Дмитрий Мансуров - Конец Света Страница 22

В Преддверии ада, вероятнее всего, вместо обычной используют стекловату - чтобы грешники чесались дни и ночи напролет. Я, помню, в детстве был на стройке и сталкивался с этим хитрым материалом. Еще долго думал - а почему он не горит, если он - вата, пусть и не простая, а стеклянная?

А еще, в Преддверии мечты сбываются, и делают это моментально. Иначе как объяснить тот факт, что я в первую же минуту заметил давешнего сектанта из универмага. Он стоял перед ангелом и вдалбливал ему прописные истины собственной религии.

– Да иди ты к чертовой матери! Изыди! - вяло отбивался раздраженный ангел в ответ на очередную претензию насчет обустройства потустороннего мира: взволнованный увиденным сектант нес дикую ахинею о том, как должно быть устроено Преддверие на самом деле, а до кучи и вовсе сомневался в необходимости существования данного места. Но его можно понять: как не разволноваться, если личные представления о потустороннем мире оказались далеко не соответствующими реальному положению дел.

– Все мы дети Господа, даже черти, - назидательным тоном проговорил сектант. - А Господь - отец, сын и святой дух. Никаких матерей среди него нет. Значит, и среди чертей их быть не должно!

Я побежал к сектанту, намереваясь исполнить обещание набить морду, но ангел меня опередил. Его лицо стало красным, он открыл было рот, чтобы еще раз послать сектанта словами, но передумал и молча отправил сектанта в неведомую даль прямым ударом в челюсть.

Сектант со свистом пролетел над Преддверием и скрылся в облаках, ангел злорадно плюнул вдогонку и обратил внимание на быстро приближавшегося меня. Я вздрогнул, перехватив его колючий взгляд, и моментально перешел с бега на шаг, сделав вид, что всего лишь бегаю трусцой перед завтраком. Однако ж… не знал, что ангелы профессионально занимаются боксом. Наверное, он в людской жизни был чемпионом в тяжелом весе.

"Интересно, - проскользнула запоздалая мысль, - а завтрак тут есть? Здесь вообще что-нибудь едят? А то и меня сейчас к облакам пошлет - за таким не заржавеет".

Я остановился, и торопившийся следом профессор врезался мне в спину. Ангел, увидев, что я не спешу подойти поближе и спросить, почему у него такие большие крылья, сам переместился к нам.

– Добрый день!

Вблизи он не казался пернатым человеком, только крылья были с перьями.

– Здравствуйте, - вежливо ответили мы.

– Я вижу, вы - новенькие, - сказал ангел, - с удовольствием отвечу на ваши вопросы, коли таковые имеются.

– Извините, - не сдержался я, - а крылья у вас настоящие или сделанные для униформы? Видите ли, я прилетел в Преддверие без крыльев, вот и поинтере…

Профессор бросил на меня укоризненный взгляд.

– А что, уже спросить нельзя? - оправдываясь, сказал я. Тем более, ангел ничуть не обиделся. Похоже, ему часто задают подобные вопросы.

– Мой внешний вид, - ответил ангел, - является отражением суммарного представления людей об ангелах в частности и жителях небесных сфер в общем. Мы выглядим так для более удобного общения с новоприбывшими душами. Наше истинное обличие вы увидите позже или не увидите вовсе - в зависимости от привычек.

– А вы не слишком страшные в истинном обличии? - ляпнул я.

Ангел ухмыльнулся:

– Пока никто не шарахался.

Из заоблачной выси к нему прилетала синяя папка, размахивая крылышками, похожими на крылья бабочек. Она опустилась в руки ангела, после чего крылья приложились к папке и вросли в нее, превратившись в рисунок на обложке.

– Для начала давайте представимся, - предложил ангел и раскрыл папку. К своему изумлению, я обнаружил, что папка белоснежно чиста. - Итак, откуда вы прибыли?

– Город Торон, - ответил профессор.

– Планета, планета какая? - нетерпеливо переспросил ангел.

– А разве… - начал было профессор, но тут нам на глаза попался сбежавший из дальней дали прыгающий на шести ногах семиглазый пульпозыр. Название само собой появилось в моей голове, как и причины появления пульпозыра в наших краях: бедняга не выдержал гневных речей сектанта о невозможности своего существования.

Профессор мигом сориентировался и с гордостью сказал:

– Земля!

Ангел разочарованно вздохнул.

– Земля, - упорно повторил профессор.

– Вот, никакой фантазии, - с обреченностью в голосе протянул ангел. - Сплошные Земли. Хоть бы одну Водой назвали для приличия.

– Так ведь это… - растерялся профессор, - мы же сухопутные.

– И что? Вода играет далеко не последнюю роль даже в жизни сухофруктов.

– Да, но название планеты зависит от нашего обитания, - возразил профессор. - Вот, если бы мы являлись водными жителями, но и название планеты стало бы соответствующим. Честно. Той же Водой. Или Снегом. Или еще чем-нибудь.

– А если бы мы летали, - добавил я, - то планета называлась бы Воздухом.

– Все вы так говорите… - вздохнул ангел. - Вы же ученые, готовы любому простофиле заумными беседами мозги в бараний рог свернуть. Но чтобы вы знали, господа хорошие, планет с названием Земля в моем списке девять тысяч триста сорок, и приходится долго выяснять, с какой именно Земли прибыли новые души.

– А зачем?

– Отчетность, знаете ли, присутствует во всех сферах.

– Как? - ахнул профессор. - И бюрократы тоже?

– Ну, вот еще! Мы их отправляем их вот туда, - ангел ткнул пальцем в землю, - и они друг друга гоняют по бюрократическим кругам ада. Дивное зрелище, не для слабонервных.

– Круто.

– Еще бы, - согласился ангел. - Сами себя изводят, зато нормальным людям не мешают… Но мы вроде как о вас говорим. Пожалуйста, назовите особые приметы вашей планеты: материки, океаны, вулканы, впадины.

– Впадины! - обрадовался профессор. - И пустыня.

– Будем надеяться, - заметил ангел, - что ваша впадина не Марианская очередная, а пустыня - не Сахара. Этого добра, знаете ли, на каждой планете хватает.

Профессор потер подбородок большим и указательным пальцами.

– Имени меня, - объявил он. - Недавно созданные мною и названные в мою честь мною же посмертно.

– У вас мания величия, правда? - поинтересовался ангел, скептически приподняв брови. - Не думаю, что человеку ваших комплекции и возраста под силу выкопать даже микроскопическую впадинку трехметровой глубины. А насчет бескрайней пустыни - это вы дорожку от дома до калитки песочком посыпали от гололеда, я правильно понял?

– Нет! - заупрямился профессор. - Я сделал то, что сказал, вот этими руками, между прочим!

Ангел взял профессора за ладонь и повернул ее тыльной стороной вверх.

– Не похоже, - сказал он. - Я не вижу трудовых мозолей.

– Вы сюда загляните! - профессор постучал себя по лбу. - Я мозгами работал.

Ангел ухмыльнулся.

– Крепкие у вас мозги, - заметил он. - Мускулистые. Тогда, извините за выяснение подробностей, объясните мне, как вы погибли? Вас засыпало во впадине выкопанным песком, или мозги надорвались на тяжелой физической работе?

– Я рассыпался.

– От старости?! - съехидничал ангел.

– А в глаз? - предложил профессор.

– А по лбу?

– А во второй глаз?

– А по второму… э-э-э… короче, - ангел внезапно вспомнил, что он белый и пушистый, и резко сменил тему. Дотронулся до края папки указательным пальцем, и на ее левой половине появилось изображение происходящего на планете, а в правой - пояснения к изображаемому. Вчитавшись, ангел вытаращил глаза и впал в шоковое состояние.

Мы немного постояли рядом в ожидании новых вопросов, но ангел, кажется, основательно выбился из колеи. Профессор Грилинс пощелкал пальцами у него перед носом, но потрясенный ангел и не подумал отреагировать.

– Бедолага, - посочувствовал я, - наверное, не каждый день видит подобные катастрофы.

– Да уж…

Раздался оглушительный хлопок, и сквозь туманно-ватную дверь архангельского кабинета вылетела истошно вопившая душа сектанта. Того самого, из универмага.

– Ух, ты! - воскликнул я. - А там он как очутился?! Я же сам видел, как его зашвырнули к облакам.

– Как зашвырнули, так и вышвырнули, - объяснил профессор. - Зная пронырливость таких людей, я не удивлен.

– Видел я твои…. связи в…! - следом из кабинета вышел разгневанный архангел. Заметив притихших новоприбывших из материального мира и встретившись взглядами с ошарашенными ангелами, он оборвал гневную речь на полуслове и виновато кашлянул.

– Вы все умрете! - вредный, а точнее сказать, окончательно долбанутый мужичок сел на любимого конька, и мои уши заранее свернулись в трубочку. Но архангел не дал ему развести сектантскую пропаганду. Он хлопнул в ладоши, и Преддверие мелко, но часто задрожало. Я испуганно схватился за стену, чтобы не упасть: по площади прошла кривая полоса разлома, облачные полы зашевелились, и под нами разверзлась глубокая пропасть. Души бросились к стенам вокруг площади, стараясь занять место подальше от провала.