Сергей Шведов - Черный скоморох Страница 24

– Брезгливость не помешала тебе свести дружбу с Гигом Сигирийским,– заметил Пигал.

Два жабовидных пщака по-прежнему стояли у сиринца за спиной. Третий замер уродливым истуканом у дверей. Пока нечего было и думать о бегстве, да и не мог же магистр оставить в руках чужака Елену Арлиндскую, только что пришедшую в себя после глубокого обморока. Пигал помог ей подняться и сесть в кресло, что было делом совсем не простым, поскольку принцесса изрядно превосходила его в росте. Зеил равнодушно наблюдал за усилиями магистра, не делая попытки помочь, но и не мешая. Впрочем, от помощи подобного кавалера прекраснейшей из прекрасных наверняка бы вновь стало дурно. Сиринец и сам не прочь был бы сесть в кресло, но никто ему этого не предложил, а просить снисхождения у врагов человеческого рода Пигал Сиринский считал ниже своего достоинства.

– Я действительно кое в чем помог Гигу Сигирийскому, а взамен получил замок Крокет. Он был мне нужен.

– Зачем?

Достойнейший магистр был уверен, что не получит ответа на свой вопрос, тем более что Зеил вновь вернулся к полыхающему камину и без лишних церемоний повернулся к собеседнику спиной.

– Сырость,– проскрипел он,– всюду сырость. Для пщаков – это рай, но для нас, абгийцев,– гибель. А что касается замка, магистр, то я ничего не собираюсь от тебя скрывать. Если мы не договоримся, то живым ты отсюда не выйдешь. Но я уверен, что мы договоримся. Это и в ваших, и в наших интересах.

Магистр в возможность соглашения верил гораздо меньше кузнечика Зеила, но в положении пленника глупо вступать в спор, не выслушав условий.

– Тебе, наверное, интересно будет узнать, магистр, что карты в руки младенца сунул я. Ради этого и был уничтожен замок Лорк-Ней на Альдеборане. Штурм стоил нам больших жертв, но мы на него пошли – слишком уж велика опасность.

– Не понимаю, какую угрозу мог таить самый обычный приграничный замок? – не удержался от вопроса Пигал.

– Никакой,– подтвердил Зеил.– Наше время еще не пришло, мы только готовимся к вторжению, а разрушение Лорк-Нея могло вас насторожить. Дело не в замке, магистр, дело в Черном скоморохе.

– Ты имеешь в виду обрубок дерева?

– Ты отлично знаешь, магистр, что это не просто деревяшка и что скоморох таит в себе страшную угрозу и для вас, и для нас.

– А почему я должен тебе верить? – рассердился Пигал.– Ты даже не скрываешь, что готовишь агрессию против нас.

– Это только подтверждает, что мои слова об опасности, грозящей всем, не пустой звук. Если честно, магистр, то у вас мало шансов нам противостоять. Вы слишком разобщены, многие ваши планеты безнадежно отстали в своем развитии, многие зашли в тупик технического прогресса и уничтожат себя сами, а кучка Героев не способна нас остановить.

– Тогда с какой же стати мне с тобой сотрудничать?

– У вас, магистр, остается надежда спасти хоть что-нибудь. Многие ваши планеты малопригодны для нас и для шпаков, и мы не будем спешить с их переустройством.

– Гиг Сигирийский посвящен в твои планы?

– Гиг Веселая Рожа всего лишь пешка в большой игре. А что касается сотрудничества, то у нас есть контакты в высших ваших сферах. И в отличие от тебя, магистр, там понимают, какую угрозу представляет Черный скоморох.

– А может, это угроза только для вас, Зеил? Твоя магия оказалась бессильной против него, я видел, как корчился на арене барон Стиг Краулендский.

– Это была всего лишь проверка,– в этот раз кузнечик скрипел особенно долго, и Пигал уже знал, что чужак подобным образом смеется.– Я должен был точно знать, что Черный скоморох в руках князя. А меч Стига Краулендского – это мелочь. Вам еще предстоит познакомиться с нашими достижениями в области магии. Но, увы, даже с нашими громадными возможностями нельзя противостоять маленькому зверенышу.

– Зверенышу? – не понял магистр, и от предчувствия чего-то ужасного вдруг защемило сердце.

– Разве Семерлинг ничего тебе не говорил?

– Речь шла о частице Черной плазмы, которая попала к нам по неосторожности двух безответственных дилетантов.

Зеил скрипел долго, трудно было понять, смеется он над наивностью магистра или злобствует по поводу чужой безответственности.

– Идиоты! Они сунули нос туда, куда его нельзя было совать ни при каких обстоятельствах. Но дуракам иногда везет, магистр, ты это знаешь не хуже меня. Если это можно назвать везением. Такое выпадает один раз на миллион, а может и на миллиард. Все было бы кончено в ту же минуту и для вас, и для нас, если бы по возникшему на мгновение мосту к нам прорвался бы взрослый Сагкх, по счастью, в наш мир свалился всего лишь малыш. Этого, правда, хватило, чтобы барон Силис навсегда потерял остатки своего разума. Все живое в замке было объято ужасом, но был один, который не испугался.

– Младенец, который не плакал!

– Возможно, он и плакал в ту минуту, брошенный на произвол судьбы своей матерью, но он не испугался, и это насторожило маленького Сагкха. Существа, не испытывающие страха перед нами, вызывают у любого живого организма беспокойство. И младенец Сагкх испугался человеческого младенца. Мы долго обсуждали с кентавром эту тему и пришли к единому мнению, что все было именно так. Если разумное существо, даже такое, как Сагкх, не в силах напугать другое разумное существо, то оно неизбежно должно было сделать все, чтобы понравиться потенциальному врагу. Вокруг младенца наверняка были игрушки, так утверждает Семерлинг, он лучше меня знает человеческую природу, и Сагкх решил стать одной из этих игрушек. Это было чудовищное везение, ибо в противном случае маленький Сагкх вырвался бы на свободу, и судьба планеты Либия была бы решена в течение нескольких часов. Хотя, конечно, серьезной угрозы для Вселенной он тогда еще не представлял, да, пожалуй, и сейчас силенок у него пока маловато.

– Но ведь он растет! – выдохнул магистр.

– Вот именно. В том-то и весь ужас. Если он поймет, что ему некого бояться, то и на вашей, и на нашей цивилизации можно ставить крест. Выросший Сагкх сметет все живое вокруг себя.

– Но ведь это конец! – Потрясенный Пигал рухнул в кресло, стоять было выше его сил, да и какие теперь могут быть церемонии.

Видимо, кузнечик Зеил считал так же, поскольку никак не отреагировал.

– Но пока он боится. Наверняка и с малолетним князем Тимерийским вышла та же история. Сагкх попытался напугать его, а в результате струхнул сам.

– А при чем здесь карты, дамы, черные камни?

– Черные камни – это слезы Сагкха. Испугавшись, он заплакал, как плачет всякий младенец. Четыре слезы– четыре камня.

– Но кто тебе дал эти карты?

– Зеба. А если быть более точным, она это сделала по воле Сагкха. Маленький звереныш контролирует ситуацию вокруг себя, он и определяет, кому попадут его слезы.

– Но ведь изображенным на картах девушкам тогда было менее года, откуда Сагкх мог знать, какими они станут через двадцать лет?

– Для меня все ваши самки на одно лицо, магистр, но Семерлинг утверждает, что первоначально на картах были изображены другие лица.

– Но ведь князь узнал девушек, я сам видел, как он побледнел, увидев Асольду Мессонскую.

– Это означает только одно: Сагкх не потерял связи ни со своими слезами, ни с князем Тимерийским, сознание которого он контролирует.

Пигал вздрогнул от неожиданности и обернулся. Кентавр Семерлинг стоял за его спиной, скрестив руки на груди, и именно ему принадлежали последние слова. На лицо сиринца набежала тень:

– Мне непонятно, просвещеннейший, зачем кому-то понадобилось вводить в мистерию на роль дурака магистра Пигала Сиринского?

– Ты, как всегда, торопишься с выводами, дорогой друг,– мягко укорил его Семерлинг.– Твое участие в этой, как ты выразился, мистерии было определено не мной. И, если бы у меня была хоть малейшая возможность вывести тебя из игры, я бы это сделал. Я не мог рассказать тебе всего и в этом, признаю, виноват, но ведь ты сам обо всем догадался, и было бы странно, если бы этого не случилось. А на раннем этапе ты неосторожным словом или действием мог насторожить мальчишку, а значит, и Сагкха, что могло привести к непредсказуемым последствиям.

Кентавр, уверенно стуча копытами, приблизился к камину и протянул к огню свои огромные ладони. При желании Семерлинг мог двигаться бесшумно, но в эту минуту он, видимо, решил топотом подчеркнуть свою независимость и тем самым показать Пигалу Сиринскому, что с кузнечиком Зеилом их связала не взаимная приязнь, а всего лишь необходимость. Впрочем, очень может быть, кентавру было наплевать и на Зеила, и на магистра и мысли его сейчас были направлены совсем на другое. Когда-то достойнейший Пигал безгранично доверял просвещеннейшему Семерлингу, но последние события заставили его если не усомниться в старом друге, то хотя бы призадуматься.

– Насколько я понимаю, все заинтересованные лица уже в сборе,– покосился кентавр на чужака.

Кузнечик в ответ скрипнул что-то непонятное, но пщаки отреагировали на приказ хозяина и в ту же секунду исчезли за дверью.