Андрей Белянин - Казак в Раю Страница 25

– Да вы же первый объявили, что остаётесь с Принцессой!!!

– Да, но пришёл Вершитель, мы поговорили, и я… передумал! Благородный вепрь отступает перед сворой охотничьих собак не потому, что их много, а…

– Потому, что он – свинья! – окончательно взбеленилась военизированная еврейка. – Ваня, вы таки слышали, наш склизкий наркоман бросил свою аллергически больную возлюбленную в руки соперника и подводит под это дело такое резюме, как под удачный гешефт! Каково, а?! Ваня? Ваня-я, я таки не поняла, это вы в каком ракурсе ушли?!!

А чего орать, орать-то было уже поздно – молодой казак, не тратя времени на споры, ссоры, разговоры, предложил блондинке ручку и элегантно двинул с ней по тропиночке, в обход озера. Ничего такого себе, естественно, не позволял, наоборот, был предупредителен и остроумен, так что прекрасная незнакомка едва ли не при каждой его фразе заливалась чарующе-обезоруживающим смехом! В целом их прогулка выглядела настолько непринуждённо-милой, и Рахиль не сразу поймала себя на том, что уже вскинула автомат к плечу.

– Если этот усатый, наглый, бесстыжий, самовлюблённый чурбан сию же минуту не обернётся, я… я…

– Муки ревности?

Ствол «галила» мгновенно развернулся ему в переносицу!

– Видимо, это был лишний вопрос, – столь же философски протянул Миллавеллор и, развернувшись на пятках, первым потопал вслед удаляющейся парочке. Дрожащими от ярости пальчиками Рахиль с трудом поставила оружие на предохранитель и резво припустила за остальными. А гремучей смесью самых противоречивых чувств, кипящих в её девичьем сердечке, можно было навеки отравить жизнь любому психологу…

– Знаешь, я начинаю входить во вкус…

– А ты ещё не хотел эльфа!

– Они такие занятные, суетятся всё время и так смешно бегают…

– Похоже, они тоже входят во вкус?

– И не говори…

Рахиль долгое время мучилась сомнениями по поводу серьёзности ниспосланных им испытаний. Нет, против самих испытаний она ничего не имела, логично полагая, что страдание – это любимая привилегия богоизбранного народа. Её смущало другое – излишняя развлекательная легковесность их приключений. Всё было не по-библейски весело, уже одно то, что ей приходится скитаться в компании оголтелого казака (скрытого антисемита!), свидетельствовало о наличии у Всевышнего изощрённого чувства юмора. Все её представления о религии восставали против этого!

Бог не должен смеяться, шутить и ёрничать, иначе… вдруг… в какой-то момент… он сам может показаться… смешным?! А это недопустимо, невозможно, немыслимо! Бог не может… не должен… не смеет себя так вести, потому что…

Что именно «потому что», Рахиль толком объяснить не могла. Ей всё чаще приходило в голову – если Всевышний действительно всемогущ, то он может… ВСЁ!!!

Глава двадцать первая

О том, что, если бы все-все-все мужчины всегда думали только головой, а не чем-то другим, на земле бы жизни не было – вообще!!!

Вечерело… Закат у озера был прекрасен, как лаковая миниатюра. Зелень деревьев стала насыщенней, тени гуще, вода теплее, песок мягче, а сама атмосфера интимного вечера у костра в изысканном Раю нимфей казалась расслабленно-романтической.

Их стан был разбит у большого, похожего на чашу озера идеальной формы, в окружении живописных кустов и ободка золотого пляжа. Далее начинался сосновый бор, нигде ни одного комара или даже случайного муравьишки – всё словно специально создано для погружения в медитативное самолюбование.

Нимфеев оказалось не так много, может быть, около семи-восьми особей мужского пола. Все как на подбор – стройные, белозубые, длинноволосые и безукоризненно сложенные. Нимфеек, наверное, втрое больше, в основном блондинки, столь же простодушные, с восхитительными телами, но… почти все натуралки.

А это, сами понимаете, не всем идёт и, честно говоря, в сугубо эстетическом плане вызывает некое напряжение. Причём не от избытка мужских гормонов, даже наоборот – бурная растительность под мышками и… кое-где почему-то скорее отпугивала, чем возбуждала. Хотя, конечно, всё на любителя… Вот Иван, например, возмущался сквозь зубы, а Рахиль лишь снисходительно похмыкивала:

– Ну и с чего вы так взбледнели? Нормальные последствия феминизма – тётки успешно отборолись за своё право быть такими, какие они есть! Вы что, таки всерьёз думаете, что донские казачки времён Шолохова дружно брили себе зону бикини?

– Не смей касаться святого!

– В смысле зоны бикини?!

– В смысле Шолохова! – уже не зная, чем крыть, подскочил ретивый подъесаул. – А у вас вообще до сих пор мужикам обрезание делают!

– Ну, это всего лишь сплав гигиенических и религиозных требований, анахронизм на основе символического «жертвоприношения» и редкого оптимизма! Кстати, здесь, как я вижу, ни евреев, ни татар нет. А таки куда сбежала ваша блондинистая подружка?

– Её зовут Циветта, – сухо напомнил молодой человек.

– Помнится, это такой пальмовый зверёк, смесь крысы и кошки?

– Это красивое имя!

– Да ради бога, – умилилась Рахиль. – Сядьте, не надо хвататься за шашку и дышать на меня нервными клетками. Я всего лишь спросила, не хотите отвечать – не надо, мне с ней не жить. А вот и наш эльф с вечерней пайкой, вы будете кушать манну?

– Буду. Циветта обещала принести.

– О-о, таки поняла… Ну-ну, приятно подавиться! – сказав напоследок явную гадость, израильтянка встала, пошла навстречу Миллавеллору и, подцепив его под локоток, увела в сторону. Впечатление такое, словно это её кто-то обидел, а не она ни за что ни про что испортила настроение хорошему человеку.

В иное время Иван Кочуев тоже поспешил бы оскорбиться и надолго, но сейчас, когда нимфеи стали зажигать костры и в романтических отблесках пламени тела их женщин казались ещё более тёплыми и желанными – всё плохое быстро вытеснялось из сердца положительными эмоциями. Подъесаул вновь почувствовал приятное томление, ища взглядом свою новую знакомую. Да, да, ту самую, что ушла за обещанной манной и не вернулась. А кое-где уже едят…

– Сильно подозреваю, что она, наверное, заблудилась или заболталась с подружками. Но уж забыть-то про меня она не могла? У неё, между прочим, хороший вкус в сравнении с некоторыми, и в мужчинах она разбирается. По крайней мере, способна выделить лучшего! А если кто-то предпочитает общество обкуренного эльфа… – Высказав всё неизвестно кому, молодой казак выпрямился, потянулся и направился на поиски.

Свою Циветту он нашёл не сразу, она стояла у самой кромки воды, раскинув руки, запрокинув голову и наслаждаясь нежными прикосновениями ветерка к своему великолепному телу. Рядом на песке лежала одноразовая пластиковая тарелка с остывшей манной кашей, такая же пластмассовая ложечка торчала в ней, как Останкинская телебашня.

Вообще-то эту крупнокомковую детсадовскую бурду спокойно раздавали всем желающим из большого деревянного котла с черпаком в центре стойбища. Посуда «небесной влей» появлялась там же, тоже из ниоткуда. Котёл, как водится, не оскудевал, но Ивану, конечно, хотелось, чтобы нимфея сама угостила его, а она…

Она была слишком простодушна и легкомысленна, естественно, про всё забыла, сосредоточившись исключительно на том, что показалось ей на данный момент более приятным. А что могло быть более приятным, чем стоять, любуясь переходом вечера в ночь, тая под нескромными ласками ветерка и совсем не слыша сзади тихих шагов подкрадывающегося казака. Впоследствии Иван утверждал, что всего лишь хотел пошутить…

…Эльф и еврейка, сидя плечом к плечу под сосной, с разной скоростью ели кашу.

– Вполне сносная еда, легко усвояемая, низкокалорийная, идеально сбалансированная для любой диеты. Ещё мудрецы Востока неоднократно говорили: «Можно мечтать о тысяче изысканных блюд, но когда съешь большую миску каши – не думаешь больше ни о чём. Больше просто не лезет…»

– Ага, – вяло откликнулась Рахиль.

– Неудивительно, что эти нимфеи так хорошо выглядят. Весь день на свежем воздухе, загар, плавание, здоровый образ жизни. Помнится, ещё древние китайцы уверяли: «Живущий во дворце болеет чаще. Живущий на природе – реже, но скоропостижней…» – нравоучительно продолжил Миллавеллор.

– Угу, – медленно кивнула израильтянка.

– И самое главное в их диете – молоко! Вернее, его качество… Помните, когда великого Джавахарлала Неру держали в тюрьме целых пять лет, враги каждый день заводили ему в камеру козу, чтобы он мог её подоить и только этим утолить свой голод. Но лишь когда он вышел на свободу, они узнали, что это был козёл…

На этот раз вместо ответа госпожа Файнзильберминц молча щёлкнула предохранителем автомата, и умничающий эльф разом прервал чрезмерно откровенные философствования.

– Ша, я таки выскажусь, чтоб все точки стояли над «и», а на меня не возникали вопросы… Мне чихать, плевать и вконец фиолетово всё, чем там занимается этот русский мальчик с мыслями ниже пояса. То он лепит из себя казака в поисках православного Рая, то прячется по кустам с голой девицей, бросив тех, кому он действительно дорог… Ой, я сама понимаю, как это глупо звучит! Пусть идёт куда хочет, с кем хочет и за тем, что им обоим хочется. Я ему кто? Я ему сплошное никто! Но мне таки, может быть, иногда его жалко?! – Рахиль окончательно запуталась, сбилась и замолчала. Миллавеллор не прерывал её исповедь даже вздохом. Потом погладил её по голове и тихо сказал: