Олег Логвинов - Аскетская Россия: Хуже не будет! Страница 2

– Я знал, что ты в деле, – победоносно изрек Гэ’ндон. – Естественно, мною разработана беспрецедентная схема твоей раскрутки. Запись первого англоязычного альбома будет хорошо подготовлена, обычной ротацией на радио мы не ограничимся. Начнем с сингла – ты споешь с популярным американским исполнителем, с ним я договорюсь. Конечно, звезде такой величины потребуется гонорар. Затем последует атака на все средства массовой информации: твое появление в топовом утреннем шоу, эпатажная съемка для обложки модного журнала, что-нибудь типа «в обнимку с русским медведем», запуск международного сайта, съемки высокобюджетного клипа. И наконец, кульминация – дебютный альбом сметается с прилавков музыкальных магазинов. Такого успеха в Штатах не имели ни The Doors, ни The Guns’n’roses. При хорошем раскладе мы сумеем побить рекорд The Beatles по количеству проданных в первый уик-энд альбомов. Разумеется, потребуются серьезные вложения с твоей стороны, дело дорогостоящее. Начнем с пятидесяти тысяч.

Последняя фраза заметно покоробила Викторию:

– Пятьдесят тысяч долларов? При всем уважении к вашему опыту раскрутки я все же не уверена, стоит ли так спешить, речь идет о весомых деньгах.

– А ты хотела сразу в дамки? Сегодняшний рынок диктует свои условия, не принимаешь их – ты в ауте. Задарма, дорогуша, звездой даже у нас не станешь, не то что на Западе! Да, и это только чтобы сдвинуть машину с места, запустить процесс, так сказать. Потом потребуются заметно большие вливания. Но с помощью моих связей и опыта тебя ждет нечеловеческий успех! Ты раз и навсегда утрешь нос своим российским коллегам, этим дерьмачам и прочей шушере – им ничего подобного не снилось.

Певица пребывала в замешательстве, хотя последний аргумент явно перевешивал: с одной стороны, здесь и сейчас требуют серьезную сумму, а с другой… С другой – рукоплескания миллионов по всему миру, концерты на переполненных стадионах, дебютный альбом производит фурор, какого не было со времен The Doors. И все это за скромную сумму в пятьдесят тысяч! Виктория, правда, не очень представляла, кто такие эти The Doors. Ее уносило все дальше в мир собственных грез, где происходили совсем уж невероятные вещи. В первый день выхода ее альбома в Нью-Йорке обезумевшая толпа смела с прилавков музыкальных магазинов весь тираж и с флагами СССР, портретами генсеков КПСС и транспарантами «We want you Vicky» полезла на статую Свободы. Только личное вмешательство певицы позволило избежать жертв. Одному Богу известно, что происходило бы дальше, если бы не внезапный звук гимна Советского Союза (пардон, России), который вывел певицу из прострации. Микки быстро достал мобильный, так как этот рингтон означал, что звонили из аппарата новоиспеченной партии «Аскеты России». Липовый музыкальный воротила состоял в ней с недавнего времени.

– Ну что там? – с небольшим американским акцентом спросил взволнованный голос на другом конце виртуального провода. – Судебные приставы скоро начнут описывать имущество, нас выселяют! Если в ближайшее время не переведем пятьдесят тысяч, нам конец! Клим Елисеевич расстроен. Вся надежда на тебя, you got the money?

– Все в порядке, перезвоню через полчаса, – спокойно ответил Микки.

– Беспокоят из Лос-Анджелеса, спрашивают, подыскал ли я что-нибудь для рождественского сборника. И что прикажешь им ответить? Что русские звезды боятся собственной популярности? Что из-за смешной суммы начинаются масштабные разбирательства?

– Я просто не хотела начинать такое дело без основательной подготовки, – пыталась защититься Виктория.

– Это несерьезно. Нет средств – нет популярности, вот основной закон нашего времени. Ты же понимаешь, будь ты хоть трижды талантлива, без раскрутки западный зритель тебя не полюбит. А она стоит денег. В конце концов, я могу позвонить более молодым исполнителям. Влад Бренди мигом прибежит с чековой книжкой. Не заставляй меня идти на это, я хочу, чтобы американцы под Новый год слушали качественную музыку.

– Ну что ж, раз дело мы затеваем серьезное, затраты должны быть немалыми.

– Я рад, что ты начинаешь меня понимать, – улыбнулся Микки. – Деньги нужно перевести на этот счет не позднее сегодняшнего вечера. – Он протянул ей засаленную бумажку. – Я мог бы предложить тебе связаться с моим бухгалтером, но начнется волокита, а любое промедление сейчас смерти подобно.

– Но это большая сумма, я могу не успеть, – забеспокоилась певица.

– Вики, ловить надо пока клюет! Через два часа мой самолет в Лос-Анджелес, завтра же я могу начать переговоры о твоем продвижении. Но лететь туда с пустыми руками будет опрометчиво. Впрочем, если ты все еще в чем-то сомневаешься или намерена отказаться…

– Нет-нет! Деньги будут на вашем счету!

– С тобой приятно работать, – Микки протянул подошедшему официанту пятисотдолларовую купюру. – Сдачи не надо, – обрадовал он пожилого служителя культа чревоугодия, который не сообразил, что подобные купюры вышли из обращения много лет назад.

– Пора лететь, сожалею, что не могу уделить больше времени такой сногсшибательной женщине, – Гэ’ндон поцеловал Виктории руку. – К концу недели будь готова к вылету в США для серьезной работы.

– Конечно! Было очень приятно встретиться с вами, буду ждать звонка. Вас подбросить в аэропорт? Я с водителем.

– Нет, немного прогуляюсь перед вылетом, все-таки давно не был на Родине.

– До встречи!

Дождавшись отъезда шикарного лимузина популярной певицы, представитель западного лейбла сделал вещь, никак не вязавшуюся с его статусом. За сто пятьдесят рублей поймал синюю шестерку с водителем восточной внешности и отправился в сторону калининградского железнодорожного вокзала. В машине Микки набрал последний номер в памяти мобильного.

– Алле, Джонни, все тип-топ. Лахудру раскрутили, сегодня деньги будут на счету. Возможно, получится надоить еще, корова жирная.

– God bless you man, выезжай в Москву, отпразднуем. У тебя деньги на дорогу остались?

– На купейный вагон наскребу.

Глава II

Аскетизм против гламура

Клим Моржовый доведет страну!

Одиннадцатый купейный вагон поезда «Калининград – Москва» мало отличался от остальных купейных вагонов, курсирующих по нашей необъятной Родине. На свете нет силы, способной переменить сложившийся с советских времен, вялотекущий, патриархальный уклад с неизменной курицей в фольге, постельным бельем, неоткрывающимися окнами и проводницами, норовящими закрыть туалет, в который и так не попасть. Симпатичный мужчина в розовой рубашке не занимал себя подобными размышлениями, а просто старался привлечь к своей персоне меньше внимания. С кошельком и мобильным в качестве поклажи он походил то ли на разорившегося коммивояжера, то ли на преуспевающего сутенера. Однако бывалая проводница одиннадцатого вагона, большегрудая Даздраперма Степановна, отметила в новом пассажире состоятельного человека. Об этом, по ее мнению, свидетельствовали дорогие часы на его левой руке. Для определения марки механизма бывалой проводнице явно недоставало опыта – не часто в ее вагоне околачивались люди с часами Cartier, тем более так хорошо подделанными.

– Наверное, с серьезных заработков домой в Москву, ммм… Микки Гг…Гэ’ндон? – запинаясь, пробубнила Даздраперма, недоуменно вглядываясь в предъявленный паспорт. – Какое необычное имя! – свое она как-то подзабыла. – Четырнадцатое купе, если что понадобится, сразу ко мне обращайтесь!

Проводница лично собиралась конвоировать состоятельного пассажира прямо до купе, видимо опасаясь, как бы он не испарился по дороге.

– Да, домой еду, очень устал и просил бы по возможности не беспокоить, – Микки попытался отделаться от чересчур сердобольной проводницы, взглядом давая понять, что провожать его нет необходимости.

– Белье бесплатно… От организации, – заговорщицки шепнула Даздраперма.

К своему неудовольствию в четырнадцатом купе Микки обнаружил странного дистрофического субъекта в очках явно творческой профессии. Подобных деятелей он всегда узнавал за версту. «Будем надеяться, хотя бы не музыкант, а то не сдержусь ведь». Но специальная сумка с фотографическими принадлежностями быстро выдала попутчика. «Фотограф, значит. Хорошо хоть вдвоем поедем».

– Наверняка, кто-нибудь завтра в Смоленске подсядет, – прочитал мысли Гэ’ндона фотограф, пафосно протянув визитную карточку.

«Всех бы вас, только срок дайте», – выругался про себя Микки. На визитке мелким шрифтом было напечатано: «Виктор Журавлев – широко известный в узких кругах фотохудожник-пейзажист, член Союза фотографов Забайкалья». Ниже – адрес блога в Интернете. «Еще и блогер, прости Господи».

– Микки Гэ’ндон, профессиональный автогонщик. В Москву с соревнований.

Микки практически не соврал, в своей прежней профессии он опустил всего одну букву. Еще до знакомства с таинственным и харизматичным лидером партии «Аскеты России» Климом Моржовым Гэ’ндон действительно профессионально (то есть за деньги) занимался автоугоном.