Игорь Соколов - Любовь в эпоху инопланетян Страница 2

Как люди становятся циниками?! Наверное, от безумных происшествий! Ты что-то теряешь, а потом пытаешься чем угодно заменить эту пропажу! Вот и я, потерял Тебя, и пустился, дурак, во все тяжкие! И каких только сволочей я не целовал, и не уламывал, чтобы не думать о Тебе, моя крошка!

О, как мерзок был я в минуту своего грехопадения! Все глубоко интимное, живое и нежное, когда-то рожденное нами, превращалось в холодное и отвратительное поглощение себя чужим бессовестным телом, телом, у которого даже не было лица, ибо лицо было таким одинаково бесформенным, как маска с равнодушного ко всему покойника…

Мне казалось, что секс это некое лекарство от моей несчастной Любви к Тебе, когда я не могу Тебя взять или просто потрогать, то я, вроде, как могу потрогать любую, и с этой любой представить, почувствовать в ее теле Тебя… Но ни в одном из этих грешных тел Тебя не было… И плакал я, и разговаривал с Тобою, а Ты мне только грустно улыбалась… Было ощущение, что я плыву куда-то, все дальше удаляясь от Тебя…

Было ощущение совершенно ненужного усталого разврата, где все зачем-то поимели друг друга, и разошлись, как ни в чем не бывало! Вот, такая дьявольская штука, этот неоспоримо нужный и такой бессмысленно ненужный Секс!

Начну с объекта №1. Юное, но уже греховное создание.

Оно лезло целоваться ко мне в нетрезвом уме и напрочь отсутствующем рассудке. Мы познакомились на дискотеке, и там же на дискотеке напились водки.

Этому №1 нужен был я на одну ночь, как впрочем и мне этот объект был нужен совсем ненадолго, чтобы, может, найти в нем какое-то упоминание-воспоминание о Тебе…

Итак я ее раздел, она меня, потом я закрыл глаза и вошел в нее… Я попытался представить Тебя, я уже почти что-то такое почувствовал, но эта дрянь заорала таким неприятным хриплым чужим отвратительным голосом, почти мужским басом, что все тут же исчезло…

И Ты растаяла как дым…

Объект №1 получил от меня несказанное удовольствие, а вместе с ним и беременность…

И тогда он стал преследовать меня…

Везде, где можно, подстерегая меня своей коварной и хищной улыбкой, но я был неумолим…

Я любил только Тебя, и готов был вечно жить, ну, хотя бы с Твоей Тенью…

Тогда №1 обратился за помощью к каким-то дебилам, и те избили меня до полусмерти, но и после этого я остался неумолим, мое солнышко!

Объект №1 родила тогда девочку и оставила ее в роддоме, иногда я приходил туда и любовался ею с тех пор, пока какие-то сердобольные американцы не увезли ее к себе…

Я пытался вернуть себе дитя, но доказать свое отцовство так и не смог, все произошло так быстро, словно этой печальной случки никогда между нами и не было…

№1 тоже страдал и приходил ко мне, и мы вместе напивались, и сношались…

Правда, когда я уже одумался и бросил ее, и бросил-то опять-таки во имя Тебя, то пролечился, так, на всякий случай…

Все-таки с одной Твоею Тенью мне становилось все более невыносимее, да и этот псих-психиатр, видно тоже очень много знал, он рассказал мне как много молодых шалопаев на его веку покончили с собой из-за таких как Ты, а поэтому я Тебя сразу возненавидел, и возненавидел так сильно, что почти сразу у меня нашелся объект №2.

Он был уже не так молод, т. е. она, и как говорится, прошла через все огни и воды, а мне это было на руку, так как я сам умирал и от жажды, и от Твоего огромного Огня…

Огонь Твой палил меня ночами, когда я говорил с Тобой, и даже спал… Ты жгла меня безумными Очами, а я взлетал как дым под небеса… №2 была рыжим и очень бесстыжим созданием…

Она могла совокупляться день и ночь, и еще столько же, и до тех пор, пока я от усталости не открывал глаза… Да, на какое-то время я нашел в ней Тебя, как ни странно, но эта похотливая баба-бабища могла быть такою же резвой в постели как Ты, а с закрытыми глазами я мог чувствовать Тебя…

В ее теплом лоне было также хорошо и уютно, как и с Тобой… Я знаю, что даже на том свете Ты обижаешься на меня, но я здесь живой, и мне еще дорого все человеческое, и даже животное, что мы находим в себе…

Если я не прав, то дай знать… Как?! – Очень просто!

Я привяжу веревку между двумя креслами, и если объект №6 встанет ночью с кровати и споткнется впотьмах об эту веревку, и упадет, то это будет означать, что я не прав, а если объект №6 не ушибется, то не права будешь Ты, моя дорогая!

Да, время летит очень быстро, эти объекты так и сменяют друг друга, быстро и незаметно, и во всех я пытаюсь найти только Тебя, моя бесценная… Вчера украсил розами твою могилку, украшал почти весь день, с утра и до вечера… Домой пришел очень поздно…

№6 устроила сцену ревности, наставила мне синяков под глазами, и теперь я пишу Тебе с трудом, глаза слезятся, я их закапываю левомицитином, мажу специальной мазью, и вообще очень много из-за Тебя приходиться нервничать… Вроде Тебя уже и нет, а Ты все еще здесь, и попробуй докажи обратное… Помнишь как мы сблизились с тобой в ту первую летнюю ночь, когда закончили школу…

Последний поход всем классом… у реки, в палатках, у березовой рощи с костром и гитарами… О чем поет ночная птица… А сверху звезды, луна, винишко, сигареты… И опять Ты, вся такая веселая и несерьезная… Шепот в ухо… Пошли…

И мы с Тобой тихо встали и пошли, туда, подальше в темноту и за деревья, за кусты, и еще дальше, уже не слышно голосов, мы целуемся, ложимся с Тобой на траву…

Как быстро, очертя голову я срываю с Тебя трусы…

Они влажные… Со страху обмочилась, бедная!

Ну, ничего, бывает, бывает, и потом уже не до этого, совсем не до этого, просто надо очень осторожно, ну, ты сама знаешь, шепот в ухо, только не в меня…

Ну, конечно, сейчас, вот-вот и… Что и?… Ну, все будет, как положено. – А как положено? – Это знает только Бог, Бог знает все, а потом он еще знает, что он ничего не знает. – Да, это же Сократ! – А Сократ тоже Бог, детка! – Ну, это для философов! И для дураков тоже!… Хороший ответ в нашу первую, хотя и внебрачную ночь… Господи, как стрекочут насекомые и завывают, воют комары… они нас кусают, кусают без жалости, а нам и больно, и хорошо, а поэтому мы их почти уже не чувствуем, а чувствуем только друг друга…

Потому что над нами океан звезд, а под нами теплая влажная земля, и в нас то же самое тепло и влага, и через многие годы будет все также, правда, нас уже с Тобой не будет, и вот и Тебя уже нет, а я еще есть… а тогда в ночном лесу Ты заговорила о наших с Тобой детях, и когда ты только заговорила, меня стал до костей пробирать страх, страх Твоего тела, страх Твоей беременности и очень-очень ранней свадьбы…

О, какой же я был тогда дурак! Говорил Тебе, что очень хочется быть молодым, и гулять с Тобой тоже очень хочется.

– Ну, то-то!

– Да с тобой, но безо всякого домашнего хозяйства!

– Ну, ладно!

– Да, без хозяйства, и чтобы гулять все дни и ночи напролет, а поступать будем в один институт, и обязательно выучимся на юристов, и будем друг другу ночами в постели разъяснять законы, каждую букву закона, Ты мне один, я тебе другой, и так будем всю жизнь учиться друг у друга

– Ты будешь людей сажать, а я защищать… А может наоборот?

– А может наоборот!

– А если мы вообще никуда не поступим?!

– Ну, это как сказать!… Опять волшебный поцелуй, стрекот кузнечиков в траве и тихий шелест листьев…

О, как бы я хотел лежать там в траве с Тобой, с моей юной и прекрасной волшебной невестой, и там же с Тобою умереть, чтобы никогда не терять друг друга, даже на том свете…

О, Боже, что за грохот?! Это предмет №6 упал-таки, споткнувшись о нашу с Тобой натянутую веревку, выходит, я был не прав милая, прости!

– Ты с кем там разговариваешь? – тревожно спрашивает меня объект №6, он же моя очередная женщина, являющаяся ко мне постоянно через ночь, пока ее чрезмерно злоупотребляющий алкоголем муж сохраняет останки какого-то старенького заводика по изготовлению резиновых изделий.

– Трудно сказать, – я вытягиваюсь на кровати немым вопросом, опущенным в холодную вечность, зная, что когда-нибудь кто-то мне все же ответит…

На многих людей в этой жизни мне было наплевать, может поэтому очень многие плевались в меня?! Впрочем, чем я был лучше их, таких же несчастных и отвратительных?!

– Ничем! Я изучал человеческий род с помощью философских трудов.

Мне казалось, что философы как самые мудрые люди смогут ответить мне на самый животрепещущий вопрос: Кто Я? И что мне кроме Тебя еще нужно?!

Но, увы, философы оказались такими же несчастными и отвратительными людьми, только более запутанными в своих наукоемких или благообразных рассуждениях. «Многознание уму не научает», – повторил я вслед за Гераклитом и решил ничего не делать, и плыть по жизненному течению, уже мало цепляясь за какой-нибудь смысл.

Правда, как-то случайно я познакомился с одним мудрым стариком, который подсоединял мой компьютер к интернету, и который, отметив пустоту моего отрешенного взгляда, сказал: «Как мудрая пчела собирает с цветов свой мед, так и ты чрез интернет приобретай врачевание твоей никчемной души.