Джон Де Ченси - Замок похищенный Страница 22

Вся троица молча обменялась взглядами.

— Ну, поняли?

Очкарик прокашлялся.

— Должен заметить, что ваши угрозы достигли нового уровня недоброжелательности. Шантажировать нас, ведя речь о геноциде...

— Вы не оставляете мне выбора. Если я не буду действовать, придет конец не только моему миру, но и всем мирам.

— В ваши грозные предсказания по меньшей мере закралась ошибка.

— Я сказал то, что сказал. Имейте это в виду.

Очкарик гордо распрямился.

— Нас не запугать! Это уж слишком. Мы будем защищаться всеми доступными нам средствами. Любому нападению мы дадим решительный отпор. Мы не позволим вам...

Экран внезапно помутнел, затем почернел. На нем возникли многоцветные линии, будто запустилась какая-то тестовая программа.

Затем появилось новое лицо. Только лицо, крупным планом. Правильных пропорций, с высоким лбом, фотогеничное, оно тем не менее выглядело неестественным.

— Карми, дорогой! Прости мое вторжение, но течение беседы принимало неприятный характер. Я решил, что ничего страшного не будет, если мы развернемся на сто восемьдесят градусов.

Кармин позволил себе усмехнуться.

— Как это мило с твоей стороны. А что это за новая инкарнация? Диалект, вкрадчивая речь — похоже на помесь голливудской звезды с коммивояжером.

— Ну вот опять, Карминчик, ты лезешь на рожон. Я просто хочу применить новую тактику, новый подход к решению сложных задач. В эти грозные времена мы должны сделать все от нас зависящее, чтобы смазать маслом дипломатический механизм. Правда ведь, Карми?

— Не смей так ко мне обращаться! А вся эта новая внешность — ерунда. Даже этот ваш Центральный Комитет, или как он там называется, не может без масок. Отвратительно.

Лицо притворилось обиженным.

— Карми! Это удар ниже пояса.

Губы Кармина скривились в сардонической усмешке.

— У тебя нет пояса.

— Ну послушай, Карми, я думаю, будет лучше для всех заинтересованных сторон, если мы подождем, пока улягутся страсти, проанализируем свои эмоции и примем трезвое решение. То, о чем ты тут говорил, — нападать на людей, устраивать взрывы и вообще объявлять войну всей вселенной и ее окрестностям, — откровенно говоря, я шокирован. Неужели так далеко зашло, Карми? Как нехорошо, ай-ай-ай, как нехорошо. И все потому, что стороны не могут...

— Замолчи.

— Разреши, я закончу. В основе всей этой напряженности — всего лишь одна причина. Взаимное недоверие! Это если сформулировать очень кратко, Карми. Правда, я знаю, о чем говорю. Такая напряженная атмосфера, когда продуктивный диалог почти невозможен. Обе стороны должны измениться, чтобы...

— Заткнись!

Лицо на экране перестало шевелить губами, голубые глаза расширились и так и застыли. Кармин встал.

— Не знаю, что за хитрость у тебя на уме, какую игру ты ведешь — в плохого и хорошего полицейского или что-то еще. Не получится. Слишком далеко зашло! Я не шучу. Подчинись моему приказу или умрешь. Все предельно просто. Ты знаешь меня и знаешь, на что я способен. Прислушайтесь к предостережению, или вы все обречены.

Лицо снова ожило.

— Что ж, продолжай в том же духе, Карми. Мне все равно. Ты нас на испуг не возьмешь. Мы держим у себя эту дуру, твою сестру, а после того как разделаемся с ней, примемся за тебя. Вы нас не остановите — людское отребье! Грязные людишки! Мы вас всех уничтожим, до последнего...

Экран погас, снова превратившись в стеклянный прямоугольник.

Кармин опустил голову и тяжело вздохнул.

Поднявшись, он выключил прибор. Гудение прекратилось, искры погасли.

Комната содрогнулась еще сильнее. Он сверился с приборами, оценивая размеры сотрясения. Затем взгляд его сделался отсутствующим.

Через некоторое время он вышел из задумчивости и пружинящей походкой направился к дверям.

Равнины

Джин рубил, колол и снова рубил.

Хрант, против которого он сражался, пошатнулся и отступил назад, из его разрезанной глотки сочилась кровь. Джин, увлекаемый инерцией, вонзил меч глубоко в грудную мышцу, до самой диафрагмы. Хрант согнулся и упал.

Джин подождал, пока убитый соскользнет с его меча, затем обернулся, чтобы отразить слабую попытку нападения со стороны раненого пехотинца, который никак не желал сдаваться. Пришлось насадить противника на меч, как на вертел.

Оглядевшись, Джин сообразил, что битва закончена и что ялимы, сражавшиеся под его предводительством, на этот раз одержали победу. Поле брани устилали тела хрантов.

Он вложил меч в ножны, подозвал вурта, сел на него верхом и отдал своим людям приказ собираться.

Пока войско выстраивалось, на Джина снова нахлынули мысли о замке. Он давно не думал о доме. Сколько он уже здесь? Четыре месяца. Пять? И за это время из ялимского пленника превратился в Первого Мужа и капитана царских войск.

Что же там, в Опасном, происходит? И вообще существует ли замок еще? Джин всегда сохранял бдительность, надеясь, что снова появится портал, но это все равно что прыгать под дождем, стремясь дважды попасть под одну и ту же каплю. Портал мог появиться в любом месте этого мира и с таким же успехом не появиться нигде.

Видимо, в замке и впрямь творилось что-то неладное, иначе Шейла и Линда попытались бы разыскать пропавшего друга. Может, они и пытались, только ничего не получилось. Была еще одна вероятность, о которой ему думать не хотелось: все в замке могли погибнуть в результате какого-нибудь глобального катаклизма, которого ему самому по чистой случайности удалось избежать.

Войско построилось, из рядов слышались приветственные возгласы.

Джин обнажил меч и поднял его над головой. Вурт под ним встал на дыбы и заржал.

Шум приветствий улегся, строй нарушился, ялимы сгрудились вокруг предводителя и, сняв его с седла, на своих плечах отнесли в палатку царицы.

Была ночь, на стенах палатки подрагивали пятна света: лампу раскачивал легкий ветерок. Снаружи потрескивал огонь, сопели животные, а люди смеялись, празднуя победу, довольные и пьяные.

— Ты победил, муж мой.

— Да. Не передашь мне винограду?

— Так в вашей земле называется этот фрукт?

— Да я пошутил. Тебе не холодно? Может, оденешься?

— Нет. Когда мы остаемся наедине, муж мой, я больше не одеваюсь.

— Ладно, я не против. Послушай, у меня большие планы. Теперь, когда мы прогнали хрантов с низменности...

— Ты хочешь отправиться в южную пустыню?

— Что? Да нет. По-моему, надо двинуться на запад. Насколько мне известно, хранты там не обитают. Зато там Аннау.

— Аннау?

— Да, город Аннау.

Вайя села на постели и, сузив глаза, воззрилась на него:

— Почему ты говоришь об обители Старых Богов? Это к беде.

— Да брось. Послушай, в жизни вашего народа должны произойти перемены. Понимаю, что трудно преодолеть табу, но иначе у вас просто нет будущего.

Она наморщила лоб:

— Будущего?

— Ты хочешь, чтобы твои люди вечно обитали в палатках и питались тем, что найдут в степи? Ты говорила мне, что охотиться становится все труднее. С каждым годом население племени сокращается. А значит, племя слабеет. Так произошло и с умоями, когда они попытались пройти путем из «Всеземного каталога». Они зашли в тупик, а теперь и вовсе вымерли.

Она покачала головой:

— Ты о таких странных вещах говоришь. О запретных вещах. Ты меня пугаешь, муж мой.

— Не волнуйся. Почеши-ка мне спину. Да, вот здесь.

У нее были мягкие руки.

— Но ты — великий воин.

— Возражать не буду.

— Ты истребил больше хрантов, чем все мои мужья вместе взятые. Ты истребил их больше, чем любой ялим за всю свою жизнь.

— Просто применил кое-что из современной военной тактики, вот и все.

— В один прекрасный день ты перебьешь всех хрантов, и они уже никогда не будут нападать на наши лагеря или воровать нашу пищу.

— Конечно. Послушай, я тебе не Сталин, чтобы изничтожать кулаков. Хранты... — Джин приподнялся на локте. — Кстати, тебе полезно будет кое-что узнать о хрантах. Я консультировался по этому вопросу с Зоундом. И Зоунд говорит...

— Так зовут того духа, которого ты вызываешь?

— Ну да. Понимаешь ли, умой — Старые Боги — создали и ялимов, и хрантов, но для разных целей. Хранты — как негры на плантациях, а ялимы... впрочем, ладно. И те и другие задумывались как слуги, но хрантов сделали глупыми, чтобы они не отказывались от опасной или тяжелой работы — в шахтах, например. Но тебе следует знать, что хранты — это те же ялимы, только с небольшими генетическими изменениями.

Вайя легла рядом с Джином, вытянув блестящее в свете лампы, золотистое тело.

— Расскажи мне еще что-нибудь об этом, муж мой.

— М-м, да. Э-э... ну, это значит, что хрант — это тот же ялим со встроенными в его ДНК несколькими дополнительными генами. Они делают его уродом и немного изменяют химические процессы в организме. Дело в том, что, когда мы вернемся в города, нам не будет стоить никакого труда избавиться от этих скверных генов. Разумеется, придется собрать всех хрантских женщин и произвести клеточную хирургию... — Он поразмыслил с минуту. — Наверное, проще всего будет произвести стерилизацию, хотя это и попахивает тоталитаризмом. Но с точки зрения морали, поскольку хранты — всего лишь ущербные ялимы... — Теперь он задумался надолго.