Терри Пратчетт - Крылья Страница 23

Они никогда не верили в существование номов, но почему-то прикидывались, будто верят.

— Скажи ему, — сказал Масклин, — скажи ему, что я должен сесть на Корабль.

Внук Ричард что-то зашептал. Но для Масклина его голос звучал как шум ветра.

— Он говорит, слишком много людей.

— А почему там столпилось столько людей? — озадаченно спросил Масклин. — Неужели они не боятся?

Снова зашумел ветер.

— Он говорит, они думают, что с Корабля спустятся пришельцы из другого мира и побеседуют с ними.

— Зачем?

— Не знаю, — сказал Талисман. — Возможно, они чувствуют себя одинокими.

— Но в нем же никого нет. Это наш Корабль… — начал Масклин.

Раздался пронзительный вой. Толпа поднесла руки к ушам.

На черной поверхности Корабля зажглись световые сигналы. Они померцали быстро перемещающимися волнами, затем погасли. Опять разразился вой.

— Но в нем же никого нет, — вновь повторил Масклин. — Или, может, там есть какие-нибудь номы, искусственно погруженные в долгую спячку.

В верхней части Корабля открылось квадратное отверстие. С громким шипением оттуда вырвался красный луч и запалил кустарник в нескольких ста ярдах.

Люди бросились врассыпную.

Угрожающе раскачиваясь, Корабль поднялся на несколько футов. Перелетел в сторону. Резко взмыл вверх и повис высоко над толпой. Перевернулся, встал вертикально.

Затем одним краем опустился на землю, тогда как другой край продолжал висеть в воздухе.

Корабль громко заговорил.

Для людей его голос, должно быть, звучал как пронзительное верещание.

Но на самом деле он сказал:

— Извините! Извините! Это микрофон? Не могу найти кнопку, открывающую люк… попробую-ка эту…

Распахнулся другой квадратный люк. Оттуда хлынул ослепительный свет.

Над землей снова понесся оглушающий голос:

— Нашел! — Послышался невнятный шум, будто кто-то постукивал по микрофону, проверяя его исправность. — Ты здесь, Масклин?

— Это Ангало, — сказал Масклин. — Никто другой не мог бы вытворять такие штуки с Кораблем… Талисман! Скажи Внуку Ричарду, что я должен сесть на Корабль. Пожалуйста!

Внук Ричард кивнул.

Люди толпились около основания Корабля. Люк был слишком высоко, чтобы они могли в него забраться.

Внук Ричард протолкался сквозь толпу.

Корабль снова завыл.

— Эй! — загремел многократно усиленный голос Ангало. — Может, вот этот переключатель?.. Не уверен, но все же нажму его. И почему бы мне его не нажать? Он рядом с дверью, стало быть, это безопасно… Да заткнись ты!

Из двери спустился серебристый трап. Достаточно большой даже для людей.

— Видишь? Видишь? — проговорил голос Ангало.

— Ты не мог бы поговорить с Ангало, Талисман? — сказал Масклин. — Скажи ему, что я здесь, снаружи, хочу попасть в Корабль.

— Нет. Он нажимает все кнопки подряд без разбору. Остается только надеяться, что он не ошибется.

— Я думал, Кораблем распоряжаешься ты, — сказал Масклин.

— Только в отсутствие на его борту номов, — ответил Талисман. — Я не могу запрещать Кораблю то, что приказывает ном. Ведь я всего лишь машина.

Внук Ричард продолжал протискиваться через толкающуюся, орущую массу людей, но это давалось ему нелегко.

Масклин вздохнул.

— Попроси Внука Ричарда спустить меня на землю, — попросил он. И добавил: — И поблагодари его… Вырази сожаление, что мы не смогли поговорить с ним дольше.

Талисман перевел.

Внук Ричард выслушал его с удивлением. Талисман заговорил снова. И тогда Внук Ричард протянул руку по направлению к Масклину.

Если бы Масклин вел перечень самых страшных моментов в своей жизни, этот случай он записал бы первым. Он охотился на лисиц, помогал угнать грузовик, летал на гусе, но не испытывал ничего похожего на тот страх, каким наполнило его прикосновение человеческой руки. Огромные скрюченные пальцы схватили его за пояс. Он закрыл глаза.

— Масклин! Масклин! — зарокотал голос Ангало. — Если с тобой случилось что-нибудь дурное, я устрою им хорошенькую бучу!

Пальцы Внука Ричарда чуть-чуть сжали Масклина, как будто держа что-то очень хрупкое. Масклин почувствовал, что его медленно опускают на землю. Он открыл глаза. Вокруг него был лес человеческих ног.

Он устремил взгляд вверх, на огромное лицо Внука Ричарда, и как можно медленнее и отчетливее произнес единственное слово, которое какой-либо ном сказал человеку за пять тысяч лет:

— Прощайте.

И побежал, лавируя между ногами.

У трапа стояло несколько человек в официального вида одежде и сапогах. Масклин прошмыгнул между сапогами и взбежал по трапу.

Впереди, в открытом люке, сиял голубой свет. Поднимаясь, Масклин увидел, как наверху появились две точки.

Трап был очень длинный. Масклин не спал много часов. Теперь он жалел, что не подремал на удобной кроватке, когда люди его изучали.

У него было одно желание — лечь и уснуть.

Но он все же достиг верхней ступени трапа. Точки оказались головами Гердера и Пиона. Они протянули ему руки и втащили в Корабль.

Он обернулся и посмотрел вниз, в море человеческих лиц. Никогда еще ему не приходилось смотреть на людей сверху вниз.

«Они, должно быть, даже не видят меня, — подумал он. — Ведь им хочется увидеть маленьких зеленых человечков».

— С тобой все в порядке? — спросил Ангало. — Они тебе ничего не сделали?

— Все в порядке, — откликнулся Масклин. — Никто не причинил мне вреда.

— Но вид у тебя просто ужасный.

— Жаль, что мы с ними так и не поговорили, Гердер, — сказал Масклин. — Ведь они в нас нуждаются.

Аббат посмотрел на него с тревогой.

— Ты уверен, что с тобой все в порядке? — спросил он.

В голове у Масклина была сплошная каша.

— Ты верил в Арнольда Лимитеда, так? — с трудом выдавил он.

— Да, — подтвердил Гердер.

Масклин ответил ему с полубезумной торжествующей ухмылкой:

— А он верил в тебя. Как тебе это нравится?

И он тихо свернулся клубочком.

Глава 11

КОСМИЧЕСКИЙ КОРАБЛЬ, летательный аппарат, использованный номами, чтобы покинуть Землю. Мы еще не знаем полностью его устройства, но, так как он был построен номами с помощью науки, мы обязательно все узнаем.

Космический Корабль вобрал в себя трап. Дверной люк закрылся. Корабль поднялся высоко над домами.

И провисел в воздухе до самого захода солнца.

Люди внизу пытались сигнализировать ему цветными огнями, проигрывали какие-то мелодии и даже говорили на всех известных им языках.

Но Корабль, похоже, не обращал на это никакого внимания.

Масклин проснулся.

Он лежал на очень неудобной койке. Слишком для него мягкой. А он привык спать на земле. Номы в Универсальном Магазине обожали спать на обрезках ковров, но Масклин спал на куске дерева. Он укрывался каким-то лоскутком и считал, что это большая роскошь.

Он сел на постели и осмотрел свою каюту. Она была почти пустой. Только койка, стол и стул.

Стол и стул.

В Универсальном Магазине номы делали себе мебель из пустых спичечных коробок и катушек. Номы, которые жили в Снаружном мире, вообще не имели понятия о том, что такое мебель.

Мебель в каюте была похожа на человеческую, но по размерам годилась для номов.

Масклин встал и, мягко шлепая па металлическому полу, направился к двери. Дверь тоже была предназначена для номов. Видно было, что ее сделали номы для номов.

Дверь вывела в коридор с многочисленными дверьми по обе стороны. Масклин испытал какое-то странное чувство. Здесь не было ни пыли, ни грязи. Царило ощущение полной чистоты, которая соблюдается очень-очень долго.

Что-то подъехало к нему с тихим жужжанием. Это был небольшой черный ящик, похожий на Талисман, на маленьких гусеницах. Вращающаяся щетка спереди сметала всю пыль в щель уловителя. Если, конечно, находила хоть одну пылинку. Интересно, подумал Масклин, сколько раз этот пылесос на гусеничном ходу трудолюбиво очищал коридор в ожидании возвращения номов.

Натолкнувшись на его ноги, пылесос тонко пискнул, повернулся и поехал в противоположном направлении. Масклин последовал за ним.

Немного погодя он увидел другой пылесос. Этот, тихо пощелкивая, чистил потолок.

Завернув за угол, он почти столкнулся с Гердером.

— Встал уже?

— Да, — сказал Масклин. — Итак, мы на Корабле?

— Поразительно… — начал Гердер. Его глаза дико поблескивали, а взлохмаченные волосы торчали во все стороны. — Но здесь есть все эти… ты даже не поверишь… какой большой и широкий… так много всего, — сбивчиво затараторил Гердер. У него был растерянный вид нома, которому предстоит изучить новые слова, прежде чем он сможет описать увиденное. — Он правда слишком большой, — выпалил Гердер.