Пирс Энтони - Ксанф. Замок Ругна Страница 18

По пути друзья много беседовали, и Прыгун настолько пополнил свой словарь, что сейчас смог понять смысл речи Дора.

– Если мы должны перейти Провал, значит, перейдем, – протрещал он. – Риск, конечно, есть.

– Провальный дракон, – припомнил Дор.

– Это риск? – уточнил Прыгун.

– Громадный риск, – подтвердил Дор. – Он живет на дне Провала. Нечто вроде гуся, но еще хуже. У него зубы.

– А если перепрыгнуть?

– Но дракон... он зубастый... Это опасно.

Дор не помнил, стреляет ли провальный дракон огнем и дымом, но рисковать ему не хотелось. Никто в здравом уме – ив поврежденном тоже – не согласится встретиться с драконом.

– Чтобы перепрыгнуть, не придется спускаться, – пояснил Прыгун. – Давай перелетим!

– Перелетим? – не сразу понял Дор.

– Перелетим через Провал на нити, подхваченной воздухом. Сейчас, в разгар дня, над Провалом проходят мощные воздушные потоки. Но опасность все же остается.

– Опасность остается, – ошеломленно повторил Дор. – На ниточке, по воздуху, над Провалом...

– Нет, опасность, что воздух изменит направление или буря начнется...

Чем больше Дор размышлял над предложением Прыгуна, тем меньше оно ему нравилось. Но другие пути не лучше. Ему вовсе не хотелось ни спускаться в Провал, ни идти в обход. Здесь, на гобелене, ему дано пробыть не больше двух недель. За две недели надо найти снадобье для Джонатана. Два дня он уже потерял. Обходной путь заберет остальное время. В замок Ругна надо попасть как можно быстрее.

– Ну что ж, полетим, – неохотно согласился он.

Прыгун подошел к краю Провала и вытащил из себя немного шелка. Но вместо того чтобы закрепить нить, он позволил ветру подхватить ее. Нить быстро размоталась и поднялась в высоту, словно воздушный змей. Дор видел какую-то ее часть, а остальное не мог разглядеть, как ни старался. Но как же на этом перелететь через Провал?

– Почти готово, – протрещал Прыгун. – Дай-ка я прикреплю нить к тебе, а то меня сейчас унесет. – В самом деле, огромный паук из последних сил старался не улететь; нить наверняка тянула очень сильно. – Подойди сюда.

Дор приблизился, и Прыгун ловким движением передних лап прикрепил к нему нить. Порыв ветра подхватил Дора, и он очутился в воздухе. Ужасная бездна открылась под ним. Он смотрел вниз, не шевелясь, онемев от страха. Нить чуть снизилась. «Сейчас упаду в Провал», – подумал Дор, но очередной порыв ветра подхватил нить – и снова Дор послушно поднялся вместе с нитью.

Стены Провала под углом уходили вниз. Косые лучи солнца освещали его стены, резко оттеняя все неровности, но в самой глубине Провал пребывал во мраке. Дор ни за что не хотел бы там очутиться!

Нить всплыла и повисла над Провалом. Поток воздуха ласково подхватил паутину и понес ее вдоль пропасти. Дору не светило, кажется, оказаться на противоположной стороне. Прыгун остался стоять, где стоял. Паук тоже готовился взлететь, но подготовка требовала времени, и расстояние между приятелями увеличивалось с каждой минутой. А вдруг они вообще потеряют друг друга?

Дор знал Прыгуна всего два дня, но уже крепко верил ему. А почему? Волей судьбы Прыгун стал его спутником, он умеет побеждать врагов, он ловко плетет разные полезные штуки из шелка – воздушные нити! Все это прекрасно, но не главное. Главное, что Прыгун – взрослый! А в мускулистом теле силача таилась детская душа, лишенная свойственной взрослым рассудительности и уверенности. Необходимость решать самому, опираясь только на собственные силы, пугала Дора, он и сам не знал почему.

Прыгун, наоборот, никогда не терял самообладания, а действовал – быстро и точно. И ошибки не сломили бы его. От паука исходила уверенность, так необходимая Дору. Он понял это только сейчас, беспомощно болтаясь над пропастью. Он не умел думать наперед, и неприятности заставали его врасплох. Ему нужен был друг, все понимающий и опытный; друг, который, предвидя его ошибки, умел бы их исправлять. Ему нужен был именно Прыгун.

В голову опять что-то ужалило. Дор махнул рукой. Проклятое насекомое!

Течение воздуха усилилось. Паутинка поднялась выше и полетела быстрее. Худшие опасения Дора, кажется, подтверждались. Паутинка не собиралась снижаться, и уж точно не на противоположной стороне Провала. И глазом не успеешь моргнуть, как окажешься у моря, а там пучина, там морские чудовища. Если паутинка не опустится, то через несколько дней он попросту умрет с голоду. А самое страшное – приземлиться, но... в Обыкновении. Прыгун мог это предвидеть. Но разве паук не намекал на риск? Дор отважился рискнуть и теперь платит за это.

Какое-то пятнышко показалось среди облаков... Жук... Нет, птица... Нет, гарпия... Нет, дракон... Нет... Пятнышко приблизилось... Рок... Это, должно быть, птица рок – самая крупная из птиц. Но когда птица рок подлетела еще ближе, Дор понял: если это и птица рок, то все-таки не самая большая, хотя и не маленькая. Птица с ярким безвкусным оперением – красно-сине-желтые крылья, коричневый в белую крапинку хвост, тело с зеленоватым отливом; черная голова с белым очком вокруг одного глаза и двумя алыми перьями около серого клюва. Не рок, а какая-то пестрая барахолка.

Птица подлетела еще ближе и уставилась одним глазом на Дора. Вот и еще одна непредвиденная опасность – нападение пернатых. Он потянулся за мечом, но сразу одумался: по неосторожности перережет паутинку и упадет в пропасть. Но если не защититься, птица попросту склюет. Клювом она, правда, не походила на хищницу. Скорее всего, птичка из тех, что питаются отбросами. Но она так на него уставилась...

– Ко-мок! – каркнула птица, спикировала, выставив лапы, и схватила Дора. – Ко-мок! Комок! – победно крикнула она и полетела на юг, унося с собой Дора.

Ему как раз и надо на юг, но не в клюве птицы. Огромная крикливая птица взяла его в плен! Хорошо, что Прыгун далеко. Он не сумел бы помочь. К тому же огромные птицы – худшие враги огромных пауков.

Оказавшись в столь плачевном положении, Дор обнаружил, что чувствует себя не так уж плохо, гораздо лучше, чем можно было ожидать. Пусть эта гадкая птица склюет его, но Прыгун, его друг, сейчас в безопасности! Не было ли это благородное чувство еще одним признаком взрослости? Жаль, что стать совсем взрослым ему, кажется, уже не удастся.

«Если я погибну, – размышлял Дор, – Прыгун останется в прошлом навсегда». Разве что возвратное заклинание сработает само по себе, чтобы переправить всех чужаков в их собственное время. Одного живого паука и кучку... Позвольте, если сейчас птица и склюет тело, то это ведь не его тело. Может, выйдет серединка на половинку: он вернется полуживым, кем-то вроде зомби. Будет бродить в окрестностях замка, и Джонатан станет его собеседником.

– Ко-мок! – каркнула птица и устремилась к великанскому, разлапистому, похожему на обыкновенское дереву. Момент – и они оказались в огромном гнезде, в самом его центре.

Это было фантастическое гнездо! Для его строительства птица употребила, очевидно, все, что на ум взбредет и в клюв попадется. Веревки, листья, змеиная кожа, морские водоросли, тряпицы, перья, серебряная проволока – Бинк говорил, что где-то в чаще растет серебристый тополь; птица, очевидно, нашла это дерево, – драконья чешуя, засохшие хлебные корки, волосины из хвоста гарпии, щупальца древопутан, стекляшки, морские раковины, амулет, сделанный из гривы кентавра, высохшие червяки и множество других невообразимых вещей.

А содержимое гнезда оказалось еще интереснее! Что лежало в гнезде? Ну конечно, яйца. Но какие! Конечно, их снесла не пестрая барахолка, потому что яйца эти были всевозможных цветов, размеров и разнообразнейшей формы. Круглые, продолговатые, пасхальные; зеленые, алые, в горошек; величиной с человеческую голову и с ноготь мизинца. Наконец, сковорода с яичницей о десяти яйцах – несомненный гвоздь коллекции. Кучками лежали покрытые мхом штыки, болты и сверла. Отдельно – абсолютно левый башмак; отдельно – обглоданные куриные косточки, золотые ключики, книги в рваных обложках, гнилая фанера и живой звук. А еще – мраморная статуя лошади с крыльями и несколько шариков из рога единорога. Плюс напольные часы с инкрустацией, но без стрелок, три дырки от бублика, полинявшая птичка колибри, полированная какашка оборотня.

И Дор.

– Ко-мок! – ликующе каркнула пестрая барахолка и взмахнула крыльями, так что бумажки, листья, перья на секунду поднялись с насиженных мест. Птица улетела.

Пестрая барахолка попросту любила собирать вещи. Дор стал экспонатом ее коллекции. Первым человеческим экспонатом. А первым ли? Дор осмотрелся. Нет, никаких других человеков не видно. А может, птица людьми попросту закусывала? Но и костей не видно. Хотя и это ничего не доказывает – барахолка могла поглощать и мясо, и кости. Но Дора она изловила не на земле, а в воздухе. Может, приняла его за редкостную породу летающего человека, поэтому и не съела?

Дор перебрался через завалы, подполз к краю гнезда и глянул вниз. Но, кроме густой листвы, ничего не увидел. Он не сомневался, однако, что гнездо находится на страшной высоте. Спрыгнешь – убьешься. А не попытаться ли слезть? Ветка, на которой держалось гнездо, была круглая, гладкая и вдобавок Мокрая. Если бы она не раздваивалась как раз под дном гнезда, на ней вряд ли что-нибудь могло бы удержаться. Дор не сомневался, что рухнул бы вниз. Не мастак он лазать по деревьям.