Кучеренко Александрович - Серая эльфийка Страница 22

Теоларинэ.

— Осталось немного, потерпи, милый, — шепчу я Вотару, пытаясь упокоить больше себя, нежели его.

Вот и наш дом, крайний подъезд, перед глазами замелькали ступеньки. Останавливаюсь на восьмом этаже. Хорошо, что по пути не встретились посторонние — итак нарушила обещание не убивать. Если человек выживет (пусть только попробует умереть!) — думаю, он поймёт, что другого выхода не было. И простит.

Боясь причинить лишнюю боль Сергею, не стала искать в его карманах ключи, и просто вошла, используя вместо отмычки удар ногой. Дверь слетела с выдранных "с мясом" петель. Но к этому звуку примешался посторонний шум. Будто ещё кто-то упал. Совсем рядом. Я навострила ушки. Так и есть, за нами подглядывают. В глазок из квартиры напротив. Потом разберусь.

Осторожно уложила Вотара на диван и прильнула к его груди: тишина… удар… тишина, долго уже… сердце стукнуло еще раз, но уже тише. Значит, не показалось! Жив!!! Только очень много крови потерял.

— Милый, потерпи еще немного, — прошептала я и молнией кинулась к соседям.

Наблюдающий через глазок затаил дыхание, когда я вышла из квартиры. Концентрируюсь и начинаю читать испуганные мысли соседки: "Девка смотрит на меня и, кажется, видит сквозь дверь. Значить, услышала, как я свалилась с тубуретки. Ой, что теперь будет?".

— Помоги мне, пожалуйста, Полина, — обратилась я к соседке по имени.

"Так и есть ведьма. Красивая и почти голая — точная ведьма!" — подумала старушка за дверью и перекрестилась. Затем закричала как можно громче:

— Щас милицию позову! Хойдють тут, бандиты всякие.

— Помоги, Полина! Сергей много крови потерял. Он умирает.

Страх бабы Поли моментально исчез. То ли виной тому инстинкт, выработанный у бабки много лет назад, то ли я действительно её "околдовала" (пожилые люди иногда поддаются на мой дилетантский, по сравнению с настоящими магами, гипноз), но старушка отворила дверь.

Проверяю, что у неё в голове: перед моими глазами мгновенно пронеслась её молодость, война… "Полечка" — ласково называли санитарку солдаты. Скольких раненых она вытащила на себе из боя. Полечкой кликал её и батюшка, и сестрицы, и даже он — жених её, Ванюша… единственный, которого не донесла… И которому так и не нашла замены…

— "А эта дивчина, молодец — дотащила. Жалко Сережку, хороший парень. Единственный из соседей, кто всегда хорошо относился к старухе. Ведь много ли мне надо: в магазине хлеба да крупы купить (у самой ноги не ходят почти), мусор иногда вынести, да по хозяйству с мелочёвкой помочь (телевизор настроить или лампочку поменять). Правильно молодка делает — такого на руках носить надо".

Убедилась, что соседка не враг и отключилась.

Схватив аптечку, старушка торопливо поковыляла к раненому.

— Вот тут прижми!… Теперь поверни чуток, ага так… Всё, красавица, заматывай! — командовала баба Поля, потому как у самой руки плохо слушались. Но память пока не подводила, и опыт, приобретённый в медсанбате, пригодился. — Течь мы остановили, тепереча зараза никакая в рану не попадет. Пущай дале сам борется, он парень сильный. Хотя, все же в больницу его касатика надо, слишком много руды потерял.

— Спасибо тебе, еще раз, Полина. Нельзя в больницу, — поблагодарила её я. В мозгу старушки вспыхнуло возмущение по поводу того, что обращаюсь с ней на "ты" и просто по имени. Но потом переживание о Вотаре, отодвинуло эту мысль на второй план:

— Ох, тяжело ему придется — кровушки то совсем не осталось. Не знаю, что там у вас стряслось, но ведь жалко парня, совсем плохой, боюсь, не выдюжит. Доктору бы показать. Ладно, пойду ещё водички согрею. А ты, голуба, губы то ему марлечкой увлажняй, увляжняй.

Цветаниэль. Старуха и темная хлопочут над Вотаром, но тот всё равно он умирает.

Думаю, настало время обнаружить себя. Предугадывая реакцию тёмной, тем более находящейся в таком состоянии, решила не сразу показаться, а сначала мысленно "прозондировать почву":

"Он в очень тяжёлом состоянии. Если ты пообещаешь не убивать меня, то я попробую ему помочь".

Теоларинэ, замерла. Затем мельком взглянула на бабу Полю, убедилась, что сигнал пришёл не от неё и спросила:

"Кто ты?"

— "Я — маг Жизни".

— "А почему я должна желать твоей смерти?"

— "Потому, что я — светлая эльфийка. Одна из тех, кто были с тобой в пещере Чёрного Дракона".

По лицу Легенды было видно, что она на грани взрыва злости. Захрустели костяшки пальцев, тёмная еле сдерживал себя.

"Я была против идеи Ахаара. Вынужденные обстоятельства заставили меня принять участие в том, что произошло. Клянусь, я никого не убивала. Лишь отвечала за подпитку силовой сети. Да и ту сняла намного раньше, чем могла бы продержать", — попыталась я оправдаться.

"Сеющая смерть", казалось, не слушала и пыталась магическим зрением просканировать комнату. Знаю, что определить, моё местонахождение ей не удастся. Но всё равно страшно. Видеть то она меня не может, но стоит издать малейший звук — мне конец. Против идеальной машины для убийства, оттачивающей своё мастерство не одну тысячу лет, у меня нет ни единого шанса. Даже затаила дыхание, чтобы колыхания воздуха не выдали меня. От недостатка кислорода кровь запульсировала в висках, причём так громко, что казалось, будто этот шум слышим уже не только мы с Теоларинэ, но и соседская старуха.

"Ты уверенна, что сможешь ему помочь?" — после долгой паузы спросила дроу.

— "Я — Цветаниэль, дочь Светлого Леса клянусь Древом Жизни, что приложу все свои умения, чтобы спасти этого человека".

Тёмная кивнула, и выжидающе взглянула на меня. Она смотрела прямо в глаза. ВИДЕЛА МЕНЯ! Но как?!

— "Этого не достаточно. Продолжай".

— "Не понимаю, что ты имеешь ввиду".

— "Не притворяйся. Пойми, у тебя в принципе, выбора нет: если не согласишься — это будет твоя последняя минута".

Теперь я догадалась, о чём речь — открыв портал, Вотар спас мне жизнь. Настала моя очередь отплатить тем же. Хорошо, раз уж сама Теоларинэ на это решилась, то мне чего терять?

"Человек, приношу тебе клятву "серебряных локонов", — сказала я и отключила невидимость.

Ответ пришёл незамедлительно:

"Я — Теоларинэ, дочь Тёмных Подземелий прощаю тебя Цветаниэль и клянусь Древом Смерти, что не убью, до тех пор, пока ты сама не спровоцируешь такой ситуации".

Ну, и на том спасибо.

"Серебряные локоны" — врождённый магический дар, которым, независимо от склонности к магии обладают все тёмные и светлые эльфы. Только проявляется это по-разному. Черноволосые дроу, благодаря дару, могут высасывать энергию из всего живого, а их златовласые родичи, наоборот, получают способность делиться своими силами с флорой и фауной.

Первое слово в названии эльфийской клятвы произошло оттого, что после вызова божественных сил и использования дара, волосы у представителей обеих рас становятся серебряными. Но седеет не вся голова, а только часть шевелюры. Причём площадь потерявшей красящий пигмент причёски пропорциональна умению эльфа и количеству принятой (у тёмных) или отданной (у светлых) энергии. Примечательно то, что волосы обесцвечиваются не хаотично, а небольшими пучками. От этого свойства взяли вторую половину названия.

Дав клятву "серебряных локонов" эльфы обещают всюду сопровождать и спасать с помощью дара чужую жизнь, как свою (выпивая силу у врагов или излечивая раны избранного) до тех пор, пока все голова не станет белой. После этого долг считается выполненным. А сила богов не возвращается около трёхсот лет (пока вся голова не окрасится полностью) — потому что восстановление происходит по одному волосу в сутки.

Сумевшие добиться клятвы от эльфа встречаются очень редко, и их по праву считают счастливчиками. Однако, зачастую (иногда светлые и почти всегда дроу), освободившись от клятвы, вчерашние телохранители сразу убивают опекаемого. Потому как по доброй воле редко кто даёт такое обещание. Да ещё за время службы таких унижений приходится натерпеться.

Вотар же даже не подозревал, что стал счастливчиком вдвойне. И, что самое интересное: обе эльфийки присягнули ему на верность, пока тот находился в бессознательном состоянии.

Цветаниэль. Собрав остатки сил, я влила их в Сергея. Хватило только на то, чтобы раны внутренних органов затянулись. О внешнем разрезе пока можно было не переживать — умело наложенная старой женщиной повязка остановила кровотечение. Вообще баба Поля здорово помогла: несколькими грубыми стежками умело зашила разрез (хотя видно было, что с дрожащими руками это даётся ей с большим трудом), потом вколола какое-то лекарство и постоянно говорила растерянным нам, что делать дальше.

Всё равно жизнь человека висела на волоске, он лишился очень большого количества крови. Тёмная тоже это чувствовала.