Евгений Якубович - Программист для преисподней Страница 24

– Как хотите, но я все решил. Я остаюсь.

Евлампий заерзал в кресле. Было видно, что ему очень не хочется заканчивать встречу подобным образом. С минуту он отчаянно, с хрустом, грыз коготь на указательном пальце, затем обреченно махнул рукой и сказал:

– Ладно, уговорили. Хотя я категорически отказываюсь вас понимать. Давайте заключим договор. Если я устрою все так, что никто из ваших друзей не пострадает, вы отправитесь со мной?

Я кивнул. Выхода у меня не было. Евлампий поднялся из кресла:

– Хорошо, тогда ждите меня здесь.

С этими словами он исчез. Черт отсутствовал примерно минуту, затем появился вновь. Выглядел он неважно. Лацкан дорогого пиджака был оторван и висел на нескольких нитках, рукава по локоть были мокрые. Он снова уселся в кресло, кисточкой на хвосте вытер пот со лба и произнес:

– Эх, не цените вы мою заботу. Пришлось, однако, повозиться. Слушайте меня внимательно. Я кое-что исправил в событиях прошедшего месяца. В тот вечер Виктор с вами не разговаривал, его вообще не было у Арика. Его послали в командировку, а вы так с ним и не виделись больше. Соответственно, никакую книгу вы не писали. Ее нет и никогда не было. И сегодня, разумеется, к вам никто не приходил. Не за чем. Дела вашего тоже не существует. Все ваши друзья в целости и сохранности.

Я ошарашено покачал головой. Это надо было переварить. Визит КГБшника меня не застал врасплох, такое могло случиться с каждым. Но вот так, сидя у себя дома, обсуждать с чертом изменение прошедших событий?! Внезапно я увидел на столе свою рукопись. Чекист заставил меня достать ее еще в самом начале разговора.

– Но вот ведь она, моя книга, никуда не делась! – воскликнул я.

– Конечно. Для вас она сохранилась. Я же обещал вам, что у вас будет возможность ее дописать. Так что берите ее и отправляемся. Я свое обещание выполнил, теперь – ваша очередь.

Я обвел глазами комнату, прощаясь с прежней жизнью. Потом все потемнело, и я оказался в кабинете нашего общего начальника, Тихона Велесовича…

Глава 9

– Но мудрецы древности учат, что красота может

быть и не наружная, она внутри человека.

– Внутри человека кишки, – мрачно ответил Жихарь

и загрустил от бесспорной своей правоты.

Рассказ произвел тяжелое впечатление на всех. Похоже, Марина тоже никогда раньше его не слышала. Первой отреагировала она:

– Так выходит, ты сюда и не рвался?

– Даже и не думал никогда. У меня просто воображения не хватило бы. Я уже начал задумываться, что, может, лучше было остаться на Земле, даже если и пришлось бы пойти в тюрьму? Все же были бы вокруг живые люди. Никогда не хотел я сюда, и сейчас не хочу здесь оставаться. Но ты видишь, у меня не было другого выхода. Речь шла не только обо мне, но и о моих друзьях. Я не мог их предать.

– А ты бы никого и не предал. Ведь Евлампий все исправил. Послал бы его подальше после того, как он изменил прошлое, и жил бы себе спокойно. Что, он тебя силком бы с собой потащил?

– А ты думаешь, что нет? – спросил я Марину. – По-моему это слишком опасно. И потом, они же заключили соглашение.

– Соглашение, соглашение, – с досадой ответила она. – С чертями и вести себя надо соответственно. Ничего бы не случилось. Я всю здешнюю механику уже изучила. Знаю их как облупленных. Они могут командовать только мертвыми душами. А с живым человеком им не справиться. Нас сюда забирают только по нашему желанию. По обоюдному, так сказать, согласию.

– И ты думаешь… – начал я.

– Конечно! Сергею надо было подождать, пока Евлампий не выпутает его из этой передряги, а потом просто отказаться. Грубить, конечно, не обязательно, можно было вежливо объяснить, что пока тот отсутствовал, я передумал и решил остаться на Земле. Спасибо, мол, за помощь, как-нибудь загляну к вам. «Чао, бамбино, сори», так сказать. И вся любовь!

– Интересный вариант. Но ведь был риск, что Евлампий, обозлившись, вернет все обратно?

– Это в крайнем случае, Сергей поступил бы так, как предлагал КГБшник. Я думаю, его просто пугали. Ну, забрали бы книжку, провели бы еще одну воспитательную беседу, и этим бы все и закончилось!

– А если нет?

– В худшем случае – посадили бы этого Виктора. В конце концов, он сам все это и затеял. Если бы Арик не вмешался, жил бы себе Серега спокойно на Земле, глушил водку, трахал баб и растил сына.

Я развел руками. С такой вывернутой логикой спорить было невозможно.

Сергей, который все это время слушал молча, наконец не выдержал:

– Как ты можешь так рассуждать?!

– Как это «так»?

– Да это же настоящая чертова логика – главное, чтобы мне было хорошо, а на остальных наплевать. Ты что, за месяц здесь уже нахваталась у них подлости?

– Ой-ой-ой!.. Брось эти громкие слова: «подлость, предательство»! Ты что, еще не понял, что жить надо только сейчас и только для себя?

– Никогда так не жил и не собираюсь начинать. А вот ты меня удивляешь все больше и больше. Ты никогда такой не была.

– Откуда ты знаешь, какая я на самом деле? Ты что, решил, что если я с тобой сплю, то ты уже все про меня знаешь? Лопух ты был, лопухом и помрешь!

– Остановись, Марина, не надо, ты же знаешь как я к тебе отношусь…

– Ага, как он ко мне относится. Нормальная гормональная реакция, и ничего личного. У тебя уже начинался сперматоксикоз мозга от одиночества. А тут появилась я. И вспыхнула вселенская любовь. Все нормально!

– Марина… – Я честно пытался ее урезонить, – может, вы потом выясните свои отношения?

– Надоело! Все надоело! Не хочу больше притворяться! Я и так всю жизнь подлаживалась: то под родителей, то под мужа и его компанию, теперь вот под вас!..

– А мы-то тут причем? – сказали мы с Сергеем.

– Да не при чем. Сначала мне надо было все детство убеждать своих родителей, что я именно такая, как им хочется. Потом изображала перед родителями будущего мужа ту самую, единственную и неповторимую, любящую и заботливую, которая только и подходит для их сыночка. Потом все время им подыгрывала и поддакивала. В общем, образцовая жена, – тьфу! – самой со стороны смотреть противно! И все время следила за собой, чтобы, не дай бог, не сорваться и не объяснить им всем, что же я о них думаю на самом деле. А у мужа была своя компания, и там я опять должна была становиться другой. Там все дети шишек, всем все пофиг, у всех все и так уже есть. Чужих, – в смысле, тех, чьи родители не сумели дослужиться до их вершин, они откровенно презирали. И я должна была притворяться такой же, и тщательно скрывать, что до замужества я была «черной костью». А на работе – все наоборот! Свекор, паразит, так и не удосужился после свадьбы найти мне приличную синекуру, и я по-прежнему работала в своем НИИ. Институтские бабы завидовали мне страшно. Еще бы: за «шишкиного» сыночка замуж выскочила! И я с ними заигрывала как могла, чтобы меня только не съели. А я уже больше не могла играть девочку, прости господи, типа свой парень. Я – женщина, и хочу жить и получать удовольствие от жизни! А не прозябать по восемь часов на работе всю неделю, а потом все выходные стирать и гладить белье, да варить борщ!

– Ну, тут ты, пожалуй, хватила лишку, – возразил я. – Не думаю, что с твоим тестем и его прислугой ты много стирала и гладила.

Сергей просто молчал. Ему было тяжело наблюдать эту метаморфозу.

– Ну да, правильно, – продолжила Марина. – Поэтому я и вышла замуж за своего идиота. Ты что думаешь, он без отца что-то из себя представлял? Я практически за папочку выходила. На самом деле я бы могла и под самого папочку лечь, но это ненадежно. А замужем за его сыном – это совсем другое дело. Это – пожизненный гарантийный сертификат!

– А что же ты тогда сюда напросилась? Неужели тебе здесь лучше?

– Ха, много вы знаете! Вы же – лопухи оба! Вы отправились сюда, поверив Евлампию, что он обеспечит вас всем необходимым, и все! А у меня – договор.

– И что в этом договоре?

– Ага, так я тебе и сказала…

Марина резко потушила свою вечную сигарету:

– Все, засиделись мы сегодня. Завтра выходной.

– Ну, так поэтому и можно посидеть, завтра выспимся! – запротестовал я.

– Это вы выспитесь. А мне рано вставать, у меня дела.

– Пошли, горе мое, – добавила Марина, обращаясь уже непосредственно к Сергею. Она обняла его и улыбнулась, как ни в чем не бывало. Растерянный Сергей обнял ее в ответ, и вдвоем, они отправились к себе. Голова Марины уже лежала у Сергея на плече, она что-то шептала ему на ухо.

Я остался на кухне один. Во время всего разговора я чувствовал какую-то несоразмерность. Что-то никак не стыковалось. Маринин тесть – советский партийный деятель, Серегу преследует КГБ за антисоветскую пропаганду. Что происходит? Наконец, что-то щелкнуло у меня в голове. Я вскочил и бросился из кухни в коридор:

– Ребята, подождите! Ответьте мне на один вопрос: какой сейчас год?

– Одна тысяча девятьсот восемьдесят… – начали хором Сергей с Мариной. Они переглянулись, прыснули от смеха и, не договорив, исчезли в спальне. Дверь за ними закрылась, и я остался один. Момент для обсуждения временного феномена оказался явно неподходящим. Я вернулся на кухню. Спать еще не хотелось, несмотря на прошедший рабочий день и долгий нервный вечер. Я решил хорошенько поразмыслить над происшедшим. В принципе, меня не удивило то, что Сергей с Мариной прибыли сюда из другого времени. Вполне возможно, что и сами они жили в разные годы. Из рассказа Сергея мне стало ясно, что черти могут управлять временем. «Так вот почему мне было так просто с ними, – понял я. – Они пришли из того времени, из той страны, которую я хорошо знаю и понимаю, в отличие от современной, совершенно непонятной мне России!..» Додумать эту мысль до конца мне не удалось. Мягкие ладони закрыли мне глаза, в ухо кто-то нежно подышал, а затем прошептал знакомым голосом: