Надежда Первухина - Не пытайтесь это повторить Страница 20

А что я сделала?

Ведь это только мои сны.

Только во сне Лекант говорит со мной. И может быть, заполнение кровью исторического памятника — такая же глупость и вандализм, как граффити на ограде церкви.

Вдруг ничего не получится?

"Не трусь, — сказала я самой себе. — Все получится".

Лекант не может не прийти. Он ведь знает, как сильно я люблю его.

Я добралась до дома, прокралась в свою спальню (слава небесам, родители спали и ничего не заподозрили!) и рухнула, не раздеваясь, на постель. Я думала, что засну моментально, но сон не шел ко мне.

Вот подлец!

Тогда я переоделась в халатик, спрятала подальше сумку с пустыми бутылями и включила компьютер. Проверила почту, сходила на сайт "Одноклассники" и наконец раскрыла в "Ворде" свою диссертацию. Многострадальную диссертацию. Впрочем, тема у меня была забойная — "Священная гора Кайлас", и возилась я с нею с удовольствием. Правда, в последнее время я совсем забросила исследования, это и немудрено, когда в голове один Лекант…

Я написала десять страниц, освещая основные аспекты "Тибетской книги мертвых", и услышала, как проснулась мама. Мама отправилась в ванную и принялась загружать стиральную машину. Я вышла к ней. Почему-то мне захотелось увидеть мамины глаза.

— Доброе утро, мамуль, — поцеловала я ее во все еще упругую щеку.

— Доброе утро, Тиечка, — улыбнулась мама. — А ты что не спишь? И так пришла в три часа ночи…

— Я сначала заснула, а потом проснулась — и все. Бессонница. Я за диссертацию взялась, поработала немножко.

— Одобряю, — сказала мама. — Но только не в ущерб здоровью.

— Мамочка, здоровье у меня железное.

— Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, — суеверно сплюнула мама. — Иди, болтушка, завтрак приготовь.

И я отправилась на кухню.

Я как раз дорезала авокадо во фруктовый салат, когда на кухню вышел папа.

— Тийя.

— Да, папа.

— Так ты навестила Диму?

— Навестила.

От воспоминаний о Диме мне стало грустно.

— И как он?

— Пока лечится. Гномские врачи прописали ему покой и диазепам.

— И больше ты ничего мне не хочешь сказать?

— То есть?

— Дима позвонил нам вчера вечером. Он сказал, что сделал тебе предложение и ты ему отказала.

— Совершенно верно. Интересно, зачем он звонил? Жаловался? Хотел, чтобы вы на меня повлияли?

— Именно. Хотел, чтобы мы на тебя повлияли. Тийя, Дима — это во всех отношениях завидный жених. С ним ты будешь счастлива. Он никогда тебя не бросит, не сопьется, не будет манкировать своими обязанностями…

— Папа, прекрати. Я не люблю Диму и не хочу замуж.

— Но тебе надо устраиваться в жизни! Тебе нужен мужчина!

— Мужчина мне действительно нужен. Только это не Дима. Дима — капризный мальчик и, как оказалось, еще и ябеда.

Тут из ванной пришла мама. Я думала, она поддержит отца, но неожиданно мама заняла мою позицию.

— Тебе бы только выпихнуть Тиечку замуж, а там хоть трава не расти, — в сердцах сказала она. — И Дима этот напрасно нам жаловался. Тийя, не обращай внимания. Собирайся на работу.

И я действительно стала собираться на работу. Выключила компьютер, переоделась, причесалась, навела марафет. Впервые за все время своего существования с удовольствием посмотрела на себя в зеркало.

Ведь на работе меня ждет…

Что? Интересно, Лекант уже ожил?

Вдруг я войду в кладовую, а он сидит там?

На крышке своей гробницы, обнаженный, в одних браслетах?

От этого видения мне стало немножко нервно, я посмотрелась в зеркало и погрозила своему отражению пальцем.

— Прекрати, Тийя, — тихо сказала я себе, — какая-то ты сексуально озабоченная.

Но все равно настроение у меня было приподнятое. В таком состоянии я пришла на работу.

И очень удивилась, увидев у дверей музея две милицейские машины.

— Документы, — строго потребовал симпатичный лейтенантик, едва я вознамерилась проникнуть в музей.

— Я здесь работаю, — объяснила я, но документы достала.

Лейтенант придирчиво рассмотрел мой паспорт, свидетельство о смерти и посмертном восставлении, а также удостоверение младшего научного сотрудника музея.

— Проходите, — сказал он мрачно. — Творится здесь у вас черт-те что.

Я прошла в музей и заглянула в курилку. Там нервно толпились наши сотрудники, не торопясь занять рабочие места.

— Что случилось? — спросила я, стараясь не нервничать.

— Сигнализация сработала в полседьмого утра, — сказала Катя, тоже младший научный сотрудник.

Ф-фу! В половине седьмого утра меня здесь уже не было.

— Что, кто-то вломился?

— Скорее уж выломился, — сердито усмехнулась Катя, — Датчики среагировали на тепло выходящего человека. Но что самое интересное, ни один замок не тронут.

Я задрожала. Неужели?!

— Что-нибудь пропало? — спросила я, стараясь сдержать предательскую дрожь.

— Вот это сейчас и выясняется. А нас всех согнали сюда, чтобы не мешали работе следственно-оперативных органов. И чего только этот Женька задается?!

— Какой Женька?

— Капитан Мышкин, — опять хмыкнула Катя, — Я когда-то с ним целовалась на Желтом мысу, а теперь он возглавляет расследование и задирает нос, будто у нас ничего не было.

— С мужчинами это случается, — посочувствовала Кате я.

Прошел еще примерно час, прежде чем нас допустили к своим рабочим местам. За этот час выяснилось, что из музея ничего не пропало, кроме старого чучела крокодила (помните, я вам о нем рассказывала?). Зачем оно могло понадобиться? На всякий случай еще вызвали экспертов с собакой. Собака — немецкая овчарка по кличке Мушка — обнюхала все закоулки, а возле кладовой, в которой я прятала гроб, села и завыла.

— Так, тут что-то нечисто, — решили эксперты. — Мушка зазря выть не станет. Откройте кладовку.

Выяснилось, что ключ от нее потерян. И тут наш экскурсовод, Андрей Палыч, заявил:

— Тийя, вы попробуйте открыть ладонью. У вас ведь вроде получается. Я раз видел, как вы по просьбе Ольги Сергеевны ее сейф вскрыли без ключа.

Я смутилась — это раз. Я смертельно испугалась — это два. Я хотела улизнуть подальше — это три. Ведь если я открою эту кладовую, что предстанет взорам публики? Мраморный гроб? Скелет? Кровь? Или вообще ничего?

И что тогда делать мне?

Но пока голова размышляла над этими вопросами, руки делали дело — отпирали замок.

Дверь отворилась.

— Я включу свет, — непослушными губами сказала я.

Загорелась лампочка, и оказалось, что кладовка пуста.

Абсолютно. Не было ни гроба, ни крови, ни скелета, ни даже полиэтиленовых мешков, которыми все это дело я старалась прикрыть.

Пусто.

С одной стороны, я испытала облегчение, а с другой… Такая тоска!

Гроб пропал.

Может, это мой мираж, галлюцинация? И Леканта нет нигде, кроме моих снов?

— Странно, — сказал один из экспертов. — Мушка выла так, что здесь по меньшей мере должен был обнаружиться труп. А тут пусто, как в черепе блондинки. Мушка, нюхай!

Но собака отказывалась заходить в кладовку, выла и упиралась всеми лапами.

— Может, тут магия? — спросил другой эксперт и достал замысловатый прибор под названием магитомер. Этот прибор измерял уровень магии в помещении и продавался у нас в Щедром на каждом углу.

Эксперт настроил прибор, поводил им по воздуху, но прибор никакой магии, даже остаточной, не показал.

Все только руками развели.

В конце концов ушли и эксперты, и милиция. И Мушку увели.

Следом за гостями потянулись и наши сотрудники — кто в кафе, кто домой. Все равно музей сегодня работать не будет. Его закрыли и повесили объявление: "По техническим причинам…"

— Тийя, ты идешь? — спросила Катя.

— Да, сейчас. Вот только кладовку запру.

— Поторопись. А то мне сигнализацию включать. Хотя толку-то от этой сигнализации…

— Я уже, — сказала я и вошла в кладовку.

Куда все делось?

Я ощутила такое разочарование, хоть вой. Пока здесь была мраморная гробница, я еще могла надеяться, будто все, связанное с Лекантом, — не игра моего разудалого воображения. А теперь…

…Тонкий лучик золотистого света коснулся моих глаз. Я вздрогнула. Откуда это?

Свет шел из угла кладовой. Странно, что никто, кроме меня, его не заметил.

Я наклонилась и увидела крошечное золотое перышко. Оно-то и сияло, как маленькая звезда.

Я взяла перышко в руки. Оно было пушистым и переливчатым. И так сияло!

— Здравствуй, — прошептала я перышку. — Ты откуда?

Совсем идиотка, да?

— Тийя!

— Иду, иду!

Я положила перышко в карман джинсов, вышла из кладовой, погасила свет и так же рукой заперла замок. Внутри меня было уже не так беспросветно. Золотое перышко развеивало тьму.

Поскольку работы в этот день все равно не было, сотрудники музея разбрелись кто куда: кто по домам, кто по магазинам.