничную постройку. Эти пирамиды действительно были старыми.

На протяжении тысячелетий архитектурная мода менялась. Пирамиды поновее были сложены из более гладких плит, с более острыми гранями, попадались и довольно приземистые, облицованные слюдой. Однако даже самые отвесные из них, непроизвольно размышлял Теппик, не превышали единицы по любой домолазательной шкале, хотя некоторые стеллы и храмы, сгрудившиеся у подножия пирамид, как буксиры, окружившие дредноуты вечности, заслуживали внимания.

Дредноуты вечности, подумал он, они плывут, тяжело рассекая туманы Времени, и их единственные пассажиры всегда путешествуют первым классом…