Ник Поллотта - Монстр полнолуния Страница 19

8

Пока мы бодро шествовали по галерее, мои стражи несколько раз, то ли случайно, то ли намеренно, натыкались на меня — явно пытались выяснить, что у меня с собой, хоть ненароком, а обыскать. Да эти птенчики и представить не могут, сколько на мне оружия и всяческих приспособлений. Крепко надеюсь, что этого мне хватит.

Заворачивая за угол, мы прошли сквозь искусно замаскированный аппарат с Х-лучами, миновали тщательно спрятанное пулеметное гнездо и несколько инфракрасных сканеров. Видимо, будет намного труднее, чем мы думали. Это не считая того, что я еще до сих пор не знаю — а зачем я сюда пришел?!

В конце коридора притулилась простая деревянная дверь с лаконичной табличкой «Офис». Четверо охранников заняли позицию снаружи, дворецкий открыл дверь и ввел меня внутрь. Наконец-то!

Каким же дураком я был! Частная контора Матиаса Болта представлялась мне чем-то вроде лаборатории сумасшедшего ученого, ну знаете: пузырящиеся жидкости в пробирках, огромный анатомический стол, заваленный перепачканными кровью отчетами; полки из человеческих костей, прогибающиеся под тяжестью запретных фолиантов — трудов по алхимии и черной магии...

Ничего подобного! Здесь довольно симпатично, хотя, на мой взгляд, чуточку все старомодно. Вдоль стен — книжные шкафы с тысячами толстых томов в разноцветных кожаных переплетах, — насколько я успел разглядеть, не менее чем на дюжине языков мира. На полу — пушистый велюровый ковер, такой мягкий, что ноги утопают и возникает желание улечься на него с лучшей подружкой, — прямо как живой. В центре левой стены — камин, в котором при случае можно зажарить автомобиль; вся правая стена задрапирована красивым бельгийским гобеленом, таким необъятным, что за ним спрячется что угодно.

У дальней стены, между двумя окнами, выходящими на балкон, разместился массивный блок красного дерева, по форме напоминающий письменный стол. Идеально чистая поверхность отполирована до зеркального блеска; на ней — бювар великолепной, мягкой кожи, из него выглядывает дорогая зеленая бумага, а рядом, в прямоугольной белой мраморной подставке, — внушительный золотой карандаш и золотая ручка. Без сомнения, все эти предметы не что иное, как смертоносное оружие.

За столом, ожидая меня, восседал Матиас Болт. Первое, на что я обратил внимание, — его глаза: очень большие, глубоко посаженные и не моргающие — никогда. Жуть...

Изысканный щеголь. Болт худощав, на нем классический пиджак и элегантнейшая мягкая шелковая сорочка светского человека и отчаянного прожигателя жизни. Черт, кто же это до сих пор производит такие вещи из «бель эпок»? Рот у него и так довольно широкий, а он еще и широко улыбается — во весь этот рот. Волосы угольно-черные, только на висках серебрится благородная седина. Курит эбонитовую китайскую трубку в фут длиной, набитую чем-то пахнущим как египетская травка. Этот некромэн... виноват — некромант[11] не носит ни колец, ни часов, но на запястьях у него — плоские медные обручи. Магические браслеты! Такие же, как мой! Это уже интересно, — конечно, в зависимости от того, какой смысл вкладывать в это слово: например, ядерная война — это интересно? В кино — кто скажет «нет»? А в жизни? Ладно, там посмотрим, что это за браслеты...

Попыхивающий трубкой Матиас Болт сразу напомнил мне громадную змеюку, которая вознамерилась полакомиться мелкой пташкой. А я как раз парень с перышками... Но раз так, мне уж точно интересно: сам он выковал себе эти обручи или в некромэнском (некромантском либо попросту некрофильском) порыве содрал с хладных трупов загубленных им агентов Бюро? Как бы то ни было, с таким «профессионалом наизнанку» приходится считаться. И избавиться от него надо как можно быстрее. На мгновение я потешил себя мыслью застрелить его на месте, но тут же отбросил заманчивую идею: положим, и незаконно, и просто проявление дурного тона, но дело вовсе не в этом — он еще должен поведать мне, ради чего я сюда явился. Именно в этот момент мой взгляд упал на стену над ним: ого, календарь «Плейбоя»! Июнь, прекрасный месяц... Стало быть, кое-что человеческое старому колдуну не чуждо...

Глава «Братства тьмы» величественным жестом указал мне на обитый бархатом стул, столь же мягкий и уютный, как и ковер, — в спешке не вскочишь. Да, стелет он мягко... Итак, наше сражение началось... «Люди, я люблю вас, — буду бдителен!» В ответ на любезное приглашение я удобно устроился на стуле. Пусть и душка Матиас расслабится — он-то не любит людей, и бдительным ему лучше не быть...

Ну а я — агент Бюро-13: меня можно раздеть догола, поставить на уши и приковать к стене — все равно буду бдителен, а значит, вооружен и очень опасен. «Я зовусь недаром...» Нет, минуточку, — я-то из Вайоминга... Но и мы «умеем все переживать».

— Добрый вечер, агент Смит, — произнес Матиас Болт таким елейным тоном, что ему удалось на миг воздействовать непосредственно на мои инстинкты — я поддался влиянию Враждебного Разума. Но тут же опомнился и встревожился не на шутку. Смит? Какого черта?! Прямое попадание в сердце! Этой фамилией я не пользовался с давних времен — с тех пор, как работал инструктором в Чикаго. Неужели мерзкий колдун меня знает? Ну, поживем — увидим: эту фамилию берут на вооружение многие ребята из Бюро.

— Как вы меня назвали? — Я сделал изумленное лицо; внутри у меня все дрожало от напряжения. — Простите, ваш дворецкий перепутал фамилию. Я — Эммануэль Родригес, особый агент ФБР.

— Конечно, — промурлыкал он, понапрасну излучая неотразимое обаяние. — Это моя ошибка. Я немедленно сожгу этого растяпу!

Сказал — как отрезал. И повторил мое определение: «растяпа» — так я мысленно охарактеризовал его стража... Черт, опять мне чудится то, чего, быть может, и в помине нет! Мой ответный выпад — вежливый зевок, а про себя я думал: «Неплохой ход! Тебя, пожалуй, растяпой не назовешь. Но если ты думаешь завоевать мою симпатию и таким образом притушить мою бдительность — не на того напал. Мы, Смиты, — настоящие бойцы. Недаром нас так много — нас большинство!.. Фу-ты, опять меня занесло! Держись, агент, крепись, агент!»

— Итак, по какому поводу Бюро, — Болт сделал ударение на этом слове, — оказывает мне честь визитом в такое время — в половине одиннадцатого ночи?

Меня-то опять занесло, а он снова попал в цель!

— Дело службы! — отрезал теперь я, задирая ноги на стол и намеренно пачкая безукоризненную полировку: отражаю удар и нападаю сам.

Тут уж «закраснелась морда»... простите, лицо доктора Болта залилось краской, но он тут же взял себя в руки и опять стал благодушным.

— Правда? Какое же? Умоляю, откройте!

«Все вперед, все вперед, отступления нет, — победа или смерть!» Раз уж убить его пока нельзя — а мне этого очень хотелось, — я ограничился тем, что улыбнулся ему мертвенной улыбкой, отточенной во время тысяч партий в покер и специально предназначенной для того, чтобы кровь застывала в жилах. Как-то эта улыбка сработала, когда я имел дело с одним вампиром — наивным.

— Слышали вы когда-нибудь о Бюро-13? — холодно спросил я.

Потрясенный доктор Болт выронил трубку и подпрыгнул, словно наступил на уголья. Первая кровь!

— Что-о? Ну да, разумеется... — Он выдвинул ящик письменного стола и вытащил небольшую папку. — Меня даже посвятили в некоторые собранные Бюро-13 данные...

Какая бы информация ни содержалась в этой папке, мне это не сулило ничего хорошего. В моем распоряжении дюжина способов защиты — выберем классический: нападение. По жужжанию браслета на своей левой руке я определил: Болта защищает такое силовое поле, что его не прошибет и крупный снаряд. Но на столе у него — бумажная папка, помеченная красной линией: оригинал, с него нельзя снимать копии. Взмахнув кистью, я задействовал зажигалку и направил поток жидкого пламени прямо на доктора Болта. Горящие языки химического пламени жадно лизали его, но защитная оболочка отразила яростную атаку. Зато бумаги превратились в пепел. Глаза его округлились и стали похожи на блюдца; он опустил руку и уставился на кучку горячего пепла.

— Прошу извинить. — Я убрал зажигалку в карман. — Эти проклятые вещицы иной раз случайно ломаются.

— Кто вы? — спросил он очень тихо.

Все, никаких любезностей, игра окончена! Я открыто продемонстрировал высокоразвитую технологию и владение магией, а его защитное поле многое сказало о нем — больше, чем ему хотелось бы, чтобы я знал. Оба мы не обманываемся насчет того, кто есть кто.

Встряхнув наручными часами, я включил саморазрушающий механизм. Теперь все зависит от того, какой следующий прием выберет для атаки доктор.

— Спросишь об этом в Аду! — прорычал я, опуская ноги на пол и соскальзывая на кончик стула, — это я тянулся к своей пушке.

Болт в свою очередь подарил мне жуткую улыбку — такое ощущение оставила бы могила младенца.

— Заметано! — прошептал он.

Предельно лаконичен — других предупреждений не последовало. Взорвавшись над столом, на меня кинулась непостижимой силы кипящая волна — адское цунами первобытной черной магии; отшвырнуло в сторону бювар, взорвались ручка и карандаш, меня обволокло облаком живого пара.