Александр Рудазов - Самое лучшее оружие Страница 18

– Я сообщу о вашем предложении начальству, – дипломатично ответил он. – Мы подумаем.

– Обязательно подумайте, – совершенно серьезно кивнул лод Гвэйдеон.

Через несколько минут Конрад остановил машину возле какого-то магазинчика. Лод Гвэйдеон в своем необычном одеянии привлекал слишком много внимания, а безымянная служба Конрада как раз и должна была следить, чтобы по улицам не гуляли всякие нездоровые сенсации.

– Подождите, пожалуйста, – попросил он, выходя наружу.

Агент вернулся очень быстро, неся какой-то сверток. Это оказался рыбацкий дождевик.

– Это вам, – отдал он костюм лоду Гвэйдеону. – Наденьте поверх доспехов, пожалуйста. Если только, кхм, это не оскорбит каких-нибудь ваших правил…

– Нисколько, сударь, – благодарно наклонил голову паладин. – Вы предупредили мое желание – я и сам собирался найти что-нибудь… подождите, а куда же я спрячу меч?

– Вот вам чехол для спиннинга, – невозмутимо ответил Конрад. – Пусть думают, что вы рыбак.

Когда черный автомобиль подъехал к бунгало дедушки Джо, лод Гвэйдеон уже успел облачиться в желтый дождевик и высокие рыбацкие бахилы. Маскировка оказалась вполне приличная, но теперь паладин стал похож на толстяка. Конрад еще раз уточнил у Креола и Ванессы (особенно у Ванессы) несколько административных моментов, связанных с гонораром за выполненную услугу и дальнейшим сотрудничеством, оставил номер своего мобильного, махнул на прощание и уехал.

– Привет, ма, – тихо прошипела Ванесса, открывая дверь своим ключом. – Слушай, этот долбаный Скотт уже уехал?

– Что ты девочка моя как же мы могли его отпустить конечно же мы пригласили его на день рождения дедушки мы превратили вторую гостиную в дополнительную спальню гостей ожидается просто ужас а кто этот милый джентльмен он похож на капитана дальнего плавания с которым мы в молодости нет-нет Мао это было еще до нашей встречи познакомь же нас что вообще происходит где ты пропадала четыре месяца что у тебя за странные знакомые что за история с маньяком в гараже объясни мне все немедленно!

Вон бессильно посмотрела на папу. Тот только пожал плечами, предоставив дочери возможность выпутываться самой. От мага с паладином помощи тоже ждать не стоило – они преспокойно играли в камень-ножницы-бумагу. Креол, разумеется, бесстыдно жульничал.

– Ну все, хватит! – решительно заявила Ванесса. – Мне уже надоело все время врать!

Мао закрыл глаза ладонью, не желая видеть того, что сейчас произойдет. Агнесс, наоборот, подалась вперед с жадно горящими глазами. Она почуяла Тайну.

– Мы едем в гостиницу, – совершенно неожиданно закончила Вон. – Прости, мама, но я тебе ничего не скажу. Не имею права. Дело государственной важности! – уважительно указала куда-то наверх она. Агнесс посмотрела туда же, но кроме ночного неба и дворового фонаря ничего интересного не увидела. – Видела ФБРовца? Вот! И вообще я теперь… я теперь… я теперь работаю на государственную безопасность, вот!

Неожиданно вырвавшаяся придумка оказалась очень удачной. Агнесс Ли, разумеется, стало еще любопытнее, но теперь она уже не решалась ни о чем спрашивать. К вопросам ГБ она всегда относилась с большим уважением. На словах ни в грош не ставила, но в душе относилась с трепетным пиететом.

– Что девочка моя что ты такое говоришь конечно я не буду ни о чем расспрашивать сама расскажешь когда захочешь, – с надеждой сказала она. – Ни о какой гостинице не может быть и речи вы останетесь здесь вашего друга мы положим во второй гостиной со Скоттом…

– Только не со Скоттом! – запротестовала Ванесса.

– Чем тебе не нравится Скотт это очень милый человек такой оригинальный такой культурный…

– Скотта не надо! – повысила голос Вон, нервно оглядываясь на Креола.

Маг и так уже давно водил носом – чуял содомита поблизости. Как он объяснял Вон, у гомосексуалистов своя, совершенно особенная аура. И от ауры обычных людей она отличается примерно так же, как запах гнилого персика – от запаха свежего. Мага со слабым желудком в присутствии одного из «меньшинств» вполне может стошнить. Креол брезгливостью никогда не отличался, но это не значило, что ему нравилось любоваться протухшими аурами.

– Между прочим, психологи утверждают, что люди, ненавидящие меньшинства, сами являются латентными гомосексуалистами, – вполголоса сказала ему Вон.

– Все психологи? – кротко уточнил Креол.

– Все… а что?

Креол не ответил. Но, судя по его холодным глазам, отныне все психологи мира заимели смертельного врага. Всех, кто смеет утверждать такое , ждала самая мучительная гибель от руки оскорбленного архимага.

В конце концов все как-то устаканилось. Но тут из своей спальни выехал дедушка Джо и принялся орать, требуя, чтобы ему немедленно объяснили, какого черта тут происходит, и что делают все эти люди в его доме. Агнесс старательно заработала языком. Старый хрыч слушал очень внимательно, прижав к уху слуховой рожок, и задал своей дочери всего один вопрос – кто такая она сама? Узнав, что это его дочь, он чрезвычайно удивился, и заявил, что у него вообще нет детей: он бы такое запомнил.

Креол вполголоса предложил Вон усыпить тут всех и держать в таком состоянии до самого отбытия на Девять Небес. А еще лучше – вообще не задерживаться из-за какого-то дурацкого юбилея, а вернуться домой прямо сейчас.

Надо сказать, Ванесса даже чуть было не согласилась. Не на первый вариант, само собой, а на второй. Но все-таки пересилила себя и отвергла столь заманчивое предложение – все-таки большая и дружная семья Рипплов не собиралась вместе уже очень давно…

– Ненавижу родственников!.. – простонала она, просыпаясь рано утром от рева жестяной трубы маленького Чарли. – Боже, восемь часов! Мы же легли только в половине пятого! Нет, нет, ни за что…

Креол с трудом продрал заспанные глаза, посмотрел на ученицу, уже успевшую снова уснуть, потом – на мальчишку с трубой. Чарли, каким-то образом умудрившийся войти в мансарду, запертую изнутри, с раскрытым ртом пялился на свою тетю и шумерского мага, лежащего рядом. Потом набрал побольше воздуха в грудь и снова поднес к губам трубу – сегодня мальчик играл в горниста.

Дунуть он не успел – ему в лицо прилетела маленькая подушка-думка, метко брошенная Креолом. Следом поднялся и сам маг. Он спокойно отнял у Чарли трубу, еще спокойнее переломил ее об колено и вернул обломки хозяину.

Чарли немного подумал, а потом открыл рот, чтобы зареветь. Креол быстро обернулся в сторону спящей ученицы, позволил себе какую-то секунду помечтать о возможности убить этого противного ребенка и закопать где-нибудь трупик, но все же отказался от такой заманчивой идеи. Очень неохотно. Вместо этого он сделал быстрый жест ладонью, и растянул губы в улыбке, наблюдая, как Чарли пытается реветь, но только беззвучно открывает рот. Заклятие Безмолвия действовало безупречно.

– Охрип, отрок? – ласково спросил он, гладя мальчика по головке. – Смотри, еще раз разбудишь меня, так совсем язык отвалится… Понял?

Креол не любил детей.

– Что-то скучно… – задумчиво посмотрел в окно он, когда мальчишка с расширившимися глазами выбежал из мансарды. – Зря я все-таки раба с собой не захватил – в бейсбол бы сейчас поиграли…

Играть в бейсбол Креола научила Ванесса. И они с Хубаксисом очень быстро наловчились играть на пару – вместо биты жезл, вместо мячика Хубаксис… Правда, нравилась такая игра только Креолу.

До самого конца недели в доме царило жуткое столпотворение. Ежедневно прибывала новая порция родственников. Многие из них видели друг друга первый раз в жизни: в последний раз все Рипплы собирались пять лет назад – на предыдущий юбилей дедушки Джо. С тех пор некоторые успели жениться или выйти замуж, у других родились дети (или повзрослели до такого уровня, при котором можно отличить одного ребенка от другого), кое-кто умер. Всех порадовал кузен Стив, невесть с какой радости переметнувшийся в кришнаиты и заявившийся в оранжевом платьице и с бритой головой.

Впрочем, Ванесса куда сильнее ждала и никак не могла дождаться другую кузину – Глэдис. Эта высокомерная дурища ужасно пыжилась тем, что ее муж дорогущий пластический хирург, работает в Голливуде и здоровается за руку с самыми крупными звездами. Креол, конечно, пока что не был мужем Вон (впрочем, она над этим работала), но в профессионализме мог дать сто очков вперед всем американским хирургам вместе взятым. А насчет репутации… Кинозвезды – это, бесспорно, очень внушительно, но рядом с императорами, высшими демонами и богами даже Аль Пачино покажется маленьким и незначительным. И уж конечно мужу Глэдис никто и никогда не построит даже часовенки!

Кстати, когда Ванесса вспоминала, что в Зингенцефельде уже выбрали место, на котором возведут храм ее имени, у нее начиналась натуральная истерика. Поэтому она старалась об этом не думать.