Дуглас Адамс - Ресторан «У конца света» Страница 2

Капитан вогонов поведал о том, что за последние несколько часов погубил почти половину своей команды с помощью дисциплинарных упражнений.

Сияние улыбки Галфрунта было неколебимо.

— Что ж, — сказал он. — Вполне нормальное поведение для вогона — как мне кажется. Очень естественное и здоровое стремление выразить природные агрессивные наклонности в актах бессмысленной и бесчеловечной жестокости.

— Вы всегда, — пробурчал вогон, — так говорите.

— А это, опять же, — ответил Галфрунт, — вполне естественное поведение для психиатра. Итак. Как я вижу, с психикой у нас обоих сегодня все в порядке. Расскажите-ка мне лучше, как продвигается наша миссия?

— Мы обнаружили корабль.

— Прекрасно, — обрадовался Галфрунт, — великолепно! И кто на борту?

— Землянин.

— Отлично! И…?

— И женская особь с той же планеты. Они вдвоем последние.

— Чудненько, чудненько, — залучился Галфрунт. — Кто еще?

— Некто Префект.

— И?

— И Зафод Библброкс.

На мгновение улыбка погасла.

— Так-так, — сказал он. — Я так и думал. Что ж, весьма прискорбно.

— Близкий друг? — осведомился вогон, который где-то слышал такое выражение и решил испробовать его на практике.

— О нет, — ответил Галфрунт, — люди моей профессии, как вы знаете, не заводят близких друзей.

— Ага, — понимающе хрюкнул вогон, — профессиональная беспристрастность.

— Да нет, — весело возразил Галфрунт, — просто времени нет их искать.

Он помолчал. Рот продолжал улыбаться, но в глазах появилось беспокойство.

— Беда в том, — проговорил он, — что этот Библброкс — один из моих наиболее выгодных клиентов. У него столько проблем с психикой, что хватит любому аналитику на безбедное существование до конца дней.

Он задумчиво поиграл с некой мыслью, прежде чем неохотно отказаться от нее.

— Тем не менее, — продолжил он, — готовы ли вы выполнить задание?

— Да.

— Отлично. Уничтожьте корабль немедленно.

— А как насчет Библброкса?

— Ну, — лучезарно произнес Галфрунт, — Сафот ттакой самечаттелный селофек…

И исчез с экрана.

Капитан вогонов нажал кнопку коммутатора, соединившую его с оставшимися в живых членами команды.

— В атаку, — приказал он.

В это самое время Зафод Библброкс стоял в своей каюте, громко и страшно ругаясь. Два часа назад он объявил, что все едут ужинать в ресторан «У конца света». Сразу после этого он смертельно разругался с бортовым компьютером и вылетел из каюты с воплями, что он, трам-тара-рам, уж как-нибудь сам, трам-тара-рам, вычислит коэффициент невероятности на бумажке.

Благодаря невероятностному двигателю звездолет «Сердце Золота» был самым мощным и непредсказуемым из когда-либо существовавших космических кораблей. Для него не было ничего невозможного, при условии, что вы абсолютно точно знали, насколько мала вероятность наступления желаемого события.

Зафод угнал «Сердце Золота», воспользовавшись тем, что, в качестве Президента Галактики, должен был возглавлять торжественную церемонию ввода звездолета в действие. Зафод понятия не имел, зачем он это сделал, но корабль нравился ему безумно.

Он не знал также, зачем стал Президентом Галактики — просто сама идея показалась ему забавной.

Он чувствовал, что для всех его действий имеются серьезные мотивы, но, каковы бы они ни были, они скрывались в заблокированных тайниках обоих его мозгов. Больше всего на свете ему хотелось навсегда забыть о заблокированных тайниках обоих своих мозгов, потому что время от времени их содержимое на секунду всплывало на поверхность и заставляло другие — светлые, веселые — отделы обоих его мозгов мучиться странными, тяжелыми мыслями, и это ужасно отвлекало Зафода от главной жизненной цели, каковой, по его мнению, являлось непрерывное получение удовольствия.

А в данную минуту удовольствия он не получал ни малейшего. У него кончился запас терпения и карандашей, и он был зверски голоден.

— Звездная чума! — выругался он театрально.

В то же самое мгновение Форд Префект висел в воздухе. Не потому, что на корабле сломалась искусственная гравитация, а потому, что он попытался одним прыжком одолеть лестницу, ведущую вниз к каютам. Расстояние было слишком большим для одного прыжка, и Форд приземлился не очень удачно, подвернул ногу, но все же выправился и как сумасшедший рванул по коридору, отшвыривая на бегу миниатюрных роботов из обслуги. Он ворвался к Зафоду и без промедления поведал о причине своего визита.

— Вогоны! — выкрикнул он.

Артур Дент незадолго перед этим покинул свою каюту, снарядившись на поиски чашки чая. Впрочем, отправился он в эту экспедицию без особого оптимизма, ибо знал, что единственным источником горячих напитков на корабле является прибор производства сириусианской кибернетической корпорации под названием Пищематик — синтезатор напитков. Однажды Артур уже имел с ним дело.

Предполагалось, что Пищематик способен производить широчайший спектр любых, мыслимых и немыслимых, напитков, в точности соответствующих вкусам и метаболизму пользователя. Опыт эксплуатации, однако, показывал, что автомат неизменно выдает пластиковый стаканчик жидкости, почти, но не совсем, совершенно не похожей на чай.

Артур решил попробовать объясниться с агрегатом.

— Чай, — попросил он.

— Получи и насладись, — ответил агрегат и немедленно снабдил его очередным стаканом мерзостного напитка.

Артур выкинул его вон.

— Получи и насладись, — бесстрастно повторила машина и выдала следующий стакан.

«Получи и насладись» — программный лозунг процветающего подразделения сириусианской кибернетической корпорации, а именно: отдела жалоб, занимающего в настоящее время основную часть территории трех планет среднего размера и являющегося единственным отделом корпорации, принесшим за последние годы сколько-нибудь ощутимую прибыль.

Лозунг стоит — точнее, стоял — в виде огромных светящихся букв высотой в три мили возле отдела жалоб космопорта на Эдраксе. К сожалению, вес этих букв был таков, что вскоре после установки грунт под ними просел, и буквы примерно на половину своей высоты ушли в землю: провалились прямо сквозь кабинеты молодых талантливых работников отдела жалоб — ныне покойных.

Оставшиеся на поверхности половинки букв на местном языке читаются как призыв «Порадуй семью — укуси в зад свинью», и неоновую подсветку теперь почти никогда не включают, разве что по большим праздникам.

Артур выбросил шестой стаканчик.

— Слушай, ты, прибор, — возопил он, — ты же можешь синтезировать что угодно! Так почему же ты все время подсовываешь мне эту пакость?

— По сигналам от центров удовольствия и по информации о питательности компонентов, — невозмутимо промурлыкал агрегат. — Получи и насладись.

— Но это же — гадость!

— Если вам понравился этот напиток, — продолжал агрегат, — почему бы вам не напоить им своих друзей?

— Потому что, — ядовито ответил Артур, — мне не хотелось бы их потерять. Может быть, ты попытаешься понять, о чем я говорю? Это питье…

— Это питье, — мило сообщил Пищематик, — синтезировано в соответствии с вашими индивидуальными вкусами и потребностями.

— Ага, — сказал Артур, — стало быть, я мазохист на диете.

— Получи и насладись.

— Заткнись.

— Желаете что-нибудь еще?

Артур решил сдаться.

— Нет, это все, — вздохнул он.

Но тут он вдруг подумал: да черта с два я сдамся.

— Нет, не все, — воскликнул он, — послушай, это же так просто… все, что мне нужно… это обычная чашка чая. И ты мне ее приготовишь. Молчи и слушай.

И Артур сел рядом с машиной. Он рассказал Пищематику об Индии, и о Китае, и о Цейлоне. Он поведал о широких листьях, которые сушатся под палящим солнцем. Рассказал о серебряных чайниках. О полуденных чаепитиях на газоне. О том, как вначале в чашку наливается молоко, чтобы напиток не обжигал горло. Он даже изложил (вкратце) историю Ост-индийской компании.

— Значит, вот как, — сказал Пищематик, когда Артур закончил.

— Да, — ответил Артур, — это все, чего я хочу.

— Вам нужен вкус сушеных листьев, заваренных в кипятке?

— Э-э… да. С молоком.

— Выжатым из коровы?

— Фигурально выражаясь…

— Пожалуй, мне понадобится некоторая помощь, — озабоченно произнес агрегат. Восторженная интонация исчезла — теперь он был сама деловитость.

— Помогу, чем смогу, — сказал Артур.

— Все, что могли, вы уже сделали, — сообщил ему Пищематик.

И призвал на помощь бортовой компьютер.

— Всем привет! — радостно поздоровался бортовой компьютер.

Пищематик рассказал ему про чай. Компьютер обалдел, замкнул логические схемы на Пищематик, и они вдвоем погрузились в угрюмое молчание.