Андрей Белянин - Хроники оборотней Страница 20

– Вот, держу ее отдельно. – Художник даже показал мне эту картину, принеся из другой комнаты.

Действительно, зрелище было жутковатое, но впечатляющее. Узкие плечи и громадный нос, короткая шея, крючковатые пальцы. Силуэт, проступивший на сером холсте, был как живой, казалось, он просто вырвался из плоскости картины, стянув с собой даже грунтовку.

– А как же он одевается, кто ему теперь костюмы подрисовывает? Ведь он всегда в новом, а один раз даже с рогами появлялся… Откуда у него все это? Где он живет, чем питается, сколько спит, когда ходит в баню? – начала я, но Рейнольдсон с печальным вздохом унес картину обратно.

– Ви не верите мне… У нас с ним нет никаких связей, а о его парадоксальных способностях даже мне мало что известно. Вероятно, кто-то управлял моей талантливой рукой, вел мою кисть. Такое часто бывает с гениями! Я был использован неведомыми высшими силами, которым почему-то непременно нужно было пустить это чудовище в наш мир! Возможно, он наделен умением менять внешность по своему усмотрению, не пользуясь ничьими услугами. И он дьявольски разумен, клянусь вам!

– Да уж, классический сюжет второго Франкенштейна, – вздохнула я. Сострадание моя вторая натура, что делать – грешу сентиментальностью…

За разговором я как-то даже забыла одеться, не делая лишних движений, чтобы не сбить Рейнольдсона с мысли. И вот в тот момент, когда мне взбрело в голову наконец-то вернуться за ширму, в окне мелькнул чей-то силуэт.

– Ой, там кто-то есть!

– Кто там может быть, мисс. – Художник смахнул непрошеную слезу, а я снова увидела мелькнувшую в окне знакомую личность.

– Вэк… Но это же он!

За окном прыгал Джек Попрыгунчик, старательно пытаясь разглядеть меня сквозь мутноватое стекло.

– Никаких связей, значит?! – Я гневно ткнула пальцем в хамоватую ухмылку монстра. Тот откровенно разглядывал меня, разочарованный, что не застал обнаженной, как наверняка рассчитывал. Комиксист вжался спиной в стену, изо всех сил демонстрируя, что он здесь ни при чем! Эх, сейчас бы хороший бластер или по крайней мере приличный револьвер – и я бы сняла Попрыгунчика на взлете… Но ничего подходящего под рукой не оказалось, а Джек исчез так же неожиданно, как и появился.

Я бросилась к окну, буквально в ту же секунду раздался родной голос с улицы:

– Алина, держись! Мы рядом, а Рейнольдсон пусть не пытается бежать, все выходы перекрыты!

Через полминуты мои агенты были уже наверху, бедная дверь слетела с петель, будто ее вышибли македонским тараном. Грозный котик с яростным Алексом ворвались внутрь.

– Я невиновен! – на всякий случай возопил запаниковавший еврей.

Должна признать, что вид моих напарников вызывал спазмы и непреодолимое желание сию же секунду писать завещание. Причем отчисляя все имущество не кому-нибудь, а на богоугодные цели…

– Как вы тут оказались, ребята? – Я нервно поправила сползающую простыню, изо всех сил стараясь не краснеть.

Командор переводил горящий взгляд с меня на художника, словно бы решая, что стоит сделать в первую очередь – задушить его или выслушать меня? Агент 013 с видом крутого профессионала уже совершал обыск, бесцеремонно орудуя всеми четырьмя лапами. Эскизы, наброски и незаконченные холсты небрежно отметались в сторону…

– Мы шли за Попрыгунчиком. Удивительное дело – он еще и во времени перемещается. А этот… Надеюсь, он не успел… оскорбить тебя словом или действием… – В глазах Алекса читался неумолимый приговор.

– Что ты, любимый, конечно же нет! – Я быстро прикрыла художника спиной. Рейнольдсон испуганно закивал, денек у него выдался – не позавидуешь… – Во-первых, даже не собирался, а во-вторых, неужели ты думаешь, что я бы позволила?

– Конечно нет, – устало выдохнул командор. – И все-таки, может быть, тебе лучше одеться, а то он на тебя смотрит.

– Что ви, что ви, и в мыслях не было! Это просто мое врожденное косоглазие, – без тени насмешки в голосе искренне соврал комиксист.

– Ребята, я все выяснила. Он действительно сотворил Попрыгунчика, нарисовав его вон на том холсте, но ответственности за его поступки не несет.

Профессор громко хмыкнул, дескать, еще бы, кто захочет нести ответственность.

– Нет, правда, он не знает, как им управлять.

Я быстро рассказала ребятам все, что узнала за последние полчаса, проиллюстрировав рассказ картиной с пустым силуэтом Джека. Рейнольдсон только усердно кивал, как будто вместо шеи у него была дергающаяся пружина. Он, как мог, демонстрировал искреннее желание сотрудничать с «властями», не знаю, за кого он нас принимает, но разубеждать, видимо, не стоит. В смысле пока…

Уж не знаю, кого и в чем я убедила, но Алекс на протяжении всего рассказа сохранял суровое выражение лица.

– Понятно. Ты молодец. Вроде бы все по делу, но… при чем здесь Диккенс?

Угу… Итак, Пусик выдал меня с потрохами! Вот только мелочной ревности мне здесь еще и не хватало. Стоило Алексу удостовериться, что со мной не случилось ничего страшного, как он тут же впал в неуправляемые подозрения. Ну неужели сразу не видно, что я всегда чиста, как английская фарфоровая чашка?!

– А почему он должен быть при чем-то, – отчаянно краснея, зевнула я, мужественно сохраняя невинность в голосе. – Так, случайное, ни к чему не обязывающее знакомство… Кстати, сегодня мы идем в «Ковент-Гарден».

– Мы?!

– Ой, ну ты, я, кот и он! Мы – это все мы, возражения не принимаются. Нельзя побывать в Лондоне и не сходить на спектакль в «Ковент-Гардене»! В конце концов, вы целый день мотались по временным отрезкам и имеете право по-человечески отдохнуть.

– Я тоже так думал, хотя и предполагал несколько другой отдых. А теперь придется на ночь глядя ехать в театр, с умным лицом смотреть всякую муру плюс поддерживать вежливые разговоры с этим Диккенсом?!

– С тем самым Чарльзом Диккенсом!

– Ах, с тем самым…

– Можешь не говорить, молчи. Главное, не забывай, что ты… мой брат… двоюродный, – через силу добавила я, стараясь не столкнуться с Алексом взглядом.

– Мур-мур-лямур! – многозначительно пропел агент 013, вихляя бедрами. Прибила бы мерзавца, но крыть нечем… Если бы Алекс признался, что гуляет под ручку с молоденькой Сарой Бернар и это просто такая милая дружба, я бы тоже не поверила.

Профессор укоризненно покосился на меня и надул щечки. При Рейнольдсоне он особо болтать не мог, соблюдая конспирацию, но любой дурак с ходу догадается, что этот кот не так прост и за плечами у него два университетских образования!

– Хм, пожалуй, мне пора переодеться. – Я поспешно нырнула за ширму, подальше от осуждающих взглядов моих мужчин. И ведь не в первый раз они против меня объединяются! Может, это где-то в чем-то справедливо?

Ученые защитнички Джека сильно припозднились, мы встретились с ними уже на пороге. Похоже, сегодня у бедного комиксиста получился «день открытых дверей против доброй воли». Он еще не успел отойти от нашего визита, как два идентичных джентльмена начали новые разборки.

– Мы ведь вас предупредили… – Один из «близнецов» презрительно скривил губы.

– Я заплачу за разбитую посуду, – честно покаялась я, но ученые смотрели только на командора.

– Разумеется, господин Орлов понимает, что следующего предупреждения не будет.

Алекс демонстративно, с хрустом размял пальцы, а котик, загородив пушистой спинкой меня, выразительно поднял вверх средний коготь!

– Таки ви все из тайной полиции Тайваня?! – Художник, видимо, окончательно рехнулся, но переубеждать его не стали.

Я поспешно всех вытолкала за дверь. Сначала любимого, нежно подпихивая в спину, потом упирающегося кота за хвост, следом обоих «секьюрити». Надеюсь, запереться Рейнольдсон догадается сам…

– Хватит, хватит, чего вы к нам прицепились? – Притворно причитая, я переводила назревающий конфликт в самую мягкую фазу. – Никакого Джека мы не ищем, конвенция превыше всего! Меня пригласили попозировать искусства ради, а эти два ревнивца… Короче, дело личное, интимное, внутрисемейное, сами разберемся.

Сопровождаемые недоверчивыми взглядами, мы вышли на улицу, изображая святую невинность… Как только можно было заподозрить, будто мы рискнем нарушить соглашение наших ведомств? Что вы, господа-товарищи-братцы?! Все понимаем, прощения просим, сами под начальством ходим, но надо как-то зарплату оправдывать, вот и создаем видимость работы!

Позволив навязчиво проводить себя полквартала, мы пошли обедать. У входа в кафе ученые отстали, но, думаю, «пасти» нас теперь будут практически постоянно. Интерьер кафе имитировал роскошь. Лепнина на потолке, картины в золоченых рамах, трехрожковые канделябры, кресла с золочеными ножками, свежие скатерти. Правда, на бархате они сэкономили, заменив его плюшем, которым здесь были обиты стены, кресла и перегородки отдельных кабинок.

Едва мы уселись и сделали заказ, Пусик, внимательным взглядом проводив официанта, торжественно стукнул лапкой по столу: