Алексей Зубко - Специальный агент высших сил Страница 21

Преодолев очередной виток лестницы, я вышел в широкий и прямой, как стрела, коридор, освещенный все тем же ярко-зеленым колдовским огнем.

— Подземелье, однако, — заметил я, осматриваясь в поисках железнодорожной колеи. Уж больно этот коридор был похож на метрополитен. Того и смотри, усталый голос произнесет: «Осторожно, двери закрываются…»

Рельсов в коридоре не оказалось, и совсем не усталый голос вместо предупреждения о необходимости соблюдать правила безопасности выдвинул требование:

— Жрать давай!

— Кто здесь? — спросил я.

— Ты сперва накорми, — потребовал тот же голос, — а затем вопросы задавай.

— Может, тебе еще и баньку истопить?

— Неплохо бы.

— И спать на перины пуховые уложить…

— Само собой!

Махнув рукой на невоспитанного узника (а кто еще будет сидеть в зарешеченной камере с амбарным замком на железной двери?), я зашагал по коридору. Минуя очередные запертые на замок двери, я говорил себе, что у меня сейчас нет времени на возню с замками… освобожу узников на обратном пути. Главное — найти Ванюшу.

Коридор закончился неосвещенным тупиком.

Пришлось осветить его факелом, что позволило обнаружить маленькую дверцу с прибитой к ней металлической трафареткой «Не влезай — убьет!» и нарисованным ниже пробитым молнией черепом.

«Мне сюда», — решил я. И без колебаний взялся за дверную ручку.

За дверью оказалась вместительная пещера, по колено засыпанная золотыми монетами и драгоценными камнями. Среди этого великолепия, при свете одной-единственной свечи строит золотые замки старик рахитичного телосложения в замусоленном халате на голое тело и с массивной короной на плешивом челе. Обернувшись на звук открываемой двери, он задел построенный из монет замок, и тот, покосившись, начал рассыпаться, стекая золотым потоком к ногам старика.

«И это Кощей Бессмертный? — мелькнула мысль. — Не может быть!»

— Мое…

Сперва я не сообразил, что скрип, донесшийся до моих ушей, — это слова, с трудом произносимые неимоверно тощим стариком.

— Мое… золото… все мое!!! — Сорвавшись на визг, он выхватил из кармана кинжал и прыгнул на меня, но, поскользнувшись на наваленном под ногами богатстве, потерял равновесие и зарылся в него с головой. Лишь желтые пятки остались торчать из россыпи монет и драгоценных каменьев.

— Где Иван? — спросил я, наступив на тощую шею и выдернув из дернувшейся руки с длинными нестрижеными ногтями ржавый стилет. — Где он?!

— Его здесь нет, — сообщил раздавшийся у меня за спиной голос — И отпусти чахлика, а то, не ровен час, подохнет, забыв, что бессмертный. Вон как уже позеленел весь… под старину благородную. Прям антиквариат.

Обернувшись, дабы посмотреть на появившегося нежданно советчика, я онемел при виде открывшейся моим глазам картины. Парадокс, доведенный до абсурда. Нонсенс! Тут уж одно из двух: либо моя психика оказалась значительно более хрупкой, чем требовали того выпавшие на ее долю испытания, либо в высших сферах произошло что-то непоправимое, нарушившее сами основы мироздания.

— Ик! — невольно сорвалось с моих губ.

— Оригинальное приветствие… Может, повторишь на бис?

— От… Ик! Ой!., бис!

Отступление четвертое

МАРА[6] ПРИНОСИТ ДУРНЫЕ ВЕСТИ

Окосела наша Мара — светит глазик словно фара,

И хотя ее боюсь — все равно сейчас напьюсь.

Утренняя Зорька, потирая заспанные глазенки, вышла из чертога Сварога[7]. Подставила лицо свежему ветерку, вдохнула прохладный воздух и обвела взглядом подворье.

— Хорошо нынче Новый год встретили, наверное… — решила она, обозревая царящий: вокруг беспорядок. Еще только вчера тщательно притрушенные свежим снегом облака затоптаны, завалены пестрыми ленточками, ореховой скорлупой, банановой кожурой… этот, в общем-то, экзотический для славян плод появился на столе древнеславянских богов с легкой руки Чернобога[8]. А все началось с рассказов одного купца, умудрившегося сходить за семь морей и привезшего вместе с товарами диковинными и байки увлекательные. Про зверей невиданных, про плоды чудесные, про людей разных. Желтых, черных и красных… Как услыхал про то Чернобог, загорелся идеей. Хочу, говорит, посмотреть людей, созданных по образу и подобию моему. Его особо отговаривать не стали — чем дальше он от чертогов, тем спокойнее в них. Никто заговоры не замышляет, интриги не плетет, перевороты не готовит… Всем миром собрали в путь — дорогу, помахали платочками, Стрибог[9] с ветрами договорился, чтобы все время попутными были, сел в ладью Чернобог и отправился в путешествие. Почти целый год в чертогах Сварога царило спокойствие и тишина. А затем вернулся Чернобог. Правда, совсем не с той стороны, с которой его ждали, а с противоположной. А все потому, что ветры наказ Стрибога исправно выполнили, куда он рукой указал, туда они и несли ладью. Сперва-то Чернобог не противился, но, когда достиг земель заветных, осмотрелся и в обратный путь засобирался, попытался было вспять ладью поворотить. Да не тут-то было. Против ветра на парусе не пойдешь, да и грести утомительно, вот и пришлось Чернобогу против воли первым «кругосветку» совершить. Привез он всем в гостинец плодов диковинных. Боги сперва растерялись, не ожидали они такой любезности. Но после того как на шкурке банановой поскользнулся Ярило да с облака свалился, словно метеорит в землю зарывшись, все стало на свои места — понятен стал злой умысел даров этих. Боги успокоились. И жизнь вошла в нормальное русло.

Утренняя Зорька вернулась в избу и, без стука войдя в опочивальню Стрибога, бесцеремонно разбудила его, за ногу вытянув из-под кровати.

— Спа-а-ать, — протянул повелитель ветров, ухватившись за ножку кровати и пытаясь рывками вернуть тело в укромное место.

— Вставай, лежебока!

— Отдзынь!

— Чего-чего? — насупилась Зоренька.

— Отстань!

— А… — не выпуская из рук ногу двоюродного брата, Утренняя Зоренька вышла в коридор.

— Куда ты ме… — начал было повелитель ветров, но тут они достигли порожка и почти благополучно миновали его.

Бум! — Преодолев выступ, голова Стрибога вновь соприкоснулась с деревянным настилом пола.

— Ой! Осторожнее!

— Постараюсь.

— И куда мы направляемся? — поинтересовался, перевернувшись на бок, но не делая попытки вырваться, ветреный бог славян. Надо заметить, касается эта ветреность не только его профессиональной специализации, но и характера.

— Во двор.

— Зачем?! Там же холодно!

— Прибраться нужно, — заявила Зоренька, распахнув входную дверь и вытащив братца на крыльцо.

Обрадованные появлением повелителя, гулявшие по подворью ветры, словно игривые псы, бросились к Стрибогу и принялись ластиться. А поскольку по этой поре года ветры в этих краях преимущественно северные, то вместе с собой они принесли ледяную стужу и круговерть снежинок. Все еще бродившие в крови славянского божества алкогольные пары мигом замерзли, подтвердив предположение, что зелено вино нерадивая ключница делала. Протрезвевший Стрибог взвыл дурным голосом и скатился с крыльца, питаясь укрыться от настойчивых ветров. Те дружно рванули за ним, наполнив подворье свистом, воем и матом. Правда, источником последнего послужил Стрибог, пытающийся наспех сочинить заклинание, которым можно обуздать излишне распоясавшиеся ветры.

— У тебя хорошо получается, — заметила Утренняя Зорька, проследив за тем, как увлекаемый порывами ветра мусор образует кучу, стремительно дрейфующую по подворью вслед за повелителем ветров. — Думаю, к тому времени как поднимутся остальные, ты управишься. А мне пора. Дела…

То ли согревшись от стремительного бега с препятствиями, то ли промерзнув до предела, Стрибог смог взять в руки сперва себя, обхватив за плечи, чтобы не дрожали, а после и ветры, направив их разрушительную силу на исключительно мирное занятие по уборке прилегающей к обители древних славянских богов территории.

— Вот так-то лучше, — заметил он, наблюдая за пригнанной тучной тучкой, из которой один из молодых да резвых ветров осторожными рывками выжимал влагу, тотчас превращавшуюся в снежные хлопья, которыми притрушивали свежеубранное подворье.

За всей этой суетой он прозевал появление нежданного гостя. Вернее гостьи.

— Заметаешь следы преступления? — поинтересовалась она, неслышно зайдя ветреному божеству за спину.

Стрибог испуганно дернулся, наступил на припорошенную снегом банановую кожуру и упал прямо на переполненную влагой тучку. Ветры испуганно шарахнулись в разные стороны.