Екатерина Казакова - Коммандос из демиургов Страница 24

— Не могу, я оружия в руках никогда не держал, и мне плохо становится от вида крови, — начал блеять недоделок.

— Ты мне предлагаешь позвать Крыса, чтобы он слюной захлебнулся? — задал провокационный вопрос гнев.

Залепив пощечину, я отрезала:

— Или ты сейчас сделаешь то, о чем прошу, или я тебя прирежу, как шелудивого поросенка.

Закрыв глаза, этот гемофоб двумя пальчиками осторожно взял оружие и начал бестолково тыкать железякой в плечо. Закатив очередную оплеуху, я заставила его продырявить мне наконец кожу. После первой и последней капли красной жидкости на теле затанцевали дракончики, а в воздухе раздались хлопанье огромных крыльев и трубный глас:

— Кто посмел пролить священную кровь Сестры всех драконов?

Лель рухнул на задницу, а на поляну, выпуская из ноздрей пар, спикировали три моих телохранителя. На их рев прибежали все, кроме Сосискина и Косточки. Как потом выяснилось, они очень мило беседовали, поглощая при этом вырезку косули и прикладываясь к успокоительной настойке.

Если Манька восхищенно пялилась на ящеров, то остальные с опаской начали пятиться назад. Только Альфонс глядел на меня с таким вожделением, что я немедленно натянула на себя одежду. Приведя себя в порядок, быстро подошла к роющим когтями землю бодигардерам и объяснила причину кровопролития. Закончив их успокаивать, попросила найти и доставить ко мне Владыку драконов. Лететь в замок, кишащий вампирами, я предпочла бы с проверенным в боях товарищем, да к тому же имея за собой эскадрилью прикрытия. Пока они улетели за моим персональным самолетом, ко мне подвалили поддатые Сосискин и дружбан Машки.

— Ну и какого хрена ты всех переполошила и вытащила сюда летающих огнеметов? Не могла покричать? — пьяно набычившись, заплетающимся языком потребовал ответа пес.

— Она у тебя еще дурнее, чем моя, — поддержал его новый стремный дружок, дыша отборным самогоном.

— Так было быстрее и проще, откуда я знала, придут они на мои вопли или нет? — отмахнулась от него жажда деятельности и принялась пытать ведьму: как мне найти замок местного Дракулы и чем я могу его заинтересовать.

«А он затейник», — хихикнули остатки скромности, когда Машка поведала мне о некоторых сексуальных предпочтениях вампира.

«Переодеваться в маленькую девочку она не будет, не ее амплуа. Может, на строгую учительницу в очках и с указкой в руках и потянет, а на белые гольфики и петушка на палочке однозначно нет», — авторитетно заявила склонность к разнообразию в постельных битвах.

Ну а я, как губка, впитывала нужные мне для торга сведения. Итак, товарищ Кровавый, садист, маньяк, вырезал половину королевства в последней войне людей против его клана, случившейся сто лет назад. Правит железной рукой, казнит каждого, кто проявляет малейшее недовольство его курсом. Один из немногих, на кого не действует солнечный свет. Не женат, имеется куча любовниц и внебрачных детей, обожает блондинок (перекрашиваться не стала бы под расстрелом), но не брезгует и шатенками, брюнетками, рыжими. Беспощадный противник, хладнокровный воин, непревзойденный разработчик разведывательных и карательных операций, создатель лучшей агентурной сети на Изменчивом. Может завербовать любого и заставить служить на благо себе и своему роду. Принципиально не обращает людей в вампиров, ратуя за чистоту их расы, но иногда бывают исключения, причем только для женщин. С нынешним королем поддерживает вооруженный нейтралитет, с Наместником тьмы находится в затяжном конфликте из-за нежелания терять свою независимость. Подвержен приступам немотивированной агрессии. Всем дилетантам, пытавшимся наслать на него проклятие или превратить его во что-то другое, перед их смертью сообщает, что невозможно проклясть того, кто уже проклят, и обратить мертвого в другое существо. Кровавый в ссоре со всеми сильными колдунами и волшебниками, на дух не выносит эльфов и прочих «добреньких» персонажей. Обожает нетривиальные развлечения, а последние года два пребывает в депрессии из-за скуки, наступившей вследствие победы над всеми тайными и явными врагами и невозможности дотянуться до засевших в подполье. Заносчив, хамоват, испытывает презрение ко всем, кто слабее его, имеет третье после короля и его казначея состояние в королевстве. Живет в неприступном замке Око Ночи, в том месте, где королевство граничит с владениями главного отрицательного героя.

Когда на поляну приземлился Дракон, в моей голове более-менее созрел план по привлечению этого социопата под мои знамена. На морде Владыки читалась искренняя тревога за меня, но она моментально сменилась знакомым до боли ехидством, когда представитель драконьего племени увидел мои полыхающие энтузиазмом глаза.

— Ну что, старушка, мы снова в деле? — весело проревел он после того, как убедился, что со мной все в порядке.

— Ну ты, может быть, и в деле, а я в седле, кожгалантерея ты моя дорогостоящая. Не подбросишь меня до одного маньяка? — подмигнул ему авантюризм.

Дракон заржал, выпустил струю пламени и поинтересовался:

— Надеюсь, ты помнишь мои расценки на перелеты?

— Плачу по тройному тарифу за первый класс плюс северные надбавки и коэффициент за работу во вредных условиях и в ночное время, счет направишь в Совет демиургов, — осклабилась в ответ моя щедрость.

Мы довольно расхохотались, а Сосискин, прислонившись к Косточке, нахально тявкнул:

— С тебя стакан, она уделает вампирюгу!

— Когда сделает, тогда и налью, — тут же проворчал недоверчивый птицекот.

Попрощавшись с ведьмой и ее другом, я шустро загнала всех демиурчиков на драконов, и буквально через пять минут наша гоп-компания приземлилась возле лагеря. Мне нужно было срочно связаться с Эдиком и попросить его переправить сюда вещички, которые могут нам пригодиться. Помня, как в прошлый раз мы мерзли в полете, рачительный Сосискин откинул от своих щедрот безразмерный тулуп, валенки и попахивающий нафталином пуховый платок. Когда я ему шепнула, что планирую прихватить с собой Крыса, он, причитая, что я его пущу по миру со своей благотворительностью, выдал ватные штаны, солдатскую ушанку с красной звездой, телогрейку и меховые сапоги для летчиков-полярников. Когда я наивно поинтересовалась, где он откопал весь этот винтаж, пес закатил глаза, и вопрос остался без ответа.

«Чую, он целиком выгреб все запасы того дядечки со склада, включая обмундирование, выдававшееся героям-челюскинцам», — подсказала мне догадливость.

Дождавшись от Эдика посылки, прихватив с собой еще кое-какое барахлишко, вытрясла из пса довольно увесистый кошелек и порадовала Крыса тем, что он летит со мной:

— Надеюсь, тебя не укачивает в воздухе и ты не заблюешь дракона по пути к замку твоего сородича?

Мальчонка нервно дернул кадыком, отрицательно покачал головой и шустро переоделся в «летную форму».

Поставив Сосискина за старшего, запугав остающихся без моего надзора детишек до медвежьей болезни, упросив Дракона прислать сюда хотя бы парочку охранников, выдав кучу ценных указаний, дала команду «на старт».

Оказывается, за пять лет я подзабыла, каково это — лететь на драконе. Слава богу, в этот раз не пришлось болтаться в корзинке, иначе точно опозорилась бы перед подчиненным. Со стороны мы, наверное, смотрелись красиво. Впереди рассекал крыльями воздух огромный черный дракон с сидящей у него на хребте и отчаянно матерящейся бабкой-сторожихой и вцепившимся в ее спину, подобно клещу, деревенским дедком. Позади их живописной композиции летел клин, состоящий из синего, зеленого и оранжевого драконов.

«Просто „стрижи“ на показательных выступлениях, ишь, как построение держат», — умилилась гордость за друзей.

А я в перерывах между матерщиной страстно молилась, чтобы с моих ног не свалилась обувка, которая оказалась мне велика — больше нужного размеров эдак на пять…

Ранним вечером следующего дня на горизонте показалось гнездовье вампиров. Опустившись неподалеку от точки назначения, Дракон предложил мне переодеться и снять с него перину, которую я положила нам с демиурчиком под задницы, чтобы не отбить их о бронированную спину летуна. Я было согласилась с его предложением и уже стала искать местечко, куда все это добрище можно припрятать, как память услужливо подсунула мне картинку, в центре которой стоял Сосискин и грозил всеми мыслимыми и немыслимыми карами, если я провороню хотя бы пуговицу. Свои нервы были дороже, чем нервы тех, кто меня увидит в таком виде. Дракон верно понял мои душевные терзания, понимающе покачал головой, и мы снова взлетели, чтобы через несколько минут опуститься у жилища нужного мне товарища.

«Гламурненько», — прицокнуло удивление.

«Ампирненько», — не согласился с ним дух противоречия.

«Вампирненько», — поправили познания готического стиля, я застыла, разглядывая неприступные стены, статуи горгулий и химер на крышах башен, узкие стрельчатые окна-бойницы и прочие навороты архитектуры.