Из-под палочки (СИ) - Жукова Юлия Борисовна Страница 2

Она всхлипнула и аккуратно вытащила руку из комнатки. Кукольный брат блаженно улыбался. Алиса на самом деле не помнила на его лице такого выражения, но делать его хмурым, как обычно, тогда не хотелось. Пусть лучше улыбается, авось, ему теперь радостней там, где он есть.

Потому что в жизни Алисы его давно не было. Брат родился с потрясающе красивым голосом, который не испортился, даже когда сломался. Единственные разы, когда Алиса видела на лице вечно недовольного отца выражение абсолютного счастья, — это когда он слушал Витькино пение. Для папы этот талант был словно свидетельством признания его заслуг на небесах. Он сам считал себя гениальным дирижёром, и тут такой дар судьбы — хрустально переливающийся, журчащий и струящийся голос у сына. Даже то, что дочь не удалась толком — посредственный слух, недостаток рвения, середнячковые навыки со скрипкой — не могло поколебать уверенность Константина Романова в своей исключительности.

Поколебал его только сам Витька, когда в двадцать лет заявил, что не намерен связывать свою жизнь с музыкой, клал болт на отцовские ожидания и вообще он больше не Виктор Романов, а Шинскэ Юмэда. Шинскэ — потому что узнал, что мама хотела его так назвать, пока папа не решил всё за неё, а Юмэда он писал иероглифами «поле чудес». Поле чудес в стране дураков.

В общем, сначала Витька перестал быть певцом, связав вместо этого свою жизнь с межпланетной полицией, потом он перестал быть Витькой, а потом… просто перестал быть. Ехал как-то раз домой с работы и не доехал. А если учесть, что он к тому времени уже был крупной шишкой в комитете безопасности ЗС, то надежд, что он просто свалил помедитировать где-нибудь среди водопадов, не было с самого начала. Вот так в несколько этапов Алиса из второсортного ребёнка превратилась в единственного, а её шансы по-тихому эмигрировать в другую галактику, пока папа занят братом, сошли на нет.

— Дай мне чудо со своего поля, — попросила Алиса. — Я нечасто прошу. Ну пожалуйста. Можно небольшое. Просто мне бы хоть разок съездить куда-нибудь, что-нибудь посмотреть… Живу тут, как прикованная за ногу.

Как всегда с куклами, ей показалось, что выражение лица брата изменилось, вроде как он прищурил глаза и усмехнулся. Если бы кто спросил, Алиса бы, конечно, со всей уверенностью сказала, что куклы не живые, она в них просто играет. Но наедине с собой иногда так хотелось поверить…

Ладно, хорош тратить время на надуманные мистические ритуалы. Надо брать Гвайва, шить сюртук, а потом, глядишь, останется пара часов поковырять тот скрипт, что вчера начала. Помимо кукол Алиса уже много лет понемножку училась программировать и проверять системы на безопасность, даже разок выиграла какой-то конкурс с денежным призом. Фигня, конечно, но приятно, и ей хотелось бы заниматься этим больше, но… скрипка сама на себе не сыграет. А папе дочь-программистка нужна ещё меньше, чем дочь — посредственная скрипачка.

Алиса разбудила бук, чтобы включить себе под шитьё какое-нибудь бубнилово, но заметила в углу экрана уведомление и тут же кинулась читать. Писала Лиза. Лиза, которая когда-то была лучшей подругой брата, настолько лучшей, что он называл её сестрой, а с настоящей сестрой мог месяцами не общаться, потому что Алиса осталась дома, а он свалил… В общем, вот та Лиза. Последний раз Алиса пересекалась с ней, когда Шинскэ исчез. Лиза тогда встречалась с каким-то ушлёпком, который братцу сильно не нравился, так что они очень мало общались последние годы. Алису новость совершенно оглушила, она едва-едва достаточно соображала, чтобы входить в двери, а не сквозь стенку, и Лиза водила её по головному офису ЗС — получить какие-то бумажки, выслушать какие-то речи и заверения каких-то чиновников. Мама тогда слегла и не могла присутствовать, а папа… У папы был концерт.

Так вот, Лиза… Алиса пробежала глазами письмо — Лиза приглашала её оркестр на гастроли. То есть тот, в котором Алиса официально работала, а не папин. Про папин было специально отдельно написано, чтобы ни в коем случае. Папу Лиза вообще на дух не переносила. Алиса вздохнула: конечно, она бы хотела со своим оркестром поехать на Муданг, вот только стоит ей намылиться куда-то поехать, и тут же папе требуется замена на втором пульте. Она уже на все мессенджеры трёхфазную аутентификацию поставила, вроде не может он читать…

Подтянув поближе клавиатуру, Алиса принялась объяснять бывшей сестре, почему оркестр она сможет получить только без Алисы.

Министр иностранных дел Муданга поставил последнюю галочку в списке задач на сегодня и сладко потянулся в кресле. Должность у него звучала громко, но в реальности он больше занимался организацией контактов Императора с другими планетами, а уж Император вёл свои иностранные дела сам. Конечно, по работе приходилось много ездить, но и на родном Муданге дел хватало: выдача виз бесконечным иностранным специалистам в самых разных областях, последнее время туристы ещё пошли, а Ахмад-хон стал просить всяких артистов приглашать, Старейшина Унгуц ещё жаждал круглых столов на культурные и литературные темы… В общем, вот этим всем его министерство и занималось.

— Эндан? — дверь приоткрылась после номинального стука, и в щель просунулась светлая кудрявая голова Лизы, то бишь Хотон-хон, жены Императора. — Есть минутка?

— Для вас всегда, — улыбнулся Эндан. — Вас Ахмад-хон на правах посыльного отправил?

— А, нет, — усмехнулась она, входя целиком и закрывая дверь. — Я сама хочу тебе задачку подкинуть, не от мужа. Смотри, — она уселась в посетительское кресло и вывела на стол-экран сайт какого-то земного оркестра, судя по фото вверху с торчащими смычками. — Это неплохие ребята, играют классику и немножко новинок на свой вкус, прямо как Азамат любит. Хочу ему на день рождения подарок сделать, пригласить их.

— Хорошо, — Эндан кивнул, подтягивая к себе окно с контактными данными. — У Ахмад-хона день рождения где-то через два месяца, если не ошибаюсь?

Хотон-хон покачала головой: в той никак не укладывалось, что на Муданге годовщину появления на свет не отмечают, а потому друзья и близкие запросто могут её не помнить. От своего ближайшего окружения она требовала, чтобы ставили напоминания, но Эндан, к своему счастью, в это самое окружение не входил.

— Я уточню по документам, — примирительно сказал он. — Какие-то пожелания по программе будут?

— Баха пускай сыграют и Пярта, — кивнула Хотон-хон. — Муж это любит. Ну и для контраста что-то повеселее. Но это ещё не всё, есть одна проблемка.

— Слушаю, — Эндан нахмурился. Если бы у кого-то в оркестре были судимости, долги или непереносимость большей части муданжских продуктов, это Хотон-хон бы проблемой не назвала, ибо считала, что за то Эндану жалованье и платят, чтобы такое разруливал.

— Там девочка работает, Алиса Романова, я её знаю и хотела бы увидеть. Но у неё папаня долбанутый на все деньги, — пояснила эта прекрасная высокообразованная женщина. Эндан уже давно научился не морщиться. Ахмад-хон же терпит, а он с ней по полсуток в одном помещении проводит. — Он каким-то образом узнаёт, когда её оркестр куда-то едет, и тут же заставляет её брать отпуск за свой счёт. Думаю, у него информатор есть там. Короче говоря, надо на эти даты папаню чем-нибудь так занять, чтобы ему стало ни до чего.

— Н-например? — с подозрением переспросил Эндан.

— Это уж тебе виднее, — усмехнулась страшная женщина. И ведь не откажешь… — Он сам дирижёр в оркестре. Может, его куда-нибудь отправить… на гастроли… на подольше?

— Понятно, — вздохнул Эндан и стал смотреть, куда в ближайшее время собрался ехать на гастроли некто Константин Романов и согласится ли эта держава задержать ему обратный выезд по какому-нибудь подозрению. Было бы легче, если бы Эндан мог с первого раза выговорить имя дирижёра. Ох уж эти земляне, в каком месте у них язык растёт… — Хорошо, будет сделано.

— Ты зайка, — Хотон-хон широко, не по-женски улыбнулась, сверкая зубами мудрости, и покинула кабинет.