Раннее - Сергей Бушов Страница 23

– Понимаю, – сказал он, – но вдруг вам очень нужен мой палец?

– Мне не нужны ваши пальцы! – сказал я. – Режьте следующий.

Он отрезал и обиженно заморгал глазами:

– Ну как же, доктор… Я же Скрипач, я же без пальцев никто… Ну как же вы, доктор…

– Так зачем же вы их режете? – не понял я.

– Ну вам же лучше знать, что мне делать, – оправдывался он. – Вы же доктор…

Короче, я смог его убедить только после того, как на столе была свалена кучка из пятидесяти одного окровавленного пальца.

Когда он ушёл, я приставил назад те пальцы, которые идентифицировал как свои, и подумал, что мне пора бы отдохнуть.

Те немногие пациенты, которых я уже принял, платили мне щедро, не жалея ничего из своего имущества. Бизнесмен с проблемами в желудке, например, подарил мне всё своё состояние, когда я убедил его уйти в монастырь. Я уже купил себе виллу, тройку лошадей, бричку, несколько кубиков Рубика и даже электрическую розетку для голубой двухштырьковой вилки.

…

Посетитель #760 / какое-то июня, 9.99 утра /.

Он вошёл и с улыбкой посмотрел на меня.

– Что-новый хозяин-надо? – спросил я, спустив ноги со стола.

– Как вам сказать… – он снова осклабился. – Я зашёл, чтобы просто обменяться опытом. Я – психиатр, и много слышал о ваших успехах в этой области. Больные валят к вам валом… Впрочем, я кое-что уже понял, взглянув на ваши ноги.

– А что ноги? – удивился я. – Я просто кроссовки наизнанку надел.

– Вот-вот, – сказал он. – Я дам вам хороший совет. Если работаете с больными – неважно, шизофрения это или просто неофашизм – надевайте хотя бы марлевую повязку. Всё это такая зараза…

И он растворился в воздухе.

Посетитель #761.

Когда она вошла, я испугался. Впрочем, я сообразил почти сразу, что она меня вряд ли узнает в защитном костюме, крагах и противогазе.

– Здесь раньше жил мой муж, – сказала она. – Вернее, бывший муж. Вы не знаете, куда он переехал?

У меня задрожали руки.

– Случайно знаю, – прошептал я. – Он купил виллу за городом.

– Интересно, на какие деньги, – горько усмехнулась она. – А вы – доктор? От чего вы лечите?

– Я лесной доктор, – сухо ответил я. – Мне кажется, вы чем-то расстроены. И кажется, я могу вам помочь.

– Вряд ли, – сказала она. – Мне теперь даже небо кажется чёрным. И дома качаются от ветра…

– Да посмотрите в окно! – закричал я. – Вдохните воздух!

– Он пахнет только дымом, – возразила она.

– Нет, – сказал я. – Он пахнет рекой и лесом. И небо на самом деле жёлтое. Ну кто вам сказал, что этот цвет – чёрный? Называйте, как хотите.

Она чуть улыбнулась.

– А дома… Почему они качаются?

– Они же растут, – сказал я. – Но скоро они станут большими и окрепнут. И всё вокруг станет яркого солнечного цвета – такого, как у крон деревьев, у этого неба, у воды, у сияния звёзд… Вы верите мне?

– Да, – сказала она. – Я вижу. И верю. Но всё же – дайте мне, пожалуйста, адрес моего мужа.

Я продиктовал ей адрес своей виллы.

…

Вечером, когда мы с женой уже поужинали и о многом поговорили, она вдруг спросила меня:

– А как ты думаешь, какого цвета небо за окном?

– Жёлтого, конечно, – улыбнулся я и почувствовал, как она прижалась щекой к моему плечу:

– Только ты меня понимаешь. Спасибо.

Мне показалось, что тигр в двери тихо ухмыльнулся.

– Не подсматривай, – сказал я ему. Он исчез.

– Ну вот, – сказал я жене, – он, наверно, обиделся.

– Не переживай, – сказала она, – тигры всегда возвращаются. Ведь теперь мы всегда будем вместе – ты, тигр и я?

– Конечно, – и я запустил руку в её густые чёрные волосы.

Зеркала

Впрочем – так и всегда на средине

Рокового земного пути:

От ничтожной причины – к причине,

А глядишь – заплутался в пустыне,

И своих же следов не найти.

В.Ф.Ходасевич, «Перед зеркалом», 1924

За окном пролетали огромные сосны, уходящие вершинами в серое, грустное небо. Лариса провожала их взглядом, почти приникнув к стеклу. Было скучно. Развлекали разве что колдобины, на которых машину слегка потряхивало, но благодаря подвеске «Тойоты» эта тряска размазывалась в унылую монотонную вибрацию.

– Рассказали бы анекдот, что ли, – проворчала Лариса, оторвавшись от окна.

Дмитрий никак не отреагировал, хмуро уставившись вперёд, в лобовое стекло, где серая лента дороги летела навстречу, убегая под днище.

– Что-то ни один анекдот не могу вспомнить, – отозвался Женя с переднего правого сиденья.

– Эх… – вздохнула Лариса. – Злые вы…

– Сама больно добрая, – буркнул Дмитрий, метнув на Ларису мрачный взгляд в зеркало. – Подняла ни свет ни заря, заставила ехать непонятно куда и зачем.

– Ну, интересно же, – возразила Лариса. Она взяла газету с полочки за головой и зачитала: – «Альберт Шкловский представляет Галерею Конвергентного Искусства. Скульптуры и инсталляции на тему бренности всего сущего и сущности всего бренного. Вход – 100 рублей. Инвалидам скидки. 88-й километр Кузнецовского шоссе, за деревней Вошки – налево, полтора километра, отдельно стоящий деревянный дом без номера».

– Ведь смешное же объявление, – добавила она. – Вдруг окажется что стоящее. Вон какая морда жуткая нарисована.

– Ну, смотри, – ответил Дмитрий, вписываясь в очередной поворот. – Если не найдём твой отдельный дом, сниму ремень – и по жопе.

– Ага, размечтался… – Лариса разозлилась. – Только про жопы и думаешь. Рули давай.

– Чего там ещё пишут? – вдруг спросил Женя и зевнул, прикрыв ладошкой рот.

Лариса повертела газету в руках, раскрыла на одной из страниц.

– Какая-то мамаша родила четверых детей… Машина сорвалась с обрыва, два женских трупа, оба не опознаны… С первого июля вступит в силу закон про бесплатные входящие… Чушь всякая.

Газета отправилась назад, на полочку.

– Эх…– произнесла Лариса, принявшись теребить тонкими пальцами свой каштановый локон, лежащий на плече. – А я сегодня утром зеркальце разбила…

– Плохая примета, – заметил Женя.

– Да нет, я не о том… Жалко… Старинное, от прабабки ещё осталось. В серебряной оправе, на длинной ручке, с камушком красным. Столько лет берегли, а я, дура, уронила.

– Дура, – подтвердил Дмитрий. Он явно был сегодня не в духе.

– Так ведь оправа же цела? – уточнил Женя. – Можно зеркальце новое вставить.

– Можно, – согласилась Лариса. – Но это уже другое совсем зеркало будет.

Наступило молчание. Лариса вдруг подумала, что и вправду зря она уговорила всех поехать в такую даль. Наверняка ведь ничего интересного в этой галерее