Сергей Палий - Братство Страница 22

Кулио наконец заткнулся. Обратился к Степану:

— Ты тут самый, похоже, трезвомыслящий.

— Спасибо за комплимент, — смутился журналист, возвращая мухобойку в специальные ножны.

— Объясни-ка мне, Степан, — Кулио насупился, соображая, — нас бить не будут?

— По-моему, даже дотронуться побоятся, — рассудительно сказал Степан. — Мы словно зараза какая. У них, видно, на это дело табу. То есть каждый, кто м-м… проконтактирует с нами, становится носителем вируса. Боюсь, вон того, который в сознание приходит, домой уже не пустят.

— Все равно фигня какая-то, — пробормотал Кулио. — Подумаешь, цацы выискались… Ну, слегка того наш Эльф, ну и что? Мы же терпим.

— Слышал, что сказал продавец? Они вроде как чистейшая нация.

— Прям как арийцы, — вклинился в разговор Бюргер, прицениваясь к брошенным секирам. — Настоящие арийцы с голубыми глазами, светлой шевелюрой и большими яйцами.

— Гораздо чище, — покачал головой Викинг.

Обиженный в лучших чувствах Бюргер тут же выместил злость на поцелованном орке, который только начал приходить в себя. Ариец послал в его сторону воздушный поцелуй и сделал изящный реверанс.

Орк закатил глаза и опять потерял сознание.

Глава 9

Незачёт

В гарнизон вернулись с пленным. Поцелованный орк не сопротивлялся, он шел сдаваться чуть ли не с радостью: теперь в родном племени с ним вряд ли заговорил бы даже кредитор.

— О, это вы… — удивился Комбат, торопливо дожевывая бутерброд с салом. — А что, рация опять дуба дала?

Он слегка пошатывался. Видимо, поминки по павшим героям уже состоялись.

У КПП стояло несколько ящиков из-под боеприпасов и амуниции, пододвинутых один к другому и накрытых скатертью. На импровизированном столе возвышался самовар со сломанным краником. Судя по крошкам, масляным пятнам и пустым консервным банкам, совсем недавно здесь произошла местечковая попойка.

Викинг исподлобья оглядел штурмовиков с пулеметчиками, большая часть которых уже была изрядно под хмельком. Дрын в его руке заходил ходуном, доспехи грозно звякнули.

— Можно шарахну кого-нибудь, а Кулио? Ты глянь на этих мерзавцев! Да они ж нас заранее похоронили, компота налакались с пирожками. Офигеть!

Кулио промолчал и стал расхаживать взад-вперед возле грузового джипа.

Через некоторое время протрезвел Маг. Поморщился от головной боли, обвел всех мутным взглядом и спросил у Кулио:

— Чо было-то?

— Через плечо. Пить надо меньше.

— Опохмели.

— Перебьешься.

— Ну и не надо! Сам наколдую!

Помятый Маг надулся и стал размахивать руками. Крепче кефира у него изобразить ничего не получилось. После третьей неудачной попытки Шу переключился на Комбата.

— Начальник, — театрально просипел Маг, — пол-литра бы за расправу над нечистью. Видал бы ты, сколько мы их положили возле ущелья! Вся поляна в зазубренных мечах, дымящиеся приклады на холме и тела, тела вокруг. Капни зеленухи на душу, командир. Ну, нам же по статусу положено! Воинам-победоносцам!

Комбат вздохнул и неточным движением извлек из внутреннего кармана ключ от стратегического продхранилища…

Идею десанта в женский батальон отвергли под заунывные причитания Маньякюра, который еще долго после этого бычился и нарочито громко звенел шпагой. Братья разместились в заброшенной казарме.

Комбат раздобыл в опечатанных погребах ящик легкой сливовой наливки «Военная гнусовка». Братья самоотверженно пили эту редкостную дрянь часа два. На третий — решили пообщаться. Идею подкинул размякший от приятной компании Самурай, и разговор как-то сам собой зашел о философии.

— Разность потенциалов — это еще одно свидетельство двойственности Вселенной, — высказал он мнение. — Все вокруг имеет обратную сторону. Даже потенциал.

— Плюс. Минус, — продемонстрировал недюжинную эрудицию Киборг.

— А мне кажется, — возразил Фантик, смешно жуя губами, основа Вселенной — еда.

— Космос возник из хаоса, — возразил Бюргер. — А хаос, скорее всего, Бог прикупил в каком-нибудь параллельном мирке. Для прикола. Ну… или чтоб перепродать. Я Хокинга и теорию струн читал. Ни фига, правда, не понял.

— Словоблуды, — проворчал Викинг, обстругивая армейским ножом любимый дрын.

— Лично я считаю, что первооснова бытия — это женщина, — подняв указательный палец, заявил Маньякюр.

— А, по-моему, мужчина, — мечтательно вздохнув, откликнулся Эльф. — Вы только подумайте, как беспредельна настоящая мужская любовь. Ну классику почитайте хотя бы вместо всяких струн, неучи.

— Только из уважения к решающему значению педерастии как тактическому приему в боях с иными цивилизациями я не стану возражать, сынок, — хмуро ввинтил Кулио.

— Они что, родственники? — спросил Комбат у бобра.

— Ага. Братья по маразуму.

— А почему он его «сынком» назвал?

Бобер пожал плечами. Вместо него ответил сам Кулио:

— Это идиома.

— Нет, это не идиома, — вмешался Степан. — Нам на лекциях по современному русскому языку объясняли…

— Степан, я тебя перебивал? — внезапно повысил голос Кулио.

— Да я просто…

— Я вообще вас всех перебивал?

Наступила тишина. Киборг скрипнул суставом. Кулио с бешенством взглянул на него и еще громче рявкнул:

— А надо было перебить! Пока маленькие были и беспомощные!

— Кулио, ты чего? — изумился Викинг. — Не в то горло пошла?

— Ничего. Понимаешь, дубина, ни-че-го! Ты ощущаешь долбаный трагизм в этом слове?

— Честно? Нет.

— Конечно, нет! — Кулио завелся не на шутку. Лицо его покраснело. — Ни чёртов ты, ни кто-то еще из этой чёртова конторы неудачников ни фига не чувствует этого чёртова трагизма!

— Весело же вроде было, — недоуменно протянул Маг Шу, разглядывая наливку в стакане на просвет.

— Так вам, мать-перемать, всегда весело! — взревел Кулио, потрясая кулаками. — Сидим чёрт-те где — весело! Пьем хрен разберешь что — весело! У хронокапсулы, дьявол бы её побрал, педаль, ёлки зеленые, сломана — тоже весело! Я больше не могу… Пойду утоплюсь. Комбат?

Трусоватый вояка вздрогнул.

— Чего?

— Тут ванна есть?

— Нет.

— А такелаж? Повеситься хочу.

— У нас сухопутный гарнизон-то…

— Фаустпатрон?

— На микроволновку местным выменяли.

Кулио выдохнул, сник. Пунцовое лицо стало приобретать нормальный оттенок.

В казарме стояла гробовая тишина, даже Киборг не двигался, чтобы ненароком не скрипнуть суставом. Керосинка коптила вовсю, облизывая языком пламени тонкое стекло и бросая дрожащие отсветы на лица Братьев.

— Этот мир не для меня. Отпустите уже домой, а… — обреченно промолвил Кулио через минуту.

Никто не рискнул ответить.

В этот момент дверь казармы с грохотом распахнулась. И широкий луч дневного света расколол полумрак.

— Ага! Тридцать сверхновых мне в печенку! Легласик! — прогремел голос с порога.

Степан прищурился, силясь рассмотреть вошедшего.

— Командарм Безро? — лицо Кулио вытянулось от удивления.

— А кто ж еще! В управлении космовойск хотят знать, как у тебя дела продвигаются.

— Отлично дела продвигаются. Дай-ка бластер, вскипячу себе мозги от счастья.

— Так-так. Отсталый мирок погряз в дерьме, спаситель в припадке. Сопля ты, Легласик, а не герой!

— Иди, сам их спасай! Попробуй! Впрочем, даже ходить никуда не надо. Вот, видишь — сидят. Давай, этих хотя бы спаси от декаданса и распада личности.

Степан, наконец, разглядел визитера. Его одежда напоминала клоунский костюм: раздутые синие шаровары на подтяжках, зеленая маечка и гигантская клетчатая кепка. Сходства добавлял увесистый красный нос.

— Значит, назад, в Просторы, мне придется возвращаться одному, — с наигранным разочарованием произнес гость.

— Не оставляй меня тут, а, — негромко попросил Кулио, вставая перед клоуном. Продолжил с воодушевлением: — Я вам любую загнивающую галактику спасу, чесслово! Самую безнадежную средневековую колонию осчастливлю и выведу к вершинам прогресса! Утопии для вас станут привычным делом! Я метрику в черных дырах лучше буду исправлять, чем это… эту…

Он умолк, так и не подобрав слова.

— Незачёт, Кулио, — нахмурившись, сказал Безро. — Маловат масштаб. Запуганных орков недостаточно, чтобы загладить вину, поэтому отдел ссылок в отсталые миры попытку тебе не засчитывает. Поэтому меня как инспектора и послали, чтобы сообщить неприятную весть. Что поделать, дал ты маху с теми звездами… Так что продолжай, как говорится, искупать.

— Ну так дела-то былые… Сколько уже миллионов лет назад это случилось? Десять, двадцать?

— Не ной. Пять веков только прошло, по местному летоисчислению.

Степан чуть не присвистнул, услышав эту цифру «Ну и ну, — подумал он. — Стало быть, у шефа есть какое-то средство от старения? Это многое объясняет…»