Терри Пратчетт - Последний герой. Сказание о Плоском мире Страница 20

— И это значит?.. — поднял брови Моркоу.

— Э-э… Мы просто спланируем вниз, — объяснил Леонард. — Однако я посоветовал бы держаться покрепче…

Они сели. Фраза короткая, но содержит много всякого неприятного.

На борту морского корабля царила тишина, нарушаемая лишь плеском волн и раздраженным бормотанием Думминга, пытающегося настроить омнископ.

— Были вопли… — некоторое время спустя вспомнил Чудакулли.

— Но потом они снова завопили, — заметил лорд Витинари. — Через несколько секунд.

— А еще через несколько секунд — опять, — сказал декан.

— А я думал, при помощи омнископа можно увидеть буквально все, — промолвил патриций, наблюдая за крупными градинами пота, катящимися по лбу Думминга.

— На большом расстоянии осколки ведут себя непредсказуемо, милорд, — попытался объяснить Думминг. — Гм… Кроме того, между нами пара тысяч миль Диска плюс слоны.

Омнископ мигнул, но снова потускнел.

— Ринсвинд — хороший волшебник, — сказал завкафедрой беспредметных изысканий. — Не слишком сообразительный, но, честно говоря, чересчур смышленые люди всегда вызывали у меня некоторые опасения. Ум — несколько переоцененный талант, как я скромно считаю.

Уши Думминга покраснели.

— Может, стоит повесить в Университете мемориальную доску? — предложил Чудакулли. — Не слишком кричащую, конечно.

— Господа, по-моему, вы кое-что забыли, — вмешался лорд Витинари. — Очень скоро никакого Университета не будет.

— Отлично. Значит, сэкономим.

— Алло! Алло! Кто-нибудь меня слышит?

В осколке возникло не слишком отчетливое, но вполне узнаваемое лицо.

— Капитан Моркоу?! — взревел Чудакулли. — Как тебе удалось заставить эту чертову штуку работать?

— Я просто встал с нее, аркканцлер.

— Ты там в порядке? — спросил Думминг. — Мы слышали вопли!

— Да, сэр. Это когда мы упали на поверхность.

— Но потом мы снова услышали вопли.

— Вероятно, это когда мы упали на поверхность во второй раз, сэр.

— А в третий раз?

— Снова поверхность, сэр. Можно сказать, посадка была… достаточно неуверенной и неоднократной.

Лорд Витинари наклонился к осколку.

— Где вы находитесь?

— Здесь, сэр. На луне. Господин Тупс был прав. Тут есть воздух. Немного жидковат, но, чтобы заполнить легкие, вполне хватает.

— Стало быть, господин Тупс был прав? — уточнил Чудакулли, уставившись на Думминга. — Господин Тупс, а как тебе удалось так точно все рассчитать?

— Я… э-э… — Думминг почувствовал на себе взгляды всех волшебников. — Я… — Он снова замолчал. — Просто повезло, аркканцлер, удачная догадка.

Волшебники сразу успокоились. Они с подозрением относились ко всякого рода сообразительности, но счастливый случай — это да, это настоящее волшебство.

— Ты просто молодец, — похвалил Чудакулли. — Господин Тупс, вытри пот со лба. Тебе снова удалось соскочить, экий ты везунчик.

— Ваша светлость, я позволил себе попросить Ринсвинда сделать иконографию, как я водружаю флаг Анк-Морпорка и заявляю права на луну от имени всех живущих на Плоском мире народов, — продолжил Моркоу.

— Весьма, гм… патриотично, — сказал лорд Витинари. — Народы наверняка обрадуются.

— Правда, я не могу показать вам это по омнископу, потому что вскоре после водружения кто-то сожрал флаг. Тут… все немного не так, как мы думали, сэр.

Они определенно были драконами, но на обычных болотных дракончиков они походили ровно настолько же, насколько странные мелкие собачонки с огромным количеством «3», «Ф» и «Кс» в именах пород похожи, допустим, на борзых. У них были длинные носы и обтекаемые туловища. Лапы были короче, чем у болотной разновидности, а серебристая шкура, казалось, состояла из лунного спета.

А еще они… изрыгали пламя. Но не с того конца, который до сей поры ассоциировался у Ринсвинда с драконами.

Хотя главное, как выразился Леонард, — перестать хихикать, и ты сразу поймешь: все это абсолютно оправданно. А и действительно, если вдуматься: глупо для летающего существа иметь оружие, благодаря которому ты всякий раз резко тормозишь.

Драконы самых разных размеров окружили «Сокол» со всех сторон и разглядывали корабль с поистине оленьим любопытством. Время от времени некоторые из драконов с ревом взмывали в небо, но их место тут же занимали другие. Драконы как будто ждали, что экипаж «Сокола» вот-вот начнет показывать фокусы или сделает какое-то важное заявление.

И растительность здесь тоже была — правда, не зеленая, а серебристая. Она покрывала большую часть поверхности. Третья попытка прилунения и продолжительное скольжение «Сокола» оставили в ней глубокий след. А листья были…

— Сиди спокойно, — велел Ринсвинд своему пациенту, который в очередной раз попытался вырваться. Когда бинтуешь голову орангутану, главное — правильно определить, где она заканчивается. — Сам виноват. Я же сказал: мелкими шажками, а не огромными прыжками.

Моркоу и Леонард закончили опрыгивать «Сокол».

— Почти ничего не повредили, — сказал великий художник, плавно опускаясь на поверхность. — Конструкция прекрасно выдержала удар. И нос направлен вверх. Учитывая… общую легковесность, вполне достаточно для взлета, хотя существует одна незначительная проблема. Кыш…

Он отмахнулся от серебристого дракона, обнюхивающего «Сокол», и тот, подгоняемый струей голубоватого пламени, вертикально взмыл в небо.

— У нас нет драконьего корма, — кивнул Ринсвинд. — Я видел. Топливный бункер раскололся при первом же ударе о поверхность.

— Но мы можем пополнить запасы серебристой растительностью, — предложил Моркоу. — Похоже, местные драконы едят ее с удовольствием.

— Не правда ли, поразительные создания? — спросил Леонард, когда над ними пролетела целая эскадрилья драконов.

Они проводили драконов взглядами, да так и застыли. Их глазам открылось не менее поразительное зрелище. Все-таки вселенная не перестает удивлять нас.

Луна вставала над миром, и полнеба заполнила слоновья голова.

Она была… просто большой. Слишком большой, чтобы ее можно было описать слонами.

Чтобы было лучше видно, путешественники забрались на небольшую возвышенность и долго, в полной тишине разглядывали голову. Огромные глаза, каждый размером с небольшое море, смотрели на них. Громадные полумесяцы бивней заслоняли звезды.

Тишину нарушали лишь шорохи да щелчки — это бесенок из иконографа лихорадочно писал картину за картиной.

Космос оказался не таким уж впечатляющим. Что и говорить, космос, как выяснилось, вообще был пустым местом, и чего, спрашивается, тут раболепствовать? Перед чем преклоняться? Но мир был большим, а слон — просто-таки огромным.

— Это который из четырех? — спросил Леонард.

— Не знаю, — ответил Моркоу. — Раньше я вообще… как-то не верил. Ну… в черепаху, в слонов, во все прочее. А сейчас увидел и вдруг почувствовал…

— Страх? — предположил Ринсвинд.

— Нет.

— Беспокойство?

— Нет.

— Некоторую робость?

— Нет.

Из-за Краепада постепенно выплыли окутанные облаками континенты.

— Знаете… отсюда совсем не видно границ, — мечтательно произнес Моркоу.

— А это проблема? — уточнил Леонард. — Можно что-нибудь придумать.

— Построить вдоль границ огромные, действительно огромные здания, — предложил Ринсвинд. — Или… или очень широкие дороги. Раскрасить их в разные цвета, чтобы не было путаницы.

— А если путешествия по воздуху приживутся, — продолжил Леонард, — можно выращивать леса, которые будут слагаться в название страны. Кстати, хорошая мысль, надо бы не забыть.

— Честно говоря, я и не предла… — начал было Моркоу, но потом замолчал и вздохнул.

Они продолжали смотреть, не в силах оторваться от грандиозного зрелища. Крошечные искорки и небе были стайками драконов, порхавшими между Диском и луной.

— А у нас таких не водится, — заметил Ринсвинд.

— Наверное, наши болотные драконы — это их потомки. Бедняжки… — покачал головой Леонард. — Им пришлось приспосабливаться к плотному воздуху.

— Интересно, а какие еще неведомые нам существа здесь живут? — спросил Моркоу.

— Ну, здесь точно водятся похожие на кальмаров твари, которые высасывают воздух из… — начал было Ринсвинд, но прикусил язык.

Сарказм был здесь неуместен. Вселенная мгновенно подавляла его. Его моментально изничтожал серьезный взгляд огромных черных слоновьих глаз.

А кроме того… тут было слишком много. Слишком много всего. Ринсвинд не привык видеть столько вселенной сразу. Голубого цвета Диск, восходящий на небе, пребывал в явном меньшинстве.