Михаэль Пайнкофер - Клятва орков Страница 2

Холодный пот градом катился по его лбу, глаза лихорадочно блестели. Напряженный поход и несколько месяцев изгнания оставили свой след: раны глубже обычных порезов покрывали бледную кожу эльфа. Разум Лорето тоже пострадал, и с каждой вспышкой безудержной ярости, с каждым приступом гнева, с каждым бранным словом нити, удерживавшие сознание эльфа от падения в темные глубины, становились все тоньше и тоньше.

Вот так обстояли дела у Лорето, когда вдруг он услышал шорох слева от себя.

Чувства князя за время изгнания сильно обострились. Он мгновенно застыл, прислушиваясь.

Шорох повторился — мощный треск, сопровождаемый чавканьем, звучавшим просто жутко.

Лесной тролль?

Несмотря на свое состояние, Лорето понимал, что встреча с троллем будет означать конец всем его планам мести. И он попытался тихо улизнуть, как поступал уже много раз, но треск и шум следовали за эльфом по пятам.

«Во имя бездуховной болтовни Фаравина, — мысли эльфа лихорадочно метались, — что это такое? Кто преследует меня в подлеске?»

Затравленно озираясь, он пытался оценить происходящее — но тщетно. В полумраке ничего нельзя было разобрать, не помогало даже обострившееся эльфийское зрение. Лорето пошел быстрее, прокладывая себе путь сквозь заросли кустов и папоротника, безжалостно царапавшие его руки и лицо. Сначала эльфу казалось, что преследователь — кем бы или чем он ни был — буквально наступает ему на пятки. Лорето то и дело оглядывался через плечо, но по-прежнему ничего не мог разглядеть. Потом шорох стих, так же внезапно, как и появился.

— Кем или чем бы ты ни был, — прошипел Лорето, — тебе повезло, что ты не перебежал дорогу эльфийскому королю. Одного-единственного удара, одного-единственного взгляда было бы достаточно, чтобы уничтожить тебя. Тебе невероятно повезло…

В подлеске было тихо, и, выждав немного, Лорето наконец снова двинулся в путь. Совсем скоро сгустились сумерки, сквозь плотный лиственный полог проникало совсем мало света. Над кронами деревьев виднелось окрашенное в кроваво-красный цвет небо, плохая примета с давних пор.

— Этой ночью прольется кровь, — уверенно выпалил Лорето, глупо хихикая.

Эльф принялся осматриваться в поисках места для ночлега. В своем затянувшемся путешествии приют на ночь эльф находил в кронах деревьев, а высокие стволы и скалистые навесы помогали укрыться от ветра и непогоды. Меж толстых мертвых корней отвергнутый эльф наконец нашел место для сна — и в придачу желанный ужин в виде полусгнивших, проеденных личинками грибов, которые в своем безумии князь принял за королевскую пищу. Он жадно проглотил их, и ему тут же стало дурно. Стеная, он пытался устроиться на влажном мху, когда снова услышал тот пугающий треск, преследовавший его ранее.

— Что там такое? — прошипел Лорето, оборачиваясь. — Кто позволяет себе мешать королю от…

Он умолк на полуслове, когда подлесок расступился и оттуда появилось нечто, настолько гротескное и невероятное, что даже утративший разум Лорето понял, что ничего подобного существовать вообще не должно.

Отверженный эльфийский князь замер, словно окаменел, ибо странное создание испугало его до смерти. На Лорето неотрывно смотрели налитые кровью глаза, но в их взгляде читалось странное равнодушие — ленивое спокойствие существа, невероятно древнего и повидавшего все на этом свете. Вполне вероятно, что чудище бродило по этим лесам с начала времен, но никто прежде не видел его, потому что оно старалось держаться подальше от бессмысленных метаний смертных (равно как и Лорето).

Осознание настигло отверженного князя, как удар гномьего молота. Как ни были различны они с этим существом внешне… Но в некотором смысле они были друг с другом очень схожи!

Лорето показалось, что он понимает чудище, жуткое тело которого буквально вывалилось из чащи. Он чувствовал, что у них есть что-то общее и что неслучайно встретились они в этом месте и в это время.

Эльф протянул руку, коснулся существа, смотревшего на него множеством глаз…

И в этот миг князь ощутил ненависть!

Словно гроза, обрушилась она. Настолько чистая… Лорето не испытывал ранее ничего подобного. Его собственный гнев и жажда мести терялись в ней, словно язычок пламени в адском пожаре. У Лорето было такое чувство, словно он растворяется и становится одним целым с отвратительным существом, и, хотя всю свою жизнь он думал только о себе и служил лишь своей выгоде, ощущение ему понравилось. Эльф был убежден, что обрел то, что искал, словно после долгого путешествия наконец достиг Дальних Берегов…

В этот миг на жуткой морде твари под немигающими красными глазами разверзлась зубастая пасть.

И когда Лорето заглянул в широко распахнутый зев существа, оборвалась тонкая нить, удерживавшая его разум над пропастью безумия.

Эльфийский князь закричал что было сил, в то время как убийственные зубы устремились к нему; монстр обрушился сверху и проглотил жертву целиком…

Далеко-далеко от этого страшного места Аланна, королева Тиргас Лана, пробудилась ото сна.

Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы сориентироваться в полутьме спальни. Дыхание эльфийки было прерывистым, высокий лоб покрывала холодная испарина. И только увидев рядом знакомую фигуру своего супруга Корвина, грудь которого размеренно поднималась и опускалась, королева немного успокоилась.

Снова этот сон, преследующий ее и настигающий ночь за ночью, стоит ей только закрыть глаза.

Лорето…

Мысль о бывшем возлюбленном, мятежном эльфийском князе, опечалила Аланну, и она спросила себя, что может означать этот сон. Слишком долго была она хранительницей тайн своего народа, слишком силен был груз опыта, слишком обширно знание прошлого… И поэтому эльфийка отдавала себе отчет, что сны иногда — не просто сны.

Маяк во мраке истории — так некогда называл их Фаравин Видящий. Если его слова правдивы (как собственно все, что он написал) то Землемирью предстоят темные времена.

Аланна взглянула на Корвина, лежавшего рядом с ней, и это был взгляд, исполненный любви, почти жалостливый.

Ей придется действовать…

Книга 1

Куннарт анн оур

(Опасность на востоке)

1. Да коун киниш'хай

Скука.

Именно это слово лучше всего описывало их состояние.

Запертым в каменных стенах дни казались бесконечными, наполненными жратвой и питьем, разгульными пирами, давным-давно потерявшими смысл.

Время…

В этой части мира оно ничего не значило, его плеск был так же незначителен, как кровь, текущая из перерезанной гномьей глотки.

Временами, просыпаясь, они испытывали чувство, будто больше не слышат стука своих сердец, поскольку головы их так громко гудели от большого количества выпитого кровавого пива, словно тысяча обезумевших карликов стучала по тысяче наковален. Тогда они представляли себе, что темная яма Курула давным-давно поглотила их и их деяния стали сагами.

Но только дело в том, что они не упадут в яму Курула, по меньшей мере пока что. Хотя бы потому, что не хотят рисковать своей жизнью. Их великое приключение счастливо завершилось более двенадцати лун тому назад, а если смерть и придет, то, вероятно, от ожирения. Или от кровавого пива, так затуманивавшего их чувства, что они переставали воспринимать сохгал. Или от обжорства во время богатой пирушки, когда ни один ремень на свете не сумеет удержать их пуза и они лопнут! Раздастся глухой треск, и от Бальбока с Раммаром, главарей больбоуга, не останется ничего, кроме морщинистой, жесткой, покрытой волдырями кожи, сломанных ребер и кучи вязких внутренностей.

Не особенно приятная перспектива.

В начале их правления Раммару доставляло удовольствие сидеть на покрытом шкурами варга троне в самой темной пещере деревни, среди золота и драгоценных камней, которые «захватили» они с братом. Человек, вероятно, выразился бы иначе, сказав «украли»; ну да, в любом случае они добыли их хитростью и коварством!

В задачи орка-главаря входили в основном отправка боевых отрядов и ожидание, когда воины вернутся. В промежутках между этими событиями было принято давать волю прихотям и при желании набивать себе брюхо различными вкусностями от свежих фаршированных пиявок, вареного гномьего мяса и фарша из троллятины до бру-милла, традиционного любимого блюда орков. Все это заливалось внушительным количеством кровавого пива из бочонков, выдержанного и разлитого в большие черепа-кружки. И без того толстое брюхо Раммара по причине такого образа жизни раздалось до необъятных размеров, и в конце концов ему уже не подходила ни одна кольчуга и приходилось довольствоваться кожаным доспехом.

Маленькие поросячьи глазки на бесформенной черепушке Раммара, которая крепилась к его толстенькому телу, казалось, абсолютно без участия шеи, потеряли свой хитрый блеск. Взгляд их стал утомленным, насмотревшимся на захваченное-украденное-заработанное золото, а рот и желудок были доверху набиты блюдами орочьей кухни. Разжиревший предводитель тосковал по разнообразию, хотя и не признал бы этого ни за что на свете.