Елена Никитина - Огненный путь Саламандры Страница 20

Золотистый взгляд невольно скользнул по лицу спящей по другую сторону костра Сатии. Маленькая, хрупкая, непонятная, но отчаянная до безрассудства, эта девушка вызывала невольное уважение и восхищение. Ввязаться в такую смертельно опасную авантюру надо еще умудриться, а для этого достаточно быть либо глупой, либо очень глупой. Клятвами на крови так просто не разбрасываются, особенно в ночном лесу и даже не имея ни малейшего представления, кто стоит перед тобой.

И тем не менее Сатия Полозу нравилась. Даже очень нравилась. За те несколько неполных дней, что они едут вместе, Хранитель Золота успел увидеть то, чего он никогда раньше не замечал в женщинах, — бесхитростность. Да, Сатия скрывала слишком много всего, не проронила о себе лично ни одного словечка, как Полоз ни пытался выведать хоть какую-нибудь информацию о ее происхождении и жизнедеятельности, но вместе с тем она всегда ясно давала понять, что намерена сделать в следующее мгновение. Она была полна внутренних загадок и вместе с тем полностью открыта перед собеседником, начинала дрожать при малейшем намеке на опасность и тут же бесстрашно бросалась защищать, казалось бы, совершенно чужое существо. Наметанный глаз молодого наследника неоднократно подмечал жесты, движения, манеру говорить, какие возможны только у высокородных особ, они впитываются с молоком матери и становятся с возрастом бесконтрольными — их невозможно подделать или скопировать. Отсюда следует — Сатия является истинной аристократкой, но, как ни странно, совершенно не избалованной и не капризной. Она храбро встречает все тяготы пути, не жалуясь на отсутствие элементарных удобств, да еще и взвалила на себя груз ответственности за судьбу детеныша лиебе. А на это не каждый мужчина бы согласился. К тому же она довольно умна, как Хранитель Золота успел неоднократно убедиться, и довольно остра на язык. Такой фифе палец в рот не клади, оттяпает по самое не балуйся. Вот о какой жене можно только мечтать! Вот такую женщину Полоз хотел бы видеть рядом с собой всю жизнь. Вот какую… Так, стоп! О чем это он размечтался? У него есть гораздо более важные дела, чем увлечение случайной девицей, — весь род Царства Золотоносных Гор в опасности, а он тут сопливой романтике предаваться изволит! Отставить!

Утро поступило со мной на редкость отвратительно. Еще отвратительнее могли быть разве что произнесенные Полозом слова: «Доброе утро, Саламандра!» — после которых останется только пойти и добровольно залезть в пасть тем милым зверушкам, ужин которых мы ночью так жестоко обломали. Меня облили водой, щедро, от души, с садистским удовольствием. И все бы ничего, утренний душ вещь по сути своей полезная и бодрящая, если бы эта вода не была практически ледяной.

Естественно, я подскочила как миленькая. Сомневаюсь, что после такой зверской экзекуции кто-нибудь может спокойно спать дальше. Бодрости хоть отбавляй, «жизнерадостность» через край хлещет, энергия требует срочного выхода. И всему этому эмоциональному богатству я тут же нашла практическое применение, набросившись на Мираба, так не вовремя оказавшегося в пределах досягаемости. Мой мстительный выбор пал на мальчишку еще и потому, что у него в руках был уже пустой котелок, но эльфыреныш проявил чудеса проворства, ловко ускользнув от моих хватательных рефлексов.

— Мы тебя будили, — принялся оправдываться Мираб из-за толстого ствола дерева, вокруг которого мы кружили, зорко следя, чтобы расстояние между нами ни в коем случае не сокращалось. — Мы честно и добросовестно тебя будили в течение двух часов, использовав все щадящие методы, которые только смогли придумать.

— Если бы пробовали, я бы давно проснулась, — рыкнула я в ответ, откидывая назад мокрую прядь волос. — На рассвете мой сон особенно чуток. Чья идея была, твоя или Полоза? На мне же сухого места не осталось, будто вы меня в речку макнули.

— Не преувеличивай, — возразил за спиной вкрадчивый голос моего благоверного. — Переоденешься, никто и не заметит.

Я повернулась теперь к нему. Расстроенным мой муженек совершенно не выглядел. Напротив, его очень радовал мой подмоченный вид (хоть сейчас на конкурс «Мокрая курица сезона» отправляйся), и он даже имел наглость этого не скрывать.

— А если я простужусь?

— Так сейчас же лето, зато умываться идти не надо, — заявил мелкий паршивец.

С двумя мужиками, даже если один из них и малолетний, спорить — себе дороже. Я лучше заметочку на будущее в памяти сделаю: «Придет и на мою улицу праздник, тогда посмотрим, кто смеется без последствий. До востребования».

— Я вам это еще припомню, — злорадно пообещала я и гордо отправилась переодеваться.

Пока я приводила себя в порядок, мои зловредные спутники, проявив чудеса расторопности и подозрительной сообщности, уже успели собрать и упаковать вещи, приторочить сумки к седлам и наскоро приготовить легкий завтрак, состоящий в основном из сухарей и оставшегося на дне банки варенья. Вскоре мы тронулись в путь.

Сказать, что он был легким и приятным, никто из нашей компании не рискнул бы. Солнце все так же предательски пряталось за плотной пеленой серых монотонных облаков, все деревья как две капли воды оказывались похожими друг на друга, а намека на заросшую тропку нигде не появлялось. В какую сторону ехать? Где искать выход из этого жуткого леса? Казалось, что мы попали в непроходимый лабиринт, полный непонятных звуков, странных запахов, неясных ощущений, главным из которых было постоянное ощущение опасности.

Полоз ехал впереди, стараясь по каким-то неведомым признакам определить направление. Судя по тому, что мы уже третий час блуждали в труднопроходимых дебрях, удавалось ему это неважно. Мы с Мирабом трусили следом, не горя желанием брать на себя столь ответственную миссию первопроходчика. Первым должен идти тот, кого не жалко.

Мы постоянно озирались по сторонам, ожидая в любой момент нападения или еще какой пакости, но пока нашу троицу никто не торопился беспокоить, если не считать непонятной летучей гадости, на первый взгляд очень похожей на комок свалявшегося пуха. Сначала мы даже не восприняли милого пушистика всерьез, посчитав вполне безобидным и позволив ему беспрепятственно кружить у нас над головами, но, когда эта мечта вязальщицы принялась разрастаться, из хорошенького маленького шарика превращаясь в довольно крупный пуховой блин, способный послужить шерстяным одеялом всем троим, мы невольно забеспокоились. Да и одеяло с прорезавшимися неожиданно острыми зубами по краям — это как-то ненормально. Пришлось срочно принимать меры. Но справиться с этой меховой челюстью оказалось не так-то просто. При разрубании мечом пуховичков стало двое, причем оба с полным боекомплектом острых зубов. Повторная атака увеличила количество шерстопрядильных плотоядных монстриков еще в несколько раз, из чего нами был сделан неутешительный вывод — от этой напасти так просто не избавиться.

Положение спас… Мираб, который в силу отсутствия каких-либо навыков во владении оружием не принимал участия в бесплодной попытке отмахаться от незваных спутников. Пока мы с Полозом занимались увеличением поголовья пушистиков, а затем судорожным обдумыванием сложившейся ситуации, эльфыреныш с помощью огнива поджег масляное навершие от факела и просто подкинул вверх.

Никогда не любила запаха паленой шерсти, но сейчас, несмотря на отвращение, я готова была вдыхать его чуть ли не кожей. Кровожадные твари вспыхнули ярко и быстро, огонь с треском быстро пробежался по их плотной кучке, оставив на память о себе лишь облачко едкого дыма и кружащиеся в воздухе опаленные шерстинки. Мы были спасены. А проехав некоторое время в состоянии повышенной боевой готовности, но так больше никого подозрительного не заметив, позволили себе немного расслабиться. Однако факел гасить не торопились. Как показала практика, почти вся живность этой странной местности жутко боится огня. А нам что? Нам огня не жалко.

Я воспользовалась передышкой, пока мой благоверный снова по умолчанию был занят выбором пути, и вкратце поведала эльфыренышу о сделанном мне ночью предложении. Конечно, принять решение я могла бы и сама, обдумав все «за» и «против» чуть позже, в более спокойной и уютной обстановке, но взваливать на себя неподъемный груз ответственности за последствия этого самого решения ой как не хотелось. К тому же, посвятив в столь щекотливое дело Мираба, всегда можно с чистой совестью свалить возникшие непредвиденные обстоятельства на него. Сколько можно из меня крайнюю во всех неприятностях делать?

Мираб думал долго, целиком и полностью погрузившись в себя, но потом тихо и торжественно изрек:

— Сати, не знаю, что связывает этого странного змеечеловека с тобой, но мне кажется, было бы разумнее принять его помощь.

— Тем более что за помощь ТЕБЕ расплачиваться придется МНЕ, — сразу насупилась я, хотя умом прекрасно понимала — в чем-то он прав. Эх, если бы на месте Полоза был не Полоз…