Сергей Мусаниф - Первое правило стрелка Страница 21

— Не такие уж они лучшие, раз не могут дать точного ответа, — сказал Иван. — Что это значит: «больше трех»? Четыре больше трех, миллион больше трех, двести пятьдесят восемь больше трех, восемнадцать миллионов триста двадцать девять тысяч пятьсот одиннадцать тоже больше трех.

— Можно с определенностью сказать, что их больше трех, но меньше двадцати, — сказал Горлогориус.

— Хоть какая-то определенность, — фыркнул Иван. — Суть ключей?

— Неясна. Они могут быть где угодно и чем угодно.

— Ищите, — сказал Иван.

— Мы ищем. Но и ты помни, на ком лежит ответственность за первый ключ.

— Не учи меня делать мою работу, — сказал Иван. — Шутки кончились, старый друг. Наступает суровая реальность.

— Увы. Ладно, мне пора. Да пребудет с тобой мудрость!

— Да пребудет с тобой мудрость!

Глава 12

С удовольствием бы посмотрел мир по телевизору.

Разбойники, напавшие на тройку путешественников, явно были в своем деле дилетантами. Они не сумели распознать в Гарри волшебника, в Джеке — стрелка, а в Бозеле — дракона.

За что и поплатились.

Непрофессионализм должен наказываться в любой области.[28] По ходу схватки выяснилось два любопытных факта касательно Бозела. Во-первых, он не сумел побороть свой драконий менталитет и предпочитал сражаться не мечом, а голыми руками. Во-вторых, утратив драконье тело, он не утратил присущую этому телу силу и даже с голыми руками был страшен. Двоих противников он разорвал на куски, а третьего отшвырнул метров на пятьдесят в сторону.

Остальных пристрелил Джек. Гарри не успел даже вытащить из кармана волшебную палочку, о чем дико жалел.

Часть экспириенса, необходимого для следующего «левел апа», можно было набрать и в такой схватке.

— Мне кажется, — заметил Гарри, осматривая побоище, — что мы отреагировали как-то не слишком адекватно. Их и было-то всего пятнадцать…

— И они напали на нас из засады, молча, даже не потребовав отдать им что-нибудь по-хорошему. Они не собирались нас оглушать или брать в плен, — сказал Джек. — Они пытались нас убить, а посему мы отреагировали единственно правильным образом. Первое правило стрелка — не оставлять за своей спиной живых врагов.

— Можно было их просто напугать, — предположил Гарри.

— Напуганные люди вдвойне опасны, — заметил Бозел. — Кроме того, ты и не пытался их напугать. Ты вообще ничего не пытался сделать.

— Неправда, — сказал Гарри. — Я пытался. Просто я не успел.

— И как такому человеку доверили столь ответственное дело? — вздохнул Бозел.

— Не переживай, маг, — сказал стрелок. — Скорость приходит со временем.

— Только иногда этого времени не хватает, — сказал Бозел. — Обыщем трупы на предмет найти что-нибудь полезное?

— Если бы у них было что-нибудь полезное, они вряд ли напали бы на троих вооруженных мужчин, — сказал стрелок. — Кроме того, мы сейчас не в таком отчаянном положении, чтобы опускаться до мародерства.

— Я был не прав, — сказал Бозел. — Ты не прагматик.

Джек пожал плечами и молча пошел дальше. Гарри присоединился к нему, и Бозелу не осталось ничего другого, как догнать своих спутников.

— Что такое город-призрак? — спросил Бозел, чтобы хоть как-то избавиться от неловкого молчания.

— Как правило, это город, оставленный людьми, — сказал Гарри.

— А по какой причине они его оставили?

— Кто знает… Может, источник воды со временем иссяк, может, горожан выкосила какая-нибудь эпидемия. А может быть, они просто обнаружили, что построили город не в самом подходящем для этого месте, и ушли.

— А когда они строили город, они не могли определить, подходящее там место или нет? — спросил Бозел. — Это в очередной раз доказывает, что люди сами усложняют все в своей жизни, и напоминает мне историю об одном племени.

— Предполагается, что сейчас мы спросим, что случилось с тем племенем, и следующие полчаса будем выслушивать очередные домыслы о собственной ущербности, — сказал Гарри. — Так что, будь любезен, помолчи.

— И не подумаю, — сказал Бозел. — У нас, конечно, еще не демократия и про свободу слова еще ничего не придумали, но у тебя нет никакого права затыкать мне рот. Это попахивает межвидовым шовинизмом.

— Пусть он рассказывает, — сказал Джек. — Иначе он будет нудеть до самого вечера.

— Итак, я начинаю, — сказал Бозел. — Это племя жило две или три тысячи лет назад. Я лично наблюдал за всеми перипетиями их жалкого существования. Они пришли… впрочем, неважно, откуда они пришли в ту долину, которую я уже облюбовал как место своего временного проживания. Их не смутило соседство с драконом, впрочем, в те времена и меня не особенно смущало соседство с людьми. Суть не в этом. Это племя построило свой поселок на излучине реки, в самом низком месте, какое только можно было найти в той долине. Весной они обнаружили, что это было не совсем правильное решение, ибо река вышла из берегов, затопила их дома, посевы и пастбища. Они потеряли больше половины домашнего скота, который у них был, что сильно отразилось на моем тогдашнем рационе. Но это были смелые и сильные люди, очень умелые и очень упорные. Они отстроили свой поселок заново и зажили по-прежнему. Ровно до следующей весны. Вы не поверите, но они прожили так больше двадцати лет. Река каждый год выходила из берегов, каждый год после наводнения им приходилось ремонтировать дома и жить впроголодь. Они насыпали дамбы, которые размывало водой, перед наводнением они уводили свою скотину подальше от реки и теряли часть животных во время этого длительного перехода, они засеяли поля рисом, который не боится большого количества воды. Они делали много, они много работали, но целых двадцать лет им и в голову не приходило, что они могут построить свой поселок в каком-нибудь другом месте. Но потом старый вождь погиб во время очередного планового наводнения, а новый вождь, молодой и предприимчивый человек, решил увести свое племя из столь проблемного места. И они отправились на поиски.

Джек закурил. Гарри тоже. Вообще, волшебник не слишком любил курить на ходу, но Джек постоянно так делал, и просить остановки на несколько минут, чтобы выкурить сигарету, казалось Гарри не слишком удобным.

— Естественно, за годы долгого соседства эти ребята стали мне небезразличны, — сказал Бозел. — И я полетел вслед за ними, чтобы посмотреть, чем же закончится эта история.

— Скажи лучше, что они увели с собой скот, который ты жрал двадцать лет подряд, — сказал Гарри. — Поэтому ты за ними и полетел.

— Гнусная инсинуация, — сказал Бозел. — В общем, они скитались лет пять. Путь был долгим, нелегким, и многие не дожили до его конца. Но когда очередной вождь умер во время перехода через горы, героически пытаясь спасти одну из телег с провиантом, его преемник объявил конец пути, и они построили свой поселок на склоне ближайшей горы. Которая оказалась действующим вулканом.

Бозел взял театральную паузу, но, поскольку никто не стал его спрашивать, что же было дальше, надолго она не затянулась.

— Извержение случилось уже в следующем году после основания поселка. Это был сущий ад. Потоки раскаленной лавы текли по склонам, выжигая все на своем пути. Люди строили преграды из валунов, пытаясь спасти то немногое, что у них было. Люди пережили этот кошмар. И как вы думаете: что они после этого сделали?

— Только не говори, что они еще двадцать лет торчали на этом месте и переживали извержения каждый год, — сказал Гарри.

— Нет, — сказал Бозел. — Они перенесли свой поселок в том же году. Угадай: куда? На другой склон той же самой горы!

— И что с ними стало потом? — спросил Джек.

— Не знаю, — сказал Бозел. — После этого я полностью уверился в своей правоте относительно человечества и улетел оттуда подальше. Поэтому я не знаю, как эти ребята жили дальше.

— Скорее у них просто кончился скот, и ты решил сменить охотничьи угодья, — сказал Джек.

— Как называлось это племя? — спросил Гарри.

— Зачем тебе?

— Это было племя великих людей, пусть они на самом деле сами создавали себе трудности. Но потом они эти трудности достойно преодолевали, и ничто не могло смутить их дух. Я не сомневаюсь, что они еще оставят свой след в истории. Так как же они назывались?

— Они звали себя китайскими комсомольцами, — сказал Бозел. — Понятия не имею, что это означает.

— Какое-то самоназвание.

Гарри было немного не по себе.

Конечно, он был волшебником, и это означало, что его взгляды на некоторые вещи отличались от взглядов обычных людей, но…

Убийства он никогда не одобрял.

Старый матерый волчище вроде Горлогориуса мог проклясть целый город, мог походя испепелить племя орков и заколоть своего коллегу в спину кинжалом, не только не испытывая каких-либо угрызений совести, но даже и глазом не моргнув. Волшебники старшего поколения были безразличны к чужим жизням. Их могли волновать вопросы спасения мироздания, противостояния энтропии или обуздания хаоса, но жизнь отдельно взятого человека для них не значила ровным счетом ничего.