Татьяна Устименко - Невезучие Страница 19

– Ой, моченьки моей больше нет, щаз умру! – знойно взвыла до волдырей искусанная Стаська, ужом вертясь на завлекательно шелестящем сене. – Сил не осталось терпеть!

Услышав подобное откровенное признание, Никодим принял его на свой счет и бурно возликовал. Предвкушая, какие неземные блаженства ожидают его наверху, он споро отбросил за плечи широкий плащ и, эротично посверкивая голыми ягодицами, схватил корзину, водрузил на нее ведро, потом ящик, а затем еще какой-то подвернувшийся под руку хозяйственный скарб. Торопливо составив неустойчивую импровизированную лесенку, волхв начал бодро карабкаться наверх, подбадривая стонущую и повизгивающую Стасю воплями о приближающемся спасении. Между тем злые духи (сиречь комары) доставали королевну все пуще, извлекая из ее горла поистине невероятные рулады. Толстая рука волхва уже показалась над краем сенника, как неожиданно шаткая конструкция предупредительно скрипнула, качнулась и рассыпалась, словно карточный домик. Никодим обреченно взвыл, ощутив, что летит, а плащ за его плечами неожиданно распахивается и наполняется тугими потоками свистящего в ушах воздуха…

То, что произошло дальше, запечатлелось в моей памяти навсегда!

Дверь сарая широко распахнулась, и в него торжественно вступил не совсем трезвый батюшка, дипломатично пропуская вперед двух монументальных, угольно-лоснящихся канагерийских послов. В тот же миг их барабанные перепонки чуть не лопнули от рвущего душу мужского крика, а на хорошо утоптанный земляной пол, прямо перед носом остолбеневших от неожиданности чернокожих гостей, обрушился здоровенный полуголый волхв – жутко поблескивая белками закаченных под лоб глаз. При этом Никодим не просто свалился с сенника, а эффектно гукнулся всем полноценным центнером живого веса и мученически отключился в позе раздавленной телегой курицы. Его напряженный, не желавший сдаваться мужской орган гордо вздымался к стропилам сарая. Гости отступили на шаг и содрогнулись.

– Ты чего это там делал? – подозрительно вопросил князь, пиная волхва сапогом и более всего кручинясь не о здоровье первосвященника, а о падении престижа государства.

– Демонов изгонял! – честно выдавил Никодим и отключился повторно, уже всеми органами тела и сознания.

Услышав страшное слово «демоны», послы взвизгнули, по-бабьи пронзительно и суеверно задрожали своими налитыми мощью бицепсами.

Но это оказалось еще не все. Практически свихнувшаяся от комариных ласк Стаська, решившая выяснить причину внезапно установившейся тишины, тихонько подкралась к краю сеновала, заглянула вниз и… внезапно поскользнулась на одной из разбросанных там и сям банановых шкурок. Вниманию растерянных гостей предстало странное, жутко красное и опухшее лицо, оглушительно верещащее и стремительно промелькнувшее над настилом сеновала.

– Демон! – в один голос взвыли впечатлительные гости, позорно утрачивая последние остатки мужества. Они дробно застучали зубами и плавно приземлились на свои черные ягодицы. – Великий краснокожий демон пустыни!

Батюшка недовольно крякнул. По его державным меркам, в сарае творилось гоблин знает что! Волхв в отключке, канагерийцы в шоке, да еще какие-то иноземные демоны по родному, исконно берестянскому сеновалу скачут. Непорядок!

– А ну, кто там есть, подь сюды! – пьяно потребовал самодержец, грозя зажатым в кулаке обкусанным малосольным огурцом. – Тебе сам князь приказывает!

– Нельзя грозить демону, демон отомстит! – вразнобой косноязычно залепетали послы, умоляюще хватая батюшку за руки, отбирая огурец и настойчиво пытаясь усадить князя рядом с собой.

– Кому, мне, самодержцу красногорскому? – ерепенился Елизар, гордо выставляя грудь колесом. – Да я этому демону самолично задницу надеру!

И тут к представлению подключился козел Оська. Пользуясь тем, что я, увлеченная всем происходящим, ослабила бдительность и перестала обращать на него внимание, подлый козел перегрыз-таки кочерыжку, выдернул голову из привязанной к ней веревочной петли, учуял вкусный княжеский огурец и с отчаянным меканьем сиганул вниз. К тому времени стемнело окончательно. И нужно представить себе панику, охватившую канагерийских гостей, да и моего пьяненького батюшку, увидевших, как из темноты на них выпрыгивает костлявый светящийся демон, выставивший вперед длинные острые рога. Проявив невиданную прыть, гости бросились врассыпную. Оська, до этого вечера никогда в жизни не встречавший чернокожих, а посему напуганный не меньше них, хорошенько наподдал рогами первому попавшемуся, коим оказался мой батюшка. Потом ухватил зубами вожделенный малосольный огрызок, чуть не оттяпав палец главному послу, и молнией вылетел из сарая, попутно сметая часть хилой, плетеной из ивняка стенки. За ним, громко крича и взывая к милости Аолы, вывалились иноземные гости, пришедший в себя волхв и князь в рваных штанах. А я сидела на сеновале и ржала в голос, обхватив руками в кровь закусанную Стаську…

На следующий день, прихрамывающий и держащийся за седалище князь при огромном скоплении народа и в сопровождении поминутно заикающихся канагерийских дипломатов долго и витиевато возносил монаршую благодарность частично загипсованному волхву Никодиму, отмечая проявленную им храбрость в деле изгнания из Берестянска коварных демонов и прочих врагов рода человеческого. Уж не знаю, каких именно врагов он еще имел в виду, но Стаська после вышеупомянутого романтического приключения заметно сдала морально, так и не став прежней бесшабашной девчонкой. Она поспешно вышла замуж за пожилого провинциального купца, присмирела, обабилась, родила дочку и благополучно растолстела. А я, уже не впервой, крепко задумалась о причинах своего тотального невезения и зареклась когда-либо впредь испытывать судьбу столь сложными ролевыми постановками! Впрочем, как выяснилось позднее, судьбе до моих скоропалительных обещаний не было никакого дела…

Итак, я в нерешительности застыла на подступах к эльфийскому шатру. С одной стороны, меня здорово подзадоривало не на шутку разыгравшееся любопытство, а с другой – сильно тормозило осознание собственной невезучести. А вдруг как опять?.. Но конец моим размышлениям положил негромкий голос, донесшийся из-за прикрывавшего вход полога:

– Заходи же, княжна, мы ждем именно тебя!

Я коротко и беззвучно помолилась, прося богиню о снисхождении, протянула руку, отодвигая дорогую ткань, и смело шагнула вперед…

Внутреннее пространство шатра оказалось неожиданно высоким и вместительным, по большей части заставленным различными непонятными предметами, о назначении доброй половины коих я даже не догадывалась. В центре импровизированной комнаты находился круглый стол, за которым расположились двое. Первый, вернее, первая имела облик обманчиво молодой женщины – стройной, смуглой, с прозрачными, как вода в реке, голубыми глазами. Глазами старыми, будто лед на высокогорном леднике. Одетая в роскошное платье эльфийка восседала в удобном кресле, неторопливо тасуя колоду потертых карт, составленную из необычных, ярко расписанных золотом и серебром картинок. Рядом с ней, небрежно облокотившись на спинку кресла, стоял мужчина зрелых лет, с неожиданно мальчишескими и задорными глазами. Пряди седины, мелькавшие в его каштановых волосах, казались нарочито придуманным декоративным украшением. Я насмешливо прищурилась, тотчас уловив искусный визуальный обман.

– Здравствуйте, старшая госпожа! – Я низко поклонилась, приветствуя молодую эльфийку.

Мужчина и женщина быстро переглянулись, обменявшись многозначительными улыбками.

– Не каждый способен сразу распознать то, что скрыто под иллюзией, а не лежит на поверхности, – мелодично произнесла женщина. – Мой сын правильно предупредил меня, доказывая, что избранной деве присущи многие необычные качества. Как ты догадалась?

– Сама не знаю точно! – Я неопределенно пожала плечами. – У вас молодое лицо, а глаза, как у древней старухи. Но женщины всегда придают значение своей внешности. А у него, – я повернулась к мужчине, – юные глаза и слишком броская, для того чтобы оказаться натуральной, седина. Скорее всего, он лекарь и намеренно старит свою внешность! Ведь пациенты склонны доверять пожилым и опытным…

– Браво! – Эльфийка ребячливо захлопала в ладоши. – Поэтому – долой маски!

В воздух взметнулось ароматное облачко тумана, а когда оно рассеялось, я увидела красивого юношу в расцвете лет и старую безобразную каргу, морщинистую и сгорбленную. Мое изумление не имело предела:

– Но ведь эльфы не стареют?

– В обычных условиях – да, – подтвердила старуха, возобновив перебирание карт. – Но за все нужно платить, в том числе за силу и знания. Поэтому маги и правители редко остаются молодыми.

– Заклинания забирают вашу жизненную энергию! – догадалась я. – Но тогда вы должны быть очень сильной магичкой?