Тщеславный (ЛП) - Митчелл Сэнди Страница 18

Хотел бы я, чтобы эта мысль утешала меня больше.

Святилище, к которому мы направлялись, было таким, как я и ожидал – то, что издали казалось торчащим из поверхности планеты обветренным куском песчаника, по мере приближения принимало форму небольшого мануфакторума-спутника. Конечно, на деле завод был сложен из более надёжного камнебетона, а неровные очертания оказались плодами десятилетий расширения – тут лишний цех, там часовня, здесь непременная посадочная площадка для прибывающих и отбывающих челноков, нагруженных смертоносными игрушками для Отвоевателей. Мы с Форшпунгом, не теряя времени, сообщили Мори о крушении аэромобиля, на которым должны были лететь, но узнали, что «Громовой ястреб» и его пассажиры опередили нас[60]. Мы ещё приближались к святилищу, а бронированная машина Космодесанта уже садилась на одной из камнебетонных площадок рядом с широкими и высокими погрузочными воротами, устроенными в склоне искусственного уступа, а поднятая его двигателями песчаная буря заслонила путь от главного комплекса к точке назначения. По дороге двигалось несколько машин – к счастью, мы не были подсоединены к комм-сети, а потому оказались избавлены от комментариев, что их водители явно отпускали по поводу «Громового ястреба». Ещё до того, как двигатели штурмовой машины утихли, позволяя различить знакомый угловатый фюзеляж через опадающие облака пыли, изнутри начали выбираться крупные фигуры в бело-жёлтой броне, что расходились по площадке, чтобы взять её под контроль.

– Похвально быстро, – заметил я, радуясь помощи космодесантников; я давно знал, как высок боевой дух их ордена и, хотя он казался мне лишённым искушений осторожности[61], присутствие Отвоевателей воздвигало непробиваемую преграду перед каждым, кто попытался бы повредить мне. Конечно, если среди заговорщиков не было скитариев, но даже если так (я уже перестал принимать как данность что бы то ни было), я сомневался, что они так быстро раскрыли бы свои карты. Впрочем, это вызвало у меня другую тревожную мысль, и я повернулся к Форшпунгу, надеясь, что он меня успокоит. – Насколько мы можем доверять Норгард?

– Это зависит от того, как вы понимаете доверие, – с готовностью ответил магос, ведя наш челнок в открывающиеся ворота сбоку святилища и понимая мой вопрос так буквально, как и стоило ожидать от техножреца. – Я полагаю, что выражая вероятность в процентах…

– Готовы ли вы поделиться с ней своими подозрениями? – оборвал магоса я, стремясь перейти к сути. Форшпунг поколебался секунду, видимо поглощенный попытками влететь в ангар, где уже стояло несколько подобных челноков и побитая «Аквила», подключенные шлангами и кабелями к разным обслуживающим системам. Магос развернул нас почти на месте, и устроил машину на камнебетоне рядом с другим челноком так ловко, что я едва почувствовал приземление. В отличие от ангара, из которого мы отбыли, здесь не было видно, ни техников, ни сервиторов; насколько я видел, не оказалось и контейнеров, сложенных вдоль стен. Хотя здесь было светло от люминаторов, отсутствие суеты, которую всегда ожидаешь увидеть в таком месте, немного беспокоило. По моему опыту, комплексы, выглядящие покинутыми, обычно скрывают парочку неприятных сюрпризов – например, охотящихся генокрадов или альдарских пиратов, готовых тащить всё, что движется, включая местных жителей[62]. Когда Форшпунг отключил репульсорное поле, а наш челнок твёрдо устроился на площадке, магос рассудительно кивнул.

– Я доверяю ей больше, чем многим, – признал он, – но не стал бы делиться подозрениями, если только в этом не будет крайней нужды.

– А сержанту Мори? – поинтересовался я, расстёгивая ремень безопасности.

– Как и вы, он не принадлежит к культу Механикус, а потому не может быть частью заговора внутри него, – ответил Форшпунг.

– Справедливо, – согласился я, выкарабкиваясь со своего места и придавая своему оружию более удобное положение – то есть такое, при котором я смогу выхватить его без всякой задержки.

Лязгнула кормовая дверь, и воздух вокруг внезапно сгустился, привлекая моё внимание к Юргену, с чувством мгновенного облегчения ступившего на твёрдую землю – выглядел он ещё менее здоровым, чем обычно (для человека, что однажды прошёл мимо стоявших на часах культистов Нургла незамеченным, это немалое достижение[63]). За ним появился Мори, распрямляясь после пребывания в тесном отсеке, где он сидел, как в каком-то смертоносном шезлонге. Я кивнул ему и повернулся к магосу, что закончил возиться с машиной и тоже ступил на запятнанный камнебетонный пол ангара.

– Где мы сейчас?

– В одном из самых святых мест Эвкопии, – неожиданно ответил Мори, широким жестом указывая на стоявшие челноки, видавшую виды «Аквилу» и странной формы пятна на стенах и полу. Мой порыв рассмеяться в ответ был подавлен тоном его голоса и эхом, которое тот произвёл в этом высоком и широком зале. Лицо Отвоевателя было совершенно серьёзным.

– Тогда для меня честь быть здесь, – ответил я скорее вежливо, чем правдиво.

– Это честь и для нас – Мори формально преклонил колени, глядя в сторону иконы Омниссии, занимавшей дальнюю стену, – единственной примечательной особенности этого зала.

– И для нас также, – согласился Форшпунг, повторив жест космодесантника, после чего повёл нас к выходу. Не скрою, этот разговор удивил меня, но причина странно собственнического отношения Мори к месту, которое я сперва принял за святилище Механикус, стала ясна, когда мы завернули в коридор. Вместо толпы техножрецов и сервиторов (не говоря уже о путающихся под ногами КОТах), которую я ожидал увидеть, нам встретились обычные люди – едва ли половина из них была аугметирована, да и у тех имплантаты скорее были средством справиться со старыми ранами, подобно моим указательному и среднему пальцам на правой руке. Они выделялись среди закутанных в красно-коричневые рясы техножрецов – их бело-жёлтые одеяния и мундиры мгновенно выдавали, кто это такие, даже если вы не поняли очевидного по их почтительному отношению к Мори.

– Орденские крепостные, – сказал Юрген, что удивился не меньше моего. – Давно я их не видал.

– И правда, – согласился я[64], вежливо кивая одному из них, что был удивлен встрече не меньше нас.

– Этот завод обеспечивает своей продукцией Отвоевателей, – сказал Форшпунг. – Хотя мы встроили его в эвкопийскую инфраструктуру, договор объявляет его феодом ордена[65].

– Которым Адептус Механикус продолжает управлять для нас, – заключил Мори. Сделка показалась мне честной – в конце концов, культ Механикус ревниво оберегает своё священное знание и очень неохотно отдал бы производство в чужие руки, какими бы тесными узами ни были связаны техножрецы и технодесантники Отвоевателей; Астартес же мало интересуются чем-либо, кроме истребления врагов Императора.

– Хотя в данный миг управляют не настолько эффективно, как хотелось бы любому из нас, – добавил магос и получил кивок от брата-сержанта.

– Насколько сильно не выполняется план работ? – спросил я, чувствуя себя достаточно уверенно, чтобы говорить более свободно. Конечно, один из нескольких снующих вокруг техножрецов мог оказаться заговорщиком, но это крайне маловероятно – лишь самые умелые и верные могут ступать во владения ордена, не говоря уже о том, чтобы работать там, а у Отвоевателей были столетия, чтобы научится распознавать скрытые признаки ереси[66].

– Полагаю, не слабее чем на заводах для вас, – ответил Мори, ведя нас в тихую боковую комнату. Я помнил манеру Отвоевателей украшать внутренние помещения с тех пор, как я гостил на одной из их боевых барж[67] дольше, чем хотел, так что легко узнал переговорную, как только её дверь скользнула в сторону. Помещение явно подготовили для нас заранее – на столе в центре комнаты стоял включенный мерцающий и потрескивающий гололит.

– Танны, сэр? – спросил Юрген, немедленно проходя к стоящему в углу самовару, откуда шёл безошибочно узнаваемый аромат этого напитка, а также немного беспокоящее шипение и бульканье. Ещё одно доказательство (если бы мне таковые требовались), что меня здесь ждали – Отвоеватели, с которыми я служил, знали о моей привычке к танне, и специально позаботились приготовить её[68].