Первый элемент (СИ) - Ли Рина Страница 2

— Хорошая шутка. — Криво улыбаюсь. С нервов дёргается веко. Учебный год только начался, а я уже с дергающимися мышцами по всему телу.

— Так это не шутка. — Улыбается радушно Никандор. — А, к сожалению, или к счастью, реальность.

Я злюсь ещё сильнее. Потому что боюсь безумно. Этого человека, того, что он сделал с Петром Ивановичем, и того, что хочет от меня. Когда люди чего-то сильно боятся, они начинают также сильно злиться. Если не сильнее.

Ректор Академии Стихий улыбнулся мне крайне мило, сложил руки за спиной, и прошел вглубь кабинета, рассматривая книжный шкаф, грамоты, висевшие на стенах и портрет нашего президента. На него почему-то посмотрел несколько дольше, чем, как мне кажется, следовало бы.

— Что вам от меня нужно? — Осмелилась спросить я, пока он ходит и ничего не говорит.

— Мне? — Он словно задумался, хотя явно знал ответ. — Твоя магия и ты.

— Вы говорите, как книжный злодей, — хмурюсь я. — Я вас боюсь.

— Меня? Зачем же? — Он удивился настолько, что даже оторвался от созерцания портрета президента и внимательно посмотрел на меня. — Меня не нужно бояться, Лия. Я сказал вам правду: мне нужна вы и ваша магия.

— У меня нет никакой магии. — Говорю я, сжимая кулаки так, что ногти впиваются в ладони.

Никандор присаживается на то место, где сидела я, чтобы быть напротив, и внимательно смотрит мне в глаза. Спокойно, даже радушно отвечает:

— К сожалению, тут вы не правы. Магия в вас есть. Вы прошли большой отбор на наличие магов в этом континенте, в этом безмагическом мире, и теперь мы обязаны забрать вас в наш мир. Вообще уже как недели две нужно было это сделать, но просим прощения, задержались с бумагами с вашим переводом.

— С каким переводом? Почему никто об этом не знает? И почему я сама раньше никакой «магии» не замечала?

— Говорю же, мир совсем без магии, тут её так мало, и все предпочитают в неё совсем не верить. Это печально. Однако есть те, кто рождается с определенным количеством магического резерва. Именно в вас была замечена стихийная магия, её достаточно, чтобы начать обучение в моей академии.

— Вы меня сейчас перед фактом ставите? То есть, вы не хотите спросить у меня, что я об этом думаю, или как мне эта тема с переездом в другой мир?! — Разозлилась я.

— Ну, что же вы так? Не горячитесь. Наш мир — удивительное место, вам там определенно понравится. К тому же магия…, — он неопределенно взмахнул рукой в воздухе, и продолжил: — … её хочет получить каждый третий в вашем мире.

— Но я не хочу! — От злости топаю ногой, чтобы привлечь внимания, чтобы меня услышали, наконец. — Я учусь на хирурга, хочу работать, хочу людей спасать! У меня семья, собака, я хочу быть с ними!

— Лия, милочка, не нужно так переживать. Никто о вашем исчезновении и не узнает даже.

— В каком смысле?

— Вы определенно исчезните. Не только из этого мира, но и из памяти тех, с кем были рядом всё это время.

— То есть, мало того, что вы хотите меня похитить, так меня ещё и не спасет никто, только потому что не будет меня помнить?!

Это уже походило на белую горячку или на шизофрению. Я злилась, боялась, откровенно недоумевала.

Ректор Академии Стихий как-то виновато улыбнулся и развел руками, мол, прости, что имеем.

— Докажите. — Вырывается вдруг у меня. — Докажите, что эта ваша магия существует.

Мужчина смеётся. Так легко и беззаботно, словно я маленький ребенок, который надел штаны на голову. Но, отдать ему должное, делает какой-то замысловатый пас руками и в его руках появляется струя воды, которую он свободно перекатывает меж длинных пальцев, не касаясь кожи.

У меня медленно, но верно отпадает челюсть. Я видела карты, шарики, монеты, деньги в руках, но никогда не видела струю воды.

Ректор собирает её в ладони в шар, подкидывает, как мячик, «проливает» на ладонь и снова собирает в шар. Я медленно подхожу к нему, он приближает водный шар ко мне, я внимательно его рассматриваю, провожу ладонью сверху и снизу, наклоняюсь, смотрю по сторонам. Это иллюзия? Проекция? Сон?

Мужчина смеется, следя за мной и весьма вежливо разрешает:

— Можешь потрогать.

Естественно, трогаю, ибо интересно очень. Дотрагиваюсь сначала пальцами до поверхности. Убеждаюсь, что таки вода, холодная и мокрая. Потом просовываю всю ладонь, чтобы убедиться, что и внутри ничего нет. Когда высовываю, конечность, естественно, оказывается мокрой. Вытираю о халат, ибо вдруг и не вода вовсе.

— Убедилась? — Спрашивает Никандор деликатно.

— Я вам все равно не верю. — Хмуро отвечаю, насухо вытирая руку. А потом более оживлённо спрашиваю, тыча в своёго ректора: — А с ним что?

Никандор переводит взгляд на Петра Ивановича и снова улыбается. Мягко и по-доброму, словно с ребенком разговаривает. Он в принципе держится этой позиции — я ребенок, к которому нужен правильный, спокойный подход.

— Ты была права, это что-то вроде гипноза. Сейчас он не реагирует, и не будет, пока я не прикажу. Он полностью в моей власти. Сильное заклинание, с ним ты познакомишься на пятом курсе в моей Академии Стихий.

— А если я не хочу в вашу Академию Стихий?

— Мы тебя заставим. — Моментальный, простой, абсолютно серьёзный ответ.

— Зачем?? — Вырывается у меня возмущённое, даже обиженное, уже испуганное.

Взгляд ректора становится не злым, но явно опасным, он усмехается, глаза блестят на фоне бледной кожи и седых волос.

— Потому что ты первый маг за последние триста лет на Земле. Потому что теперь ты опасна. Твоя магия может проявиться рано, или поздно, и если это случится поздно, то ты можешь кого-то покалечить. А ты, Лия, на врача учишься, с людьми всегда работать будешь, спасать их должна, а в итоге, можешь навредить им, или даже хуже. Не боишься?

Я сделала несмелый шаг назад.

— Знаете, — неуверенно, испуганно начала, — это невозможно. Вы врёте. Вы определено врёте. Я вернусь на пару, прекратите эту шутку!

И я бы сказала что-то ещё, или убежала, ведь я уже пятилась назад, но ректор Академии Стихий закатывает глаза, и вдруг вскакивает на ноги, снова делает сложный пасс руками и вбрасывает их вперёд.

А я делаю шаг от него, назад, потому что страшно очень, шутка не удачная явно, но падаю. Абсолютно серьёзно падаю назад, просто проваливаюсь в холодное пространство, вижу вокруг неестественный голубой цвет, какое-то сияние, и банально теряю сознание. От страха, паники, или по желанию ректора — не знаю. Возможно, все вместе. Вот тебе и письмо с признанием в любви, Лия.

***

Я с трудом разлепила глаза. Голова была тяжёлой, в ушах неприятно звенело, немного тошнило. Давление подводит. Но с чего вдруг?

Мой взгляд наткнулся на потолок из темного дерева, я бездумно смотрела на него несколько минут, прежде чем поняла, что это незнакомый мне потолок. Я его раньше не видела. Моргаю несколько раз, пытаясь понять, кто я, что я, и куда попала. С первыми двумя вопросами ещё как-то справляюсь, но вот последний заставляет несколько задуматься.

Осматриваюсь. Я лежу на обычной кровати на одного человека, весьма простой, но чистой. Потолок, стены — всё однотонное темное дерево. Приподнимаюсь, осматриваю комнату. Передо мной стоит рабочий стол и стул, за ним — большой шкаф вдоль стены, справа — дубль, то есть, такая же кровать, стол, стул, но вместо шкафа на стене висит большое зеркало во весь рост. За мной — большое окно и огромный подоконник, напротив окна — пустая стена и довольно большая дверь. Странная комната, очень странная.

Осматриваю себя на наличие каких-либо повреждений и травм — ничего. Я в своём, уже родненьком, медицинском халате, под ним простая большая рубашка и джинсы с завышенной талией. Кроссовки нахожу рядом с кроватью. Обуваюсь, судорожно пытаясь вспомнить, что происходит, а ещё, облизывая сухие, потрескавшиеся губы, осознаю, что очень сильно хочу пить. Но вот воды нигде не наблюдаю. Печально.

Выходить за дверь кажется максимально разумным, но я боюсь того, что могу там увидеть. Заглядываю в окно. Глаза увеличиваются раза в два, рот приоткрывается от удивления, потому что раньше таких видов я не видела никогда! Высокие башни где-то из средневековья, а за ними — малахитовые леса, ещё дальше — высокие горы. Солнечно, ярко, так безумно красиво.