Натан Темень - Игрок Страница 18

   Грудная клетка, притиснутая к волосатой груди человекобыка, вот-вот расплющится. Джонни встаёт на ноги, и встряхивает меня, как собака старый коврик. На мгновение перед глазами мелькает кусочек синего неба, перекошенная морда с оскаленными желтоватыми зубами. Жадно глотаю воздух, тычу в пасть Джонни чудом уцелевшими свитками - они по-прежнему целёхоньки, даже не помялись - и от души выдаю партию крепких слов о монстре, его маме, и прочей родне, дальней и ближней.

   Пальцы-сосиски Джонни конвульсивно сжимаются. Если бы я помнил свою жизнь, сейчас бы она вся пронеслась перед глазами. Раскрываю рот в тщетной попытке вдохнуть, и не могу.

   Что-то трещит, меня обдаёт жаром, потом раздаётся хлопок и звонкий треск, будто разбили кувшин. Смертельные объятия монстра разжимаются, и я падаю на землю.

   Со всхлипом втягиваю в себя воздух. Рёбра болят, саднит горло, но я снова дышу. Кое-как привстаю, поднимаюсь на четвереньки. В груди что-то посвистывает, в глазах плывёт, красная табличка мигает, как будто сбесилась.

   Джонни сидит у дерева, прислонившись спиной к стволу, массивные плечи, все в пучках бурой шерсти, поникли, голова свесилась на грудь. Голова?

   Нет у него никакой головы. Из мохнатых плеч человекобыка торчит огрызок шеи, похожий на расщеплённый древесный ствол. Между широко раскинутых, мускулистых коровьих ног, заканчивающихся парой увесистых копыт, что-то лежит.

   Тупо разглядываю обломки обугленного кувшина, в котором, должно быть, хранили клубничное варенье. Почему-то стенки посудины густо покрыты сажей и пучками кудрявых волос...

   Мой желудок скручивает в узел, но внутри пусто. Содрогаясь от бесплодных позывов, пытаюсь отвести глаза от расколотой, обгорелой головы Джонни, и не могу. Пара кривых рогов, один с обломанным кончиком, лежат прямо передо мной. Между ними, как раз посередине, блестит что-то тонкое, длинное, как спица.

   Наконец спазмы тошноты сходят на нет. Глубоко вздыхаю, смотрю прояснившимся взглядом на останки. Похоже, котелок нашего монстра взорвался изнутри. Машинально трогаю тонкий блестящий предмет. Тот качнулся, и из ошмётков обгорелой шерсти выглянул заострённый наконечник. Шевельнулось и застыло оперение на другом конце. Стрела.

   - Твою ж мать. Вот так выстрел.

   Странно знакомый голос звучит над моей головой.

   Переваривая мысль, как стрела могла оказаться в черепе Джонни, медленно поднимаю взгляд. Позади покойника, на верхушке большого серого валуна, стоит тоненькое создание на одной ножке, второй почёсывая лодыжку, и вертит в руках короткий лук.

   Стою на четвереньках, рассматриваю лучника. Мишень из меня сейчас - лучше не бывает. Тонкая фигурка в лучах солнца кажется почти прозрачной, кажется, дунь - и улетит.

   Невесомое создание спрыгивает с камня, и, неслышно ступая по траве, идёт ко мне. Солнце слепит мне глаза, я вижу только силуэт, да направленный мне в лицо лук с наложенной стрелой.

   Маленькие босые ноги переступают по траве, поблескивает наконечник стрелы.

   - Это ты сделал? - в таком знакомом и одновременно чужом голосе слышится удивление.

   Стрела описывает многозначительную восьмёрку и застывает, почти уткнувшись мне в лоб.

   - Что сделал? - слова вырываются из горла хриплым карканьем. Назойливая табличка продолжает мигать красным. Блондинка молчит, видно, отчаялась.

   - Ты разнёс ему башку. Мои стрелы не заряжены магией. Это должен быть ты. Больше некому...

   Голос прерывается, и уже другой, который я сразу узнаю, произносит:

   - Сейчас ты медленно положишь лук на землю, и никто не пострадает.

   Наконечник стрелы уходит в сторону, щёлкает спущенная тетива. Стрела втыкается в землю, выпустив облачко пыли. Крутясь, передо мной падает флакончик толстого стекла. Во флакончике бултыхается тёмная жидкость.

   - Выпей, - говорит Арнольд. Он стоит рядом, лезвие его кинжала прижато к тонкой шее маленького лучника.

   Подбираю флакон, одним глотком выпиваю зелье. В глазах немедленно проясняется, красная табличка мигает в последний раз и исчезает.

   - Лучше бы ты ему ткнул в сердце, - угрюмо говорит лучник, и я наконец узнаю его.

   Мокрое платьице облепило тонкую фигурку, из-под копны спутанных волос мигают совиные глаза. Видно, Глазастой Энн пришлось побывать в воде, и это пошло ей на пользу. Бело-розовые щёки, чистая шея, длинные ресницы так и хлопают. Стройные ножки, осиная талия, и волосы не грязно-серые, а пепельные, с серебристым отливом.

   Девчонка повернулась, взглянула на Арнольда, из массы пушистых, подсыхающих на солнце волос вынырнул кончик розового ушка. Острого, кошачьего уха, совсем как у меня.

   Энн перевела взгляд на меня. Огромные, немигающие глаза уставились на меня, и я впервые заметил, как сужаются её зрачки. Проклятье. Она тоже эльф.

   - Нужно было вырезать ему сердце, - повторила она, кривя красивые губы. - Это же Аристофан. Мешок золотых, и легендарный доспех в придачу. Что смотришь, красавчик? Убей его.

Глава 17

   - Легендарный доспех, говоришь? Мешок золота в придачу? - красавчик окидывает меня оценивающим взглядом.

   - Чтоб меня разорвали когти Эринии, если я вру!

   Кинжал отодвигается от горла Энн.

   - Зачем вырезать ему сердце?

   - За него отдельная плата, - эльфийка оживляется, облизывает губы острым язычком. Совиные глаза возбуждённо блестят.

   Поднимаюсь на ноги. Зелье помогло, меня больше не шатает.

   - Сколько за сердце? - интересуется Арнольд.

   - Больше, чем ты сможешь унести.

   Всё, хватит. Сейчас они поделят шкуру неубитого Эрнеста.

   Перешагиваю через вытянутые ноги мёртвого Джонни. Раздвоённые копыта в ошмётках травы, мускулистые ляжки. Широкая грудь в буйных зарослях шерсти, ничем не прикрытый, брутальный пах. Кровавый обрубок вместо головы.

   Склоняюсь над кучей сваленной у костра добычи, не глядя, бросаю взятую на глазок половину добра в свой мешок.

   - Эй, сизарь, ты куда? - насмешливо бросает Энн. - Мы с тобой не закончили!

   Легонько толкаю носком сапога обломки черепа Джонни. Оттуда вываливается овальный кусок кости. Мелкими буквами сбоку вьётся надпись, и цифирка в конце.

   Подбираю кость. Оборачиваюсь к застывшему с кинжалом в руках Арнольду. Эльфийка смотрит на меня, зрачки её то сужаются, то расширяются, губы растянуты в глумливой гримаске.

   - Я с вами закончил. Прощайте.

   - Эрнест! - это красавчик. Похрипывает от волнения. Конечно - такая добыча уходит.

   Тычу в сладкую парочку выпавшей из быка костью. Энн в испуге отшатывается.

   - Первому, кто пойдёт за мной, разнесу башку, как Джонни. Видали?

   Я блефую, но они верят. Красавчик бледнеет, эльфийка застывает на месте, как статуя девушки с арбалетом.

   Разворачиваюсь и ухожу. Топчу сапогами дивные цветы, похожие на маки. Блеф блефом, но между лопаток нестерпимо зудит от ожидания стрелы.

   Прохожу мимо тушки комара Фредди. Помятые крылья лежат слюдяной гармошкой, хоботок в засохшей крови уткнулся в землю.

   Цветы пропали, теперь на моховых кочках торчат здоровенные грибы. Густые ёлки заслоняют солнечный свет. Ставшее привычным странное спокойствие ушло, перекинулось в ледяную злость. На ходу срываю с гриба шляпку. На шляпке сбоку надпись. Ты хотел учить меня грамоте, Арнольд? Обойдусь без тебя.

   Откусываю кусок от шляпки. Перед глазами выскакивает табличка, а мохнатые ёлки вдруг окрашиваются в лиловый цвет. Неожиданно легко подпрыгиваю, и несколько шагов буквально пролетаю над землёй. Ага. Нагибаюсь, и когтем вычерчиваю на ближайшем пне слово с таблички. Буквы получились корявые, но каждая врезается мне в память вместе с царапинами на древесном стволе.

   Ещё. Куст с роскошными бутонами не дал ничего. Трава с красным венчиком на конце стебля вызвала тошноту и жжение в ушах. Через секунду я услышал, как оглушительно топают крошечными ножками муравьи, ползая по дохлой гусенице в броске камня отсюда. Эффект прошёл через сто ударов сердца, и всё это время я стоял, зажав уши кулаками и мотая головой.

   Ещё. Жёлтая ромашка - озноб и невероятная, нереальная радость. Прыгаю по поляне, как полоумный. Ещё. Древесный гриб. Чёрная тоска, зелень в глазах, и прозрачные стволы ёлок. Вижу лес насквозь, будто он стеклянный. Жаль, не дальше вытянутой руки.

   Каждый раз записываю слова. После стебля папоротника меня затошнило. Стоя на коленях, я трясущейся рукой вывел на земле новое слово.

   "Вам нужно поспать" - нежно произнесла моя блондинка, и перед глазами выскочил уже знакомый значок. Восходящее солнце и растопыренная пятерня. Что там говорил красавчик? "У тебя уровень повысился". Вот что он сказал.