Олег Шелонин - Собачье дело Страница 24

— Я его тоже об этом спрашивал. Старец говорит, что для лечения нужны только очень нежные, чистые души. Детские молитвы быстрее до Бога дойдут.

— И откуда он этих малявок набрал?

— Сиротки, — вздохнул Семен Васильевич. — Я про них тоже спрашивал. Он много таких девочек в своей обители пригрел. Говорит, у него им лучше, чем в детдоме. Слову Божьему учатся, подрастут — в монахини пойдут. И ведь не поспоришь. Что их потом ждет? Ты же знаешь, какие в наших детдомах порядки. Большинство из них потом либо в тюрьму загремят, либо на панель пойдут. Ну ладно. Ты располагайся здесь, как дома, а я к маме. Там уже скоро начнут.

Хозяин особняка покинул операторскую, аккуратно прикрыл за собой дверь и поспешил в гостевую комнату. Его продвижение легко прослеживалось по мониторам, но внимание Валентина было приковано к старцу, одна рука которого опиралась на посох, другая лежала на плече знаменитой Глафиры Рамодановской. Что-то в ее нежном личике показалось Валентину знакомым. Юноша склонился над пультом управления. Разобраться в нем было не трудно. В его особняке был установлен почти такой же, только более поздней модели. Валентин вывел изображение гостевой комнаты на центральный монитор, и начал орудовать мышкой, укрупняя изображение. Однако в этот момент Глафира Рамодановская пришла в движение, и, чтобы не потерять ее из виду, пришлось срочно возвращать параметры настройки обратно — для охвата всего зала. Библия уже лежала на аналое, и одна из девочек постарше беззвучно шевелила губами, читая молитвы. Богослужение началось.

— Жлоб ты, Сема, — пробормотал Валентин, — не мог камеры с микрофонами закупить.

Мария Антоновна, мать соседа, лежала на постели бледная, осунувшаяся, с закрытыми глазами, не реагируя ни на что. Если б не мерно вздымающаяся грудь под тонкой простыней, ее можно было бы принять за покойницу. Валентин напряг слух. Обычно вампирьи способности пробуждались в нем лишь в минуту смертельной опасности, но на этот раз они включились по первому требованию, что было тревожным симптомом. «Опасность? А почему я ее не чую?» — удивился юноша, прислушиваясь к мерному постукиванию посоха старца, который под речитатив чтицы у аналоя начал делать обход кровати больной, периодически осеняя ее двумя перстами крестным знамением. Глафира Рамодановская неотступно следовала за ним мелкими шажками. Сделав круг, они остановились у изголовья постели, и теперь уже вперед выступила местная святая. Девочка взяла за руку Марию Антоновну и беззвучно зашевелила губами. Если она и читала какую-то молитву, то Валентин ее почему-то не слышал. Чтицу слышал, а ее, как ни напрягал слух, нет! Парню вдруг показалось, что монитор мешает ему понять смысл происходящего, и невольно для самого себя он прикрыл глаза. Этого оказалось достаточно. Было ощущение, словно его тело осталось в операторской, а дух просочился сквозь стены и оказался там, в гостевой комнате, и он явственно увидел всех присутствующих при таинстве исцеления. А еще он увидел призрачное белое сияние, исходящее от Глафиры Рамодановской. Оно волнами пробегало по ее маленькому детскому тельцу, перетекая через руку в тело больной, лицо которой постепенно розовело, наливалось красками жизни.

«Святая… кажется, это действительно настоящая святая!» — умилился Валентин, но тут же почувствовал что-то неладное. В поисках источника тревоги юноша оторвался от созерцания святой и увидел голубые потоки энергии, тянущиеся от девочек-послушниц к Глафире Рамодановской. Они подпитывали ее своей более слабой, но такой необходимой в данный момент для церемонии энергией. Только вот энергии этой явно не хватало, и они начали… отсасывать ее из окружающих! Затрясли головами охранники на входе особняка, начали падать в обморок служанки. Щупальца энергетических вампиров не смогли пробиться только в операторскую, отпрянув от невидимой преграды, которую на чистом автомате сгенерировало тело Валентина, заодно защитив и стоящего около дверей подсобки охранника. Не тронули щупальца также пациентку и ее сына. Однако ничего себе вампиры! О существах, способных не только высасывать из окружающих жизнь, но и передавать ее потом кому-то, юноша не слышал ни разу. Не проходили с ним инструкторы данный вид нечисти. Возможно, потому что с таким видом сами инструкторы раньше не встречались. Уж Дашка-то ему бы в голову это обязательно вколотила. Валентин просканировал внутренним взором окружающее пространство, стараясь вникнуть в каждую деталь, и это дало свои результаты. Похоже, маленьким вампирам был дан приказ использовать окружающих как доноров, но не высасывать из своих жертв жизнь до конца в доме клиента, которого, как и его мать, им трогать было запрещено, а потому Семен Васильевич был по-прежнему бодр и свеж. А вот послушниц от напряжения начало пошатывать, и они одна за другой начали отсекать свои потоки, чтобы, как и прислуга с охраной, просто не упасть в обморок. Белое сияние, исходящее от Глафиры Рамодановской, без внешней подпитки начало постепенно затухать. На детском личике, обрамленном черным монашеским платком, выступили капельки пота, и даже глазки слегка выпучились от напряжения. Чувствовалось, что она была уже на пределе своих возможностей и готова сдаться, как вдруг мощный поток энергии, рванувший откуда-то извне, прямо через стену со стороны Рамодановска, заставил вздрогнуть как Валентина, так и маленьких послушниц, тут же переставших шататься. Они жадно впитывали эту энергию, большая часть которой широким потоком потекла в Глафиру Рамодановскую, а через нее в больную. Успокоенный старец перевел дух и… в упор посмотрел в нематериальные глаза Валентина.

Острое чувство опасности заставило сознание юноши рывком вернуться в тело, и первое, что он увидел на экране монитора, распахнув глаза, была неясная тень, с неуловимой скоростью мелькнувшая на экране как раз в тот момент, когда порозовевшая Мария Антоновна открыла глаза. Мать хозяина особняка резво, по-молодому приподнялась на постели, после чего, явно спросонок, начала озираться.

— Дяденька, скорее, там ваша помощь нужна, — донесся до Валентина из-за двери до боли знакомый детский голосок.

Парень пулей вылетел из операторской. Юная послушница держала за руку последнего оставшегося на ногах охранника, который зеленел на глазах и медленно оседал на пол. Валентин ударом ноги отбросил ее от Константина, не давая возможности выкачать из него остатки жизненной энергии. Голова отлетевшей в сторону девчонки резко мотнулась, и с нее слетел платок.

— Опять ты… — ощерилась острыми зубками маленькая зомби.

— Я, Юленька, я, — кивнул Валентин, выхватывая пистолет, обойма которого была заряжена серебряными пулями.

— И не стыдно маленьких девочек обижать?

— Ты уже не девочка. Ты уже демон. Маленький, но все равно очень опасный.

— А без своих железок со мной справиться слаб??

— Давно меня на слабо не брали, — усмехнулся Валентин, убирая пистолет.

Он только сейчас сообразил, что устраивать лихую перестрелку в доме соседа не самое мудрое решение. А вот припугнуть… а чем припугнуть? Пока он раздумывал, тело за него сделало все само. Видать, опасность была нешуточная, раз из-под его верхней губы начали выползать клыки, а за спиной разворачиваться крылья.

— А ну стоять!

Маленькую зомби закрыл своим телом вынырнувший из бокового коридора старец. Рядом с ним бестолково топталась святая Глафира Рамодановская, с трудом переводя дух от быстрого бега. Краем глаза Валентин видел мониторы через распахнутую дверь операторской. Обрадованный сосед хлопотал над чудесным образом исцелившейся мамой, не обращая внимания на то, что гостиная волшебным образом опустела.

— Убей его! — приказал старец Глафире.

— Убить? — съежилась девочка.

— Да! Это нежить, которая пыталась убить твою подружку.

Эти слова сработали как спусковой крючок. Девочка вскинула руки, из них хлынула энергия, направленная на Валентина. Это был уже не благодатный поток, поднимающий со смертного одра пациентов. Это был мощный концентрированный удар боевой магии, который должен был взорвать каждую клеточку организма юноши изнутри, но вместо этого отразился от него и заставил пошатнуться саму Глафиру. Девочка устояла, упрямо тряхнула головой и начала копить энергию для второго удара.

— Прекрати! — крикнул на нее старец.

Глафира медленно опустила руки.

— Да, вижу, нам с тобой не справиться, — прошипел старец, — но, если ты обидишь моих крошек, обещаю: в живых в этом доме не останется никто. Уходи, нечисть!

— И это мне говорит отпетый некромант, наковырявший кучу зомби, — усмехнулся Валентин. — Слышь, ты, святоша долбаный, ты случайно, как те братки, которых лечишь, рамсы не попутал? Кто только что пообещал убить здесь всех нормальных людей?