Александра Христова - Мертвое солнце Страница 25

— Иди сюда, парень.

— Меня зовут Раалэс, — сообщил я, подходя ближе. А то все «парень» да «парень»…

Жрец дико глянул на меня и сделал приглашающий жест в сторону шкатулки.

— Выбирай.

А в шкатулке лежали медальоны на тонких цепочках. Небольшие, овальные, сделанные из серебра, они были украшены замысловатым абстрактным узором. Одинаковые, как будто штампованные.

Вопрос «а зачем выбирать?» застрял у меня в глотке, как только я протянул к шкатулке руку. Медальоны были… разными, другого слова не подобрать. От одних веяло холодом, как от эскимо, другие были раскаленными, словно из огня, третьи были колючими, словно взбесившиеся ежики, четвертые — тошнотворно липкими… Причем на ощупь все они были обычными медальонами, разными были лишь мои эмоции от прикосновения. Почему я их так воспринимал — не знаю…

Наконец, когда я перебрал примерно две трети содержимого шкатулки, в руки мне попался один из медальонов. Теплый, чуть пульсирующий и… пушистый. Да, именно пушистый, словно маленький котенок.

— Этот, — вытянул я медальон за цепочку из шкатулки. Сильф, одобрительно кивнув, перехватил мою руку и резко чиркнул острым краем медальона по запястью.

— Ты чего творишь?! — Взвыл я и попытался выдернуть руку. Ага, сейчас! Хрупкий на вид жрец так сдавил мою кисть, что я даже пошевелить ей не мог. Тем временем жрец полностью вымазал медальон в моей крови (я не понял, с каких это пор моя кровь стала отчетливого синего оттенка?!! Еще две недели назад такого и в помине не было!! Или это из-за последнего эксперимента?.. Хи, зато у меня в жилах теперь течет самая настоящая голубая кровь!) и, оставив в покое мою руку, аккуратно опустил украшение в чашу на алтаре. Затем развернулся ко мне и с самым кровожадным видом снял с пояса кинжал. Я попятился, судорожно соображая, что мне будет, если я сейчас убью жреца. Впрочем, это будет лишь самооборона! А то кидаются на меня всякие с ножами, а потом рубашку зашивай. Да еще и труп надо будет где-то спрятать…

В этот момент сильф остановился и в голос расхохотался. Я что, опять сказал это вслух? Да что ж это такое?! Нет, мне точно нужно зашить себе рот, а то когда-нибудь опозорюсь так, что мало не покажется.

Отсмеявшись, жрец протянул мне кинжал и, все еще улыбаясь до ушей, сказал:

— Парень, мне всего лишь нужна прядь твоих волос. Чтобы амулет начал работать в полную силу, необходимо принести дар богу. Для Мертвого солнца это всегда была капля крови и прядь волос. Так что, ты сам обрежешь, или предоставишь это мне?

— Режь, — махнул рукой я. Может, если меня решит подстричь кто-нибудь другой, а не я — это будет не так больно?

— А-а-а-а-а-а!! — Нет. Это не так больно. Это еще больнее!

— Ты чего? — Жрец смотрел на меня круглыми глазами, зажав в кулаке тонкую длинную прядку абсолютно белых волос. Надо же, а я и не заметил, как мои волосы окончательно потеряли цвет.

— Чего-чего… Больно! — Пожаловался я и потер пострадавшую макушку.

В глазах сильфа промелькнуло понимание.

— Парень, ты измененный?

— Угу, — кивнул я. А как меня еще назвать? Не человеком же? Да и причислить меня к какой-нибудь одной нечеловеческой расе невозможно.

— По своей воле? — Продолжал допытываться жрец. Я отрицательно помотал головой и выразительно щелкнул пальцами по невидимому ошейнику. Конечно, этот жест могли растолковать не так, слишком уж он… неоднозначный, но сильф все понял правильно.

— Кто? — Рыкнул он.

Я тяжко вздохнул и тоскливо поглядел на жреца. И как я ему объясню, если Госпожа прямо сказала: попробуем сказать, откуда у нас ошейник — не сносить нам головы, причем в прямом смысле. Если честно, я и сам не понял, отчего вдруг решил признаться жрецу в том, что я раб. Просто он вызывал у меня безотчетное доверие.

— Ясно, — вздохнул в ответ он. — Не можешь сказать? — Мой кивок. — Ну что ж, тогда…

Сильф свернул отрезанную прядь в колечко и опустил в ту же чашу, куда несколькими минутами ранее полетел медальон. Вытянул над чашей руку и пропел несколько слов на непонятном языке.

Полыхнуло так, что я подумал, что ослеп. Проморгавшись, я недоуменно воззрился на жреца.

— И что это было? — поинтересовался я.

— Жертва принята, — практически пропел жрец, выудил медальон из чаши и надел мне его на шею. — Это что? — Сильф подцепил пальцем цепочку, на которой висел золотой крестик. Госпожа почему-то позволила мне его оставить. — Я чувствую в нем силу, но какая она — сказать не могу. Откуда у тебя это, парень?

— Мама подарила, — честно признался я, напрягшись. Неужели заставит снять? Нет уж, я скорее медальон сниму, чем крестик. В конце концов, это единственное, что осталось у меня из родного мира.

— А… — понятливо протянул жрец. — Тогда понятно. Материнские чувства всегда являются самыми сильными. Скорее всего, это амулет на удачу.

Не буду его разочаровывать. Хотя, может, действительно, на удачу. Я же еще не умер от всех этих экспериментов.

Жрец развернулся и повел меня к выходу. Как, и все? Никаких проповедей, заповедей и иже с ними? Странно…

— Наш бог сам берет от посвященных ему то, что требуется. Жрецы лишь служат посредниками. — Не оборачиваясь, бросил сильф.

Ну вот… Опять я говорю вслух. Нет, сейчас я отловлю Элли и потребую, чтобы он сводил меня на рынок. Куплю себе кляп! А лучше два.

У выхода я заметил чем-то недовольного Элли. Рыжий эльф кусал губы и хмурился. Так, что на этот раз его не устроило?

Увидев нас, Элли быстро подошел, кивнул жрецу и, схватив меня за руку, поволок к выходу. Попытки затормозить ничего не дали, кроме противного скрежета подошв сапог о каменный пол. Смирившись со своей участью (по крайней мере, внешне), я обернулся и махнул рукой жрецу:

— До встречи! — Успел крикнуть я, прежде чем эльф вытолкнул меня из храма.

Вслед нам полетел веселый смех жреца.

-

*Са'ар — вежливое обращение к жрецу Мертвого солнца. Обращение к жрицам — са'ара. К служителям остальных культов используется обращение «рэс'сэй» и «рэс'сэа» соответственно.

Глава 11

Открывая чужой шкаф, будьте осторожны: оттуда на вас могут выпрыгнуть притаившиеся скелеты.

Как только мы оказались на улице, я выдернул свою многострадальную конечность из захвата Элли и, отскочив подальше, гневно зашипел:

— Ну и как ты это объясниш-ш-шь?

— Мальчиш-ш-шка! — Зашипел в ответ Элли. Ой, а у него лучше получается! — Ты что, не понимаеш-ш-шь, что наделал?

— А что такого-то?! — Сорвался на крик я. — Ну выбрал я себе в качестве покровителя темного бога, зачем трагедию разыгрывать?!

Что Мертвое солнце является единственным темным богом этого мира, я понял уже давно. Как и то, что его последователей, истинных последователей, а не простых магов, колдующих именно с благословения Мертвого солнца, боятся, но очень ценят. А как же иначе, если один жрец способен, не особо напрягаясь, раскатать в аккуратные блины двух архимагов, а с верховными жрецами вообще не рискуют связываться? Жить всем хочется…

— Ты не понимаешь, — эльф ссутулился и взъерошил отросшие за зиму волосы. Хи, теперь у него на голове как будто стая ворон резвилась! — Я ничего не имею против твоего выбора. Более того, я сам в свое время колебался между Мертвым солнцем и Харрэсом. Но существует одна проблема…

— Какая? — Не сдержал любопытства я. В самом деле, кому какое дело, какого бога я выбрал своим покровителем?

— Госпожа, — буквально выплюнул эльф.

Ой… А вот об этом я и не подумал… А ведь если (точнее, когда) Госпожа узнает о сегодняшнем событии — моему относительно мирному житью (пытки не в счет, я их все равно толком никогда не чувствовал. Так, отголоски уже прошедшей боли.) настанет полный и безоговорочный пушной зверек.

— Кроме того, — уже более спокойно продолжал Элли. — В Саррисе крайне негативное отношение к Мертвому солнцу и всему, что с ним связано. И если в городе тебя не тронут, то в деревнях считается праздником тот день, когда удается сжечь несчастного, неудачно выбравшего себе покровителя. Так что думай сам…

Мда. Ну что я могу сказать? Сглупил. Зато теперь научусь искусству маскировки! Чую зад… в смысле, предвижу большое веселье в самом ближайшем будущем!

Элли поглядел на мою ухмыляющуюся физиономию и, вздохнув, пробормотал что-то на мелодичном незнакомом языке.

— А перевод? — Тут же заинтересовался я. Эльф внезапно залился краской. Не понял?.. Он же вообще на моей памяти ни разу не краснел, даже зимой от холода!

— Это… в общем, это непереводимо, — промямлил красный, как вареный рак, эльф и попытался перевести тему, заговорив о погоде. Ага, сейчас! Если я чем-нибудь всерьез заинтересуюсь, то меня не остановит и бронепоезд. Так что не отвертишься, рыжий!