Дуглас Адамс - Автостопом по Галактике (сборник) Страница 23

— Произведет впечатление? — воскликнул Артур. — Основной Вопрос, который должен произвести впечатление?!

— Поймите же, — терпеливо продолжал Фрэнки. — Идеализм, чистая наука, поиски истины — все это очень хорошо, но рано или поздно, боюсь, наступает момент, когда начинаешь подозревать, что всей многомерной бесконечностью Вселенной на самом деле заправляет горстка маньяков. И если мне предстоит выбор, потратить еще десять миллионов лет на установление этого факта или просто взять деньги и дать деру, то лично я не прочь поразмяться.

— Но… — безнадежно начал Артур.

— Да пойми же, землянин! — перебил Зафод. — Ты — продукт последнего поколения компьютерной матрицы. Так?

— Э…

— Следовательно, твой мозг — органическая часть заключительной стадии компьютерной программы, — объяснил Форд с раздражением человека, который вынужден разжевывать очевидные факты.

— Согласен? — подстегнул Зафод.

— Вроде бы… — неуверенно согласился Артур. Он никогда не чувствовал себя органической частью чего бы то ни было и считал это своей бедой.

— Иными словами, — продолжил Бенджи, продвинув свой стаканотранспорт к Артуру, — суть вопроса скорее всего закодирована в структуре вашего мозга.

Вот мы и хотим купить его у вас.

— Что, вопрос? — спросил Артур.

— Да! — выпалили Форд и Триллиан.

— За бешеные деньги! — торжествующе воскликнул Зафод.

— Нет-нет, — сказал Фрэнки. — Мы хотим купить мозг.

— Что?!

— В конце концов кому он нужен? — пренебрежительно заметил Бенджи.

— Я думал, вы прочитаете его мозг с помощью электроники, — сказал Форд.

— Разумеется, — согласился Фрэнки. — Но вначале его надо вынуть.

Подготовить.

— Обработать, — пояснил Бенджи. — Препарировать.

— Благодарю вас, — пробормотал Артур, в ужасе пятясь от стола.

— Но его можно заменить, — рассудительно успокоил Бенджи. — Раз уж он вам так дорог.

— Да, электронный мозг, — сказал Фрэнки. — Самый простенький.

— Простенький?! — взвыл Артур.

— Конечно, — злорадно ухмыльнулся Зафод. — Достаточно его запрограммировать, чтобы он время от времени говорил: «Что?», «Я не понимаю», «Где чай?» — и разницы никто не заметит.

— Что?! — вскричал Артур, продолжая пятиться.

— Вот видишь? — просиял Зафод и тут же скривился от боли, когда Триллиан что-то сделала с его ногой под столом.

— Я-то разницу замечу! — воскликнул Артур.

— Нет, — покачал головой Бенджи. — Вас запрограммируют не замечать.

Форд бросился к двери:

— Простите, мыши, вы классные ребята, но, по-моему, сделки у нас не выйдет.

— Выйдет, выйдет! — хором сказали мыши, и вся прелесть их тонких, писклявых голосков куда-то исчезла.

Два стаканотранспорта с визгом взвились со стола и помчались к Артуру, а тот забился в угол, не в состоянии думать или действовать.

Триллиан схватила его за руку и потащила к двери, которую пытались открыть Форд и Зафод, но Артур был словно загипнотизирован летающими грызунами.

Вдруг дверь распахнулась, и на пороге возникла орава уродливых магратейцев, наемников мышей. Не только сами они были уродливы, но и медицинское оборудование, которое виднелось за ними, никак нельзя было назвать симпатичным.

По счастливому стечению обстоятельств в этот момент каждое сторожевое устройство на Магратее разразилось оглушительным звоном.

Глава 32

— Тревога! Тревога! — взревели динамики. — На планету сел вражеский корабль. Вооруженная группа в секторе 8А. Все на защиту! Все на защиту!

Два мыша раздраженно бегали вокруг лежащих на полу осколков своих стаканотранспортов.

— Проклятие! — бормотал Фрэнки. — Сколько шума из-за двух фунтов мозга какого-то землянина! — Его розовые глазки пылали, пушистая белая шубка ощетинилась каждым волоском.

— Теперь нам остается только придумать вопрос, — глубокомысленно повел усами Бенджи. — Изобрести правдоподобный.

— Трудно, — сказал Фрэнки и задумался. — Что это такое — желтое и опасное?

— Не пойдет, — отмел Бенджи. — С ответом не согласуется.

Они погрузились в молчание.

— Хорошо, — сказал Бенджи. — Что получится, если шесть умножить на семь?

— Нет-нет, — возразил Фрэнки, — никуда не годится. Слишком буквально.

Они вновь задумались.

Наконец Фрэнки предложил:

— «Сколько путей надо в жизни пройти,чтоб стать человеком ты смог?»[3]

— Вот! — обрадовался Бенджи. — Это уже лучше! Многозначительно и в то же время бессмысленно. Сколько путей надо в жизни пройти? Сорок два.

Великолепно! Фрэнки, ты молодец!

И они восторженно заплясали вокруг осколков своих стаканотранспортов. А рядом с дверью валялись их уродливые наемники, сбитые с ног после соударения их тел с какой-то увесистой премией — надо полагать, за фьорды.

А меж тем четыре путешественника, пробежавшие по коридору в поисках выхода уже с полмили, выскочили, растерянно озираясь, в огромный компьютерный зал.

— Куда теперь? — спросил Форд.

— Думаю, туда, — наугад решил Зафод и бросился направо, между корпусом системного блока и стеной.

В ту же секунду убийственный заряд энергии из смертобоя прошел перед самым его носом и опалил стену.

— Стой, Библброкс! — взревел усиленный громкоговорителем голос. — Ты окружен!

— Полиция! — прошипел Зафод и, развернувшись, присел на корточки. — Теперь куда, Форд?

— Сюда, — решил Форд, и все четверо помчались по проходу между системными блоками.

В конце прохода возникла фигура в тяжелом бронированном скафандре, грозно размахивающая короткоствольным смертобоем.

— Мы не хотим стрелять в тебя, Библброкс! — закричала фигура в скафандре.

— Я рад! — крикнул в ответ Зафод и нырнул в боковой прогал между блоками. Рядом с ним скрючились остальные.

— Их двое, — сказала Триллиан. — Сзади и спереди. Мы попались.

Внезапно оба полицейских открыли огонь, и воздух закипел от энергетических зарядов.

— Э, да в нас стреляют! — заметил Артур, свернувшись в клубок. — А я слышал, будто они не хотят в нас стрелять.

— Да и я это слышал, — подтвердил Форд.

Зафод на секунду высунул голову.

— Эй, вы же говорили, что не хотите в нас стрелять! — крикнул он и тут же спрятался за блок.

Наступила тишина.

— Думаете, легко быть полицейским? — раздался обиженный голос.

— Что он сказал? — напряженно прошептал Форд.

— Пожаловался, что полицейским быть нелегко.

— Но ведь это его личная проблема?

— По-моему, тоже.

— Эй, послушайте! — гаркнул Форд. — С нас вполне достаточно собственных проблем, так что со своими справляйтесь сами!

Снова наступила тишина. Затем прозвучал голос, усиленный громкоговорителем:

— Видите ли, ребята, вы имеете дело отнюдь не с узколобыми дебилами, которые двух слов связать не могут. Мы серьезные интеллигентные люди и наверняка нашли бы с вами общий язык, окажись все вместе в одной компании.

Думаете, я целыми днями стреляю без разбора, а потом бахвалюсь этим в третьеразрядных кабаках, как некоторые полицейские?! Нет! Я стреляю без разбора, а потом часами изливаю душу своей подружке!

— А я пишу романы! — поддержал его второй полицейский. — Но так как ни один из них до сих пор не опубликован, предупреждаю: я в дурном настроении!

Глаза Форда едва не выскочили из орбит:

— Кто они такие?!

— Понятия не имею, — пожал плечами Зафод. — Но уж лучше бы стреляли.

— Ну, будем сдаваться или вас выкуривать? — закричал один из полицейских.

— А вы как предпочитаете? — закричал в ответ Форд.

Через долю секунды воздух вновь забурлил от разрядов энергии. Потом наступила тишина. И прозвучал голос полицейского:

— Вы еще здесь?

— Да! — ответил Зафод.

— Мы идем на это против собственной воли.

— Ясное дело! — крикнул Форд.

— Тогда слушай, Библброкс, и слушай внимательно!

— Почему я должен слушать? — поинтересовался Зафод.

— Потому, — заорал полицейский, — что все это произойдет очень интеллигентно и гуманно! Либо вы выйдете добровольно, и мы вас отделаем, однако не сильно, ибо мы убежденные противники насилия; либо нам придется к чертовой матери взорвать всю эту планету, а может, и еще парочку в придачу!

— Но это безумие! — вскричала Триллиан. — Вы не сможете этого сделать!

— Еще как сможем! — заверил полицейский. — Скажи? — обратился он к товарищу.

— О да, — отозвался тот. — Таков наш долг.

— Но почему?! — потребовала Триллиан.

— Потому что есть обязанности, которые нужно выполнять, несмотря на то что ты просвещенный полицейский, человек широких взглядов, знающий про возвышенные чувства и душевные терзания.